Поставили новые колышки, запел рожок. Гутцман и еще один рыцарь заняли исходную позицию. Солдат взмахнул флажком, и они пришпорили коней, одновременно опустив копья. Когда рыцари проскакали до конца дорожек, отчетливо послышался удар, и Гутцман высоко поднял копье, на сверкающий наконечник которого был насажен ярко-красный колышек. Его напарник промахнулся. Толпа солдат взревела. Было очевидно, кто тут фаворит. Райнер решил, что этот малый все же генерал и с ним придется считаться. Эти ребята, без сомнения, пойдут за ним в самую утробу Хаоса. Горе глупцу, который унизит его, если войску это станет известно. Райнер вздрогнул; он очень надеялся, что вором окажется все же не Гутцман.
Когда Гутцман на коне вернулся к началу дорожки, он увидел на зрительских местах новых людей и подъехал поближе. При его появлении пехотные офицеры умолкли и воззрились на командира.
— Рад встрече, капрал Бомм. Так, значит, это наши новые товарищи?
Матиас поклонился:
— Да, милорд. И неплохие ребята, надо сказать. Готовы на все.
— Превосходно. — Гутцман поклонился новичкам; его глаза улыбались. — Добро пожаловать, господа. Мы вам рады.
Вблизи Райнер смог точнее определить возраст генерала. Он был в отличной форме для своих лет, лицо решительное, но вокруг светло-серых глаз залегли морщины, а в аккуратно подстриженной бороде и на висках уже появилась седина.
С поля позвал какой-то рыцарь, и генерал развернул коня, но потом оглянулся:
— Если кто-то из ваших ребят захочет попытать счастья, всегда пожалуйста. Турнир только начался.
Матиас рассмеялся и поднял руки:
— Милорд, мы ехали весь день. Полагаю, джентльмены предпочли бы отдохнуть и как следует подкрепиться, а не выдергивать колышки.
— Конечно, — сказал Гутцман, — глупо было предлагать такое.
— Нет, нет! — поднялся с места Карел. — Я бы отнюдь не отказался.
Райнер и другие новобранцы-кавалеристы готовы были испепелить его взглядом. Не высунься он — и отказ Матиаса выглядел бы совершенно нормально, а теперь вот вызвался, а всех остальных, если откажутся, примут за слабаков.
— И я, — сквозь сжатые зубы процедил Райнер.
Оставшиеся последовали их примеру; им предоставили коней и копья. Выехав на дорожку, Райнер понял, что предстоит испытание. Сговорились ли Гутцман и Матиас заранее или так вышло случайно, но теперь капрал и генерал вместе с другими офицерами будут оценивать военное искусство новичков, то, насколько они азартны, насколько им присущи энтузиазм и энергия при выполнении непростой задачи, к которой они были не готовы еще пять минут назад. Одним словом, насколько они способны «включиться в игру».
Эту партию Райнеру необходимо было выиграть. Если он хочет разузнать об интригах форта, надо войти в ближний круг, а в таком, мягко говоря, странном гарнизоне это лучший способ стать его частью. К счастью, Райнер, всего лишь сносный фехтовальщик, обладал природным талантом наездника, а с копьем управлялся даже лучше, чем с пистолетом. Лишь довольно хрупкое телосложение не позволило ему стать копьеносцем. По крайней мере, сейчас он надеялся обойти Карела. Мальчишку надо проучить.
Офицеры смотрели, как генерал разводит новичков по дорожкам. Это были впечатляющие экземпляры — все как на подбор рослые и широкоплечие, осанистые, с гордыми лицами. Райнер был одних лет со многими, но чувствовал себя на их фоне сущим мальчишкой. Они дружелюбно приветствовали рекрутов, но выражение их лиц оставалось неопределенным.
Райнеру не удалось вытащить первый колышек — ничего удивительного, ведь он еще не приноровился к коню и копью, да и площадка была новая, но на втором круге руку и плечо приятно тряхнуло при попадании в цель. Третья и четвертая попытки снова оказались неудачными, а пятый колышек он пробил ровно посередине. Старые навыки возвращались, и это было здорово. Со времени войны он не орудовал копьем, но то, что забыл он сам, прекрасно помнило тело, и скоро он ездил так, как объяснял старый учитель Хофштеттер, — приподнимаясь в седле перед ударом, позволяя копью скользнуть над землей как раз на нужной высоте, и в итоге он не бессмысленно тыкал копьем, а уверенно вел его к цели.
Многим из вновь прибывших удалась лишь одна попытка, кому-то — вообще ни одной. Райнер и Карел, с двумя очками каждый, вместе еще с несколькими офицерами вышли в следующий тур, но, если им хотелось продержаться дольше, нужно было показывать результаты. Рыцарям Гутцмана удалось выдернуть по три-четыре колышка, самому генералу — все пять.
Гутцман одобрительно кивнул Райнеру в начале круга, другие офицеры явно тоже возлагали на него надежды. Здоровый, как медведь, рыцарь с колючей черной бородой подъехал к нему поближе. Райнер уже давно его заметил. Громогласный общительный субъект с оглушительным смехом, непрестанно сыплющий шутками, — оказавшись с таким человеком в одной таверне, Райнер предпочел бы уйти, чтобы не терпеть его компанию.
— Держитесь молодцом, сударь, — сказал рыцарь, протягивая руку с толстыми пальцами. — Капитан копейщиков Хальмер, третья рота.
Райнер вспомнил эту фамилию.
— Очень приятно, сударь. Вы капитан отряда Матиаса. Он высоко о вас отзывался. — Райнер пожал капитану руку и поморщился, когда тот чуть не раздавили ему ладонь. — Мейер… линг. Стрелок.
— Добро пожаловать, капрал. Нечасто новички делают такие успехи. Удачи вам.
— И вам.
«За этим надо приглядеть», — подумал Райнер, растирая ладонь.
Он попал еще в один круг и еще, выбивая по три очка, в то время как у других было в лучшем случае по два. Но потом за первые четыре попытки ему покорилась только одна цель. Глядя, как другие рыцари доводят счет до трех, а то и четырех, он понял, что выбыл. У Хальмера было два очка, но он, похоже, имел обыкновение с успехом выходить из тупиковых ситуаций.
Только на этот раз ничего не получилось. На пятом заезде лошадь Хальмера чуть споткнулась, и он промахнулся; его результат — всего два очка. Сердце Райнера бешено заколотилось. Все, снова его очередь. Если он попадет в цель, то сравняется с Хальмером, и они оба вылетят — маленькая месть за сокрушительное рукопожатие, но когда ж Райнер метил выше таких мелочей? Он отчетливо чувствовал на себе взгляд капитана копейщиков, разворачиваясь в начале дорожки. Тот не хуже Райнера понимал ситуацию и явно злился.
Райнер едва удержался от усмешки. Внезапно он поверил в то, что сможет взять очко. Он никогда не чувствовал себя таким уверенным. Но нужно держать себя в руках — ему же приказали пробраться в форт и разузнать местные секреты, стало быть, не следует наживать врагов среди местных офицеров. Ему стоит промахнуться и позволить Хальмеру выиграть. Искушение просто проехаться с копьем, не попытавшись поразить цель, тоже надо побороть. Хальмер будет не в восторге, если Райнер позволит ему выиграть, Гутцману это тем более не понравится. Генерал не таков, чтобы терпеть тех, кто не выкладывается по полной. Значит, надо создать необходимое впечатление.
Солдат опустил флажок. Райнер пришпорил коня и опустил копье. Оно прошелестело по чахлой траве, словно акула на мелководье, целясь в колышек. Он знал, что целится правильно и может попасть прямо в центр колышка. Понадобилось собрать все силы в кулак, чтобы самую малость отклонить копье, — и ведь получилось. При ударе колышек вылетел из земли.
Райнер остановил коня, смеясь и ругаясь, потом с печальным видом вернулся к началу дорожки.
— Я попал, господа. Честное слово. Это моя лошадь сдула его в сторону.
Гутцман и рыцари расхохотались, Хальмер присоединился к ним, но Райнер спиной почувствовал холодный подозрительный взгляд капитана, когда тот подхватил копье и отъехал к краю площадки.
Франка гневно воззрилась на поле, беря коня под уздцы и помогая Райнеру спешиться.
— Жаль, ты не побил этого хвастуна и задиру.
— Жаль, точно, я сам был бы рад позволить себе такую наглость.
Франка опешила.
— Ты дал ему выиграть?
— Я позволил выиграть Манфреду, — мрачно сказал Райнер. — Даже находясь в Альтдорфе, он заставляет меня плясать под свою дудку.
5
ОБРАЗЦЫ ВОИНСКОЙ ДОБЛЕСТИ
После победы, одержанной Гутцманом под восторженные крики солдат, офицеры удалились в цитадель на обед в парадном зале. Новых сержантов и капралов пригласили за стол товарищи по оружию, а тот, кто дольше всех продержался в игре, — Райнер — получил от Гутцмана персональное приглашение присоединиться к старшему офицерскому составу за столом на помосте в дальнем конце зала. Стол был длинный, но все присутствующие едва уместились за ним. Похоже, Гутцман чуть ли не удвоил гарнизон форта, и здесь было намного больше народу, чем требовалось для охраны перевала. За столом сидели капитаны кавалеристов и пехотинцев, но Райнер заметил, что кавалеристы расположились в центре, рядом с Гутцманом, а пехотинцы — по бокам.
