— Вы с нашим дорогим мистером Бренуэллом всегда любили ростбиф и пудинг, — напомнила она Анне. — На ваше возвращение мы расстарались и приготовили настоящий воскресный ужин, хотя еще только вторник.
— Спасибо вам обеим, — поблагодарила Анна.
— Надеюсь, угощения хватит еще на двоих, — вмешалась я, — поскольку ваш дорогой мастер Бренуэлл только что пригласил мистера Николлса и мистера Гранта к нашему столу.
— Еды всем хватит, — успокоила Табби, — даже таким неблагодарным юнцам, как эти ваши викарии.
— Викарии? — испуганно повторила Эмили, отстраняя от себя Кипера. — Что… они сейчас придут?
Она взвилась как пружина и метнулась к двери кухни. В тот же миг я услышала голоса мужчин у главного входа. Псы навострили уши и выскочили в коридор.
— Нет! — издала вопль Эмили, кинувшись за ними.
После недолгой борьбы собаки прорвались в прихожую, где их заливистый лай гулко заметался меж стен.
— Пошел, пошел прочь! — крикнул кто-то визгливым, повелительным голосом.
Я узнала мистера Гранта и выбежала в прихожую, Анна последовала за мной. Кипер свирепо лаял и наскакивал на бедного викария.
— Сидеть, Кипер! — хором скомандовали Эмили и Бренуэлл, однако пес не обратил на них внимания.
Мистер Грант закрывал лицо руками и бросал отчаянные взгляды на входную дверь, однако Бренуэлл, мистер Николлс и папа (который только что спустился из кабинета) сгрудились за его спиной, перекрывая путь к спасению. Тогда мистер Грант повернулся и взлетел по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Кипер помчался за ним. Эмили перегородила дорогу рыжевато-коричневому зверю и схватила его за большой латунный ошейник. Пес лаял, выл и выкручивался; Эмили изо всех сил держала его, хотя не смогла бы долго сопротивляться такому натиску.
Только я собиралась прийти на помощь, как вдруг раздался свист, каким подзывают собак. Кипер замер и с любопытством осмотрелся, дергая ушами. Свист слетал с губ мистера Николлса, спокойно стоявшего посереди прихожей.
— Ко мне, мальчик, — приказал мистер Николлс, пристально уставившись на Кипера и похлопывая себя по бедру. — Ко мне, мальчик. Ко мне! Хороший мальчик.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дневник! Всем жителям деревни было известно, что в доме священника живет весьма необычный мастиф. Большую часть времени Кипер был замкнутым, надменным, равнодушным, отвергающим любые ласки, не считая ласк хозяйки, которую обожал. Время от времени пес яростно набрасывался на избранную жертву, и я ни разу не видела, чтобы его сумел укротить кто-либо, кроме Эмили.
Как ни странно, огонь в бульдожьих глазах Кипера немедленно потух, пес перестал наскакивать и, подобно ребенку, увлекаемому зовом гамельнского крысолова, послушно потрусил к ногам викария, где мирно опустился на задние лапы. Мистер Николлс присел на корточки и, тихо воркуя, погладил Кипера между ушами, по шее и по макушке, в то время как собравшиеся взирали на них в совершенном изумлении.
— Спасибо, мистер Николлс, — поблагодарила я, пока Эмили, лишившаяся дара речи, приходила в себя и оправляла юбки.
— Вы настоящий гений, сэр, — заметил Бренуэлл. — Этот пес не позволял мне даже потрепать его по голове.
— И все же он обычно безвреден, — добавила я. — Не представляю, отчего он так завелся.
— Возможно, оттого, что мистер Грант пнул его, — предположил мистер Николлс.
— А! — откликнулась я. — Этого Кипер терпеть не станет. — Подойдя к балюстраде, я крикнула: — Мистер Грант! Можете спускаться! Опасности больше нет!
Дверь комнаты хлопнула, на лестнице раздались робкие шаги. Мистер Грант осторожно выглянул из-за поворота лестницы.
— Собака ушла?
Обнаружив, что гость вернулся, пес поднял глаза и издал низкое рычание, еще более ужасное и грозное, чем лай.
— Нет, — тихо, но твердо произнес мистер Николлс.
Рычание прекратилось так же быстро, как и началось.
Подставив свою большую тупоносую глупую голову под ласковую руку, Кипер снова принялся шумно дышать и распускать слюни от удовольствия. Может, я неверно оценила мистера Николлса? У человека, столь доброго с животными, вполне могут найтись скрытые достоинства.
— Бояться нечего, — Эмили едва сдержала смешок при появлении мистера Гранта, — Кипер вас не покусает. Его громкое и яростное рычание ровным счетом ничего не значит, а сейчас он и вовсе успокоился.
— Я не спущусь, пока собаку не запрут или не выставят на улицу, — заявил мистер Грант.
— Эмили, убери Кипера, — велел папа, который все это время молча стоял рядом с Флосси.
— Разумеется, сэр.
Кивнув, Эмили послушно взяла у мистера Николлса собаку и вывела во двор.
Папа воспользовался передышкой, чтобы обнять и сердечно поприветствовать Бренуэлла и Анну. Мистер Николлс тем временем обратил внимание на Флосси, и теперь уже тот наслаждался ласковым обращением священника.
— А этого парнишку как зовут?
— Флосси, — сообщила я.
— Ну разве не прелесть? — умилялся мистер Николлс. — Один из лучших спаниелей короля Карла, каких я встречал.
— Второй пес — настоящее чудовище! — негодовал мистер Грант, спускаясь по лестнице к остальному обществу. — Вы видели, как он наскакивал на меня? Чуть не откусил голову. Моя жизнь была в опасности.
— В следующий раз пропустите мистера Николлса вперед, — посоветовал Бренуэлл. — У него несомненно легкая рука.
— Следующего раза не будет! — отрезал мистер Грант.
Мы направились в столовую, где Марта ставила на стол два дополнительных прибора. Эмили вернулась со двора.
— Ноги моей не будет в этом доме, — продолжал мистер Грант, — если только я не получу заверений, что пес надежно заперт. Весьма странно, преподобный Бронте, что вы позволяете дочерям держать в доме столь опасное животное.
Гость сурово посмотрел на меня и на Эмили.
— Опасное? — улыбнулся папа. — Да Кипер и мухи не обидит! Он ест как лошадь и обходится мне в восемь шиллингов собачьего налога в год, но я считаю, что он стоит каждого потраченного пенни.
— Мы держим его, сэр, — вмешалась Эмили, — потому что он нам дорог.
— Не верю, что вы это серьезно! — удивился мистер Грант.
Викарии сели за стол напротив нас с сестрами, папа занял свое обычное место во главе стола, а Бренуэлл — напротив него.
— Какой леди придется по душе подобное уродливое чудище? — не успокаивался мистер Грант. — Настоящий пес ломового извозчика.
— Пес ломового извозчика? — недоверчиво повторила я. — Позвольте не согласиться с вами.
Марта внесла первые блюда. Вина на столе не было — мы запрещали подавать алкоголь, когда приезжал Бренуэлл, и все в комнате знали почему, за исключением, возможно, новоприбывшего мистера Николлса, но он либо не заметил, либо промолчал из вежливости.
Почувствовав, что мистер Николлс смотрит на меня через обеденный стол, я ответила ему тем же. Он тотчас отвернулся.
— Мистер Николлс, вы неплохо поладили с нашим «уродливым чудищем». Прошу вас, сэр, выступите в защиту бедного животного.
— Мастифы — прекрасные собаки, одни из самых благородных среди себе подобных. — Мистер Николлс метнул на меня быстрый взгляд. — Однако их разводят как сторожевых и цепных собак. Если честно, мисс Бронте, вам лучше отдать пса одному из фермеров прихода, чтобы Кипер охранял скот, а самим купить представителя породы, более подходящей для слабого пола.
Услышав подобную тираду, Эмили ахнула от досады, я же нашла происходящее забавным.
— В самом деле? — подняла я брови. — И какую же породу собак вы полагаете более подходящей для нашего пола, мистер Николлс?
— Леди, как правило, предпочитают комнатных собачек, — отозвался тот.
— О да, милых крошек, — согласился мистер Грант, — например, мопсов или пуделей.
— Что ж, — рассмеялась я, — тогда считайте нас с сестрами исключением из правил.
— Мои сестры — исключение из всех правил, — хихикнув, вставил Бренуэлл.
Эмили редко беседовала с гостями, но тут не удержалась и вспылила.
— Я в недоумении. Почему вы, джентльмены, считаете мужчин и женщин столь отличными друг от друга, что назначаете им разные породы собак?
— Я никого не хотел оскорбить, — заверил мистер Николлс. — Просто выразил мнение, основанное на моих собственных наблюдениях за собаками… и женщинами.
— Ваших наблюдениях? — возмутилась Эмили. — О да, Шарлотта поделилась с нами некоторыми вашими наблюдениями в отношении женщин. Кажется, вы одобряете только два женских занятия: кулинарию и шитье, причем оба, по вашему мнению, назначены самим Богом.
Судя по всему, мистер Николлс был захвачен врасплох. Бренуэлл снова засмеялся, однако остальные мужчины посерьезнели и налегли на ростбиф и пудинг. Довольно долго в комнате раздавалось лишь усердное жевание, звон серебряных приборов о тарелки и чириканье в клетке у окна, где обитала наша канарейка по имени Крошка Дик. Наконец мистер Николлс подал голос:
