бездетной. И не сможет создать семью.
Катя не отвечала, она была в шоковом состоянии.
– Кать! Ну хватит, а? Что тебя заклинило-то? Давай вместе думать, что делать с Юлькой.
– Мама, если не думать о будущем, а переживать только настоящее, то надо делать аборт. А если думать о будущем Юльки, поскольку она сама об этом не в состоянии думать, то…
– Что? – Ангелина вся напряглась.
– Что, что… Сама и будешь растить сына. Как будто это ты родишь. А у нас будет братик.
– Я?! Ты что, Катя?! Нет, нет и нет! Это исключено! Ну что ты! Это абсолютно невозможно! У меня работа. Репутация. И потом, возраст! Ты не забывай, мне уже сорок пять. Да и вообще! Я не хочу никаких детей! Нет, нет! Хватит. Если Юлька родит, ребеночка определят в Дом малютки. Это законно. У нас по закону жениться-то нельзя до восемнадцати лет, не то, что рожать.
– Так что, мам? Будем аборт делать здесь? Или увозим Юльку в Питер?
– Ой, Катенька… Голова кругом. Еще вчера не было проблем, а сегодня… Вот тебе, бабушка Ангелина, и Юрьев день!
– Не надо, мама. Эта проблема случилась не вдруг. Она уже давно назревала, только ты не хотела замечать. Знаешь, завтра вечером Валера прилетает из Чечни. Можно, я расскажу ему? Мне надо посоветоваться с ним.
– Только не очень трепись там. Я не хочу, чтоб мое имя сплетнями обрастало. У нас ведь это быстро: выдумают и то, чего никогда не было.
– Валерка – умница. Он обязательно что-то умное посоветует. А ты не раскисай. Забери завтра Юльку из больницы. Ладно? И не ори на нее, мам! Эту дуру пока жизнь не научит, она никого слушать не будет. Жаль, поздно. Она сама должна платить за свои ошибки. Сама, понимаешь, мам?! Ты поедешь к ней сейчас?
– Да. Хотя уже поздно, но я должна поговорить с ней именно сегодня. Наша Юлечка может сотворить все что угодно. Я очень боюсь за нее.
– Я приеду к ней завтра утром. Ты скажи ей, мама. Скажи, Катя просила обязательно дождаться, ладно? Дура! Вот дура-то! Верно говорят: в семье не без урода… Ну, я поехала. Поздно уже. Свекровь волноваться будет.
Обрушившиеся новости о событиях в Москве и неожиданное известие о беременности сестры так взволновало Катерину, что ночью она не сомкнула глаз. «Как же так, как же так? – повторяла она, думая о Юльке. – И Валеры нет». Сердце щемило при мысли о муже: «Где он? Значит, он не в Чечне… Значит, он в Москве… у Белого дома.. Там убивают… стреляют… Валерочка, милый, только будь живым, каким угодно, но живым. Я так люблю тебя», – плакала Катерина.
На следующий день в восемь утра она уже была в палате у сестры. Они сидели на старой, провисшей кровати, обнявшись, и обе плакали. Катерина гладила Юльку по голове, по плечам, по спине, повторяя:
– Дурочка моя… Маленькая дурочка… Как же ты себя наказала, девочка… Только не думай, пожалуйста, что мы тебя теперь бросим. Ладно? Мы обязательно что-нибудь придумаем… Слышишь, Юль? Ну что делать? Многие ошибаются… Все по-разному…
– Кать, – глядя в глаза сестре, тихо спросила Юлька, – ты больше не любишь меня? Да? За такое нельзя любить, да? Меня теперь все обзывать будут. – И она заплакала.
– Никто тебя обзывать не будет. Об этом никто не знает, кроме нас с мамой. Если ты сама никому не расскажешь, никто и не узнает.
– Кать, – мне сказали, что у меня в животе ребенок. Это что? Правда?
– Это правда, Юля. Не понимаю, почему ты раньше-то об этом никогда не думала. Ты что, не знаешь, как рождаются дети?
– Знаю. Но я же не хотела этого…
– Не хотела, а делала…
– Кать, я не хочу, чтобы там ребенок был, – опять заплакала Юлька и уткнулась в плечо сестры.
– Ну, дорогая, теперь твое хочу или не хочу никого не интересует. Теперь мы с мамой будем решать, что делать. Ты даже не представляешь, как это сложно и серьезно. Теперь тебе нужно только слушаться маму. Что она скажет, так и сделаешь. Поняла?
– Поняла, Кать. Я все сделаю. Только я не хочу там ребенка.
– Не хочешь, значит, сделаем так, чтобы его не было. Поняла?
– Поняла, Кать. А ты меня не бросишь?
– Я тебя, Юля, не брошу. В отличие от тебя, – сказала Катя, решив быть на этот раз строгой, – я всегда прежде думаю, чтоб потом не сожалеть о сделанных глупостях. Мама скоро приедет за тобой, так что жди ее, а мне пора ехать домой. Сегодня Валера прилетает из Чечни. И еще… в Москве началась война…
– Какая война? – оторопела Юлька.
– Такая, – зловещим голосом произнесла Катерина, – как в Чечне.
– А мы? Что мы будем делать?
– А мы будем спасать тебя и нашу семью.
Она поднялась, погладила Юльку по волосам, поцеловала в щеку и ушла, оставив испуганную Юльку в полной растерянности.
Генерал Александр Васильевич и ее любимый муж Валерий Александрович Гошев приехали на следующий день домой одновременно. Валерий вернулся из очередной командировки в Чечню. В связи с событиями в Москве он сразу направился в штаб армии к отцу, узнать подробности происходящего в стране. Как обычно, он прилетел сильно загорелым, даже, скорее, обгоревшим, и смертельно уставшим, но с новым орденом «За отвагу». Отец с восхищением и любовью обнял сына. Обсудив обстановку, они решили не расстраивать жуткими подробностями своих женщин. По-военному, они оба были, как никогда, собраны и немногословны.
Светлана Дмитриевна, радуясь, что вся семья собралась дома, наготовила столько разных блюд, что теперь не знала, как уместить их даже на их большом столе. А Катерина не могла отвести влюбленных глаз от мужа и дождаться той минуты, когда он будет только в ее теплых и любящих руках. Обе женщины были счастливы, что их мужья вернулись домой живыми. Это для них было главным. Валерий не переставал целовать жену, обнимать мать и отца и подбрасывать свою маленькую дочь Алинку. Все были счастливы тем, что они вместе, что все живы и, казалось, ничто и никогда не сможет помешать длиться этому счастью вечно.
После ужина, когда они остались вдвоем, Катерина рассказала мужу о Юльке. Она ждала, что Валерий осудит сестру. Ведь сама она относилась к случившемуся как к чему-то ужасно стыдному, невозможному в их семье и даже преступному. Но он посмотрел на нее добрыми глазами и сказал просто и спокойно:
– Бог дал ребенка, значит, хотел, чтоб он был.
– Мама сказала, что надо что-то
