— Что?! Хватит командовать! Думаете, я не в курсе, как вы — года два назад это было, так? — пытались здесь всех "построить" в связи с какой то вашей очередной акцией? Забудьте о таких вот вещах! Все!! Те времена закончились…
— Кто знает, — глядя ему в переносицу, сказал Бушмин. — Но давайте о деле! Нашу группу следует до времени изолировать в одном из модулей.
— Я и без вас знаю, что нужно делать. Цэу из Москвы мною уже получены! И в отличие от вас, Михайлов, я приучен в точности исполнять полученный мною приказ.
— Распорядитесь, товарищ генерал, насчет связи с центром, — повторил свое требование Бушмин. — Впрочем, я могу воспользоваться собственным спутниковым терминалом.
— Перетопчешься! — просипел гэбист. — Без тебя найдется кому доложить! Я уже распорядился, чтобы у вас изъяли всю "связь"! Ну все, свободен пока! И чтобы никто из ваших без моей команды из гостевого модуля не вздумал даже носа показать.
Надо отдать должное чекисту, поставленному координировать работу спецслужб на чеченской поляне: генерал сделал все возможное, чтобы оградить Михайлова и членов его несколько поредевшей в ходе странного — и довольно таки неожиданного инцидента в Грозном — команды от общения на месте с кем бы то ни было. Исключение здесь было допущено лишь одно, но довольно неприятное — так подсказывала ему интуиция — для Бушмина: спецпредставитель сам захотел пообщаться со своим бывшим коллегой, а ныне заместителем главы СБ компании "Ространснефть", как бы осиротевшим в последние несколько часов. О чем беседовали тет а тет эти двое выходцев из лубянских кабинетов, закрывшихся в ночное время в одном из штабных помещений ханкалинской базы, Андрей мог лишь догадываться.
Поняв, что от него лично сейчас мало что зависит, он решил не суетиться и ожидать, какие указания на его счет придут из Москвы.
Когда Бушмин в очередной раз выбрался на крылечко модуля с целью перекурить, у него вдруг щелкнуло где то глубоко в мозгу: кажется, он вспомнил, где и при каких обстоятельствах пересекался с парочкой чеченов, здорово напоминавших внешне этого Султыбекова и его колоритного верзилу с "лялькой".
Этот эпизод, который как то не сразу вспомнился Буш мину, имел место быть примерно четыре года назад, во время активной фазы 2 й чеченской войны.
…Одиннадцать бойцов залегли на заросшем кустарником и низкорослыми сосенками пригорке неподалеку от обочины грунтовой дороги, проложенной по дну дефиле от самого Аргунского ущелья, от так называемых "волчьих ворот". Поверх пятнистых "альпийских" курток на каждом из бойцов, устроивших здесь засаду, был надет спецназовский комплект "Командос С", совмещающий функции бронежилета и разгрузки. Экипировку довершали маскхалаты из плотной водоотталкивающей ткани с липучками, фиксирующими рукава на запястьях, с регулируемой завязками длиной полы. Капюшоны надвинуты на головы, по самые брови, тесемки затянуты под подбородком. Морды же у всех зеленые — боевой окрас (благо снег сошел из за длительной оттепели). Ну а оружие тщательно забинтовано длинными лоскутами из камуфляжной ткани: во первых, эта мера предохраняет стволы от влаги, во вторых, помогает не демаскировать смахивающие на призраки силуэты спецназовцев…
Если называть вещи своими именами, то они были в тылу у "чехов". Разведпоиск для спецгруппы, которой командовал Андрей Бушмин — в ту пору он был еще майором, — длился уже четверо суток. Сегодня, в первой половине дня, они удачно навели звено "грачей" на укрепрайон "чехов", оборудованный неподалеку от села Чихи Юрт. Летуны штурманули лагерь нохчей крепко, а за ними еще и пара "крокодилов", штурмовых вертолетов "Ми 24" к месту поспела и обработала ложбину, по которой пытались уйти уцелевшие боевики, залпами своих "нурсов"…
На этом, собственно, можно было бы и поставить точку. Задачу свою спецгруппа Кондора выполнила, пора вызывать по рации вертушку, грузиться в "мишку" и лететь обратно в Моздок с чувством, так сказать, выполненного долга.
Но не тут то было: как это часто бывает на войне, далее события для Кондора и его бойцов стали развиваться совсем по другому сценарию, нежели это первоначально планировалось.
* * *
Сначала они наткнулись — по пути следования в "точку", где им следовало ожидать прибытия транспортной вертушки, — на небольшой отряд моджахедов. В аккурат, когда они собирались пересечь эту чертову рокадную дорогу — передовой дозор в составе четырех бойцов успел таки перебраться на другую сторону, — из за поворота, из за этого самого пригорка, на котором они сейчас залегли, показались две машины: "КамАЗ" и пикап, в открытой кормовой части которого был установлен крупнокалиберный "ДШКМ".
В принципе, у Кондора не было никакого желания связываться с этими уцелевшими после недавнего авианалета на местный укрепрайон моджахедами. Едут себе и пусть едут дальше, шайтан с ними! Когда ты уже назначил время подлета для вертушки, которая должна подхватить на борт спецгруппу, и когда ты знаешь, что всего в километрах семи восьми, в селе Чихи Юрт, базируется крупная группировка чеченов, искать самому на свою ж… приключений как то не очень хочется.
Но у войны свои законы, и ее твои планы и пожелания как то не интересуют.
Обе машины остановились в аккурат возле затаившихся у обочины федералов. Тут же выяснилась и причина остановки: пришло время полуденного намаза. Среди моджахедов оказались двое арабов. Один из них включил магнитофон с гнусавым голосом муллы. Может, все закончилось бы и мирно, но один из моджахедов, решивший оправиться, напоролся на ближайшего к нему спецназовца… Пришлось пустить в ход "бесшумки" и, не дав им закончить намаз, отправить восьмерых "духов" на досрочное свидание с Аллахом.
* * *
Дальше — больше. Учитывая особенности местной обстановки, и прежде всего чтобы не раскрывать прежде срока сам факт нахождения спецгруппы федералов в этом районе, нужно было в темпе прибрать с "рокады" транспорт "чехов", да и сами трупы тоже. "КамАЗ", нагруженный мертвыми телами, удалось без проблем отогнать к боковой расщелине, где его и бросили, — теперь его с дороги не было видно. А вот пикап не заводился, хоть убей.
В этот момент в руке у Кондора заработала трофейная рация, "Моторолла", которую они изъяли у одного из моджахедов. Какой то Горец вызывал Энигму, сначала на вайнахском наречии, а затем и по русски.
И тут же из его собственной рации донесся встревоженный голос его зама, который, выдвинувшись вперед с тремя бойцами, сейчас визуально контролировал отрезок "рокады" перед поворотом:
— "Наемник", к нам новые гости… Джип черного цвета. За ним… пока никого не видать…
— Отставить! — приказал Кондор своему бойцу, пытавшемуся вернуть к жизни движок трофейного пикапа. — Будем работать под "чехов".
Водитель "Лэндкрузера", естественно, заметил одинокий пикап с крупнокалиберным пулеметом в кормовой части. Равно как приподнятый капот и фигурку человека в кожане и камуфляжных брюках, чья голова была повязана зеленой косынкой с арабскими письменами. Стал медленно притормаживать. Очевидно, хотел поинтересоваться у водителя пикапа, в чем, как говорится, загвоздка и не нужна ли какая помощь… Абреков было четверо: двое из них, располагавшихся на заднем сиденье, просунули в оконные проемы свои "ПК" с обрезанными прикладами; водитель, притормаживая у пикапа, тоже приспустил стекло.
Водитель джипа что то произнес на своем гортанном языке. Наверное, из за включенной на всю громкость автомагнитолы он не расслышал приглушенных хлопков снайперских "винторезов", бивших с двух сторон по корме джипа, в проемы, в лобешники высунувшихся оттуда вместе со своими стволами абреков. Мужчина в кожанке оторвался от своего занятия, выпрямился, и теперь "сучка", которую он держал под капотом, злобно уставилась на ошеломленного водилу, а заодно и на старшего вайнаха, сидевшего рядом с ним в кресле пассажира.
* * *
Эту парочку уцелевших чеченских волков Кондор решил прихватить с собой (у него имелись на то кое какие причины).
Спустя примерно часа полтора, когда группа наконец вышла в "точку", куда вскоре должна была за ними прибыть вертушка, он решил их допросить, поскольку не был до конца уверен, так ли уж важны эти двое пленников — не для него, а для начальства — и стоит ли их забирать с собой (проще всего, конечно, их оставить здесь, проделав каждому дырку в черепушке).
Нашли подходящее дерево, крепкий дубок, через могучую ветку которого перебросили веревку с петлей. Пока прапорщик, которого он взял к себе в подручные, делал все необходимые приготовления, Кондор, во первых, успел изучить изъятые у них паспорта — по два у каждого, российский и грузинский, — а во вторых, внимательно наблюдал за реакцией самих нохчей.
Особенно его интересовала личность Горца — так он про себя назвал старшего из этих двоих, которому было где то около тридцати двух. Этот чеченец, в отличие от двух убитых на дороге абреков, не носил бороду (на лице у него наблюдалась лишь трехдневная небритость). Хотя он и был довольно крепкого телосложения, все же внешне Горец отличался от остальных своих спутников, включая уцелевшего водителя. Сразу было видно, что он — не рядовой нохча. Когда прапорщик надел ему "галстук" — руки чечена были связаны сзади, — он заметно побледнел; нос с горбинкой заострился и стал напоминать клюв хищной птицы. Говорил он крайне нехотя, но все же кое что рассказал, а в глазах, когда он смотрел на Бушмина, чье лицо скрывала спецназовская маска, нет нет да и промелькнет волчий высверк…
