— Как вас зовут? — я старалась разговаривать с детьми, чтобы отвлечь, потому что, казалось, сейчас никому не было до них дела, — моё имя Реджина, и я умею искрить.
По моим рукам забегали белые искорки, на такие вот контролируемые всплески магии я всё ещё была способна. Но создавать какое-нибудь заклинание я побоялась, опасаясь, что оно выйдет из-под контроля в самый неподходящий момент и ещё больше напугает детей, а то и навредит. Поэтому я предпочла остановиться на игре с искрами.
Младший из братьев следил за магией как заворожённый, старший же смотрел настороженно, будто ждал, что я в любой момент могла их обидеть. А малышка, икая от слёз, наконец оторвалась от рубахи брата круглое личико и открыла рот от удивления. Маленькая ручка потянулась ко мне, и коснулась моих пальцев. Искорки с шипением побежали по её ладошке, и девочка фыркнула от того, что ей стало щекотно. Я ласково улыбнулась.
— Меня зовут Двейн, — старший из мальчиков подал голос, — а это Аликей и Ронья.
— Очень приятно познакомиться, — мои искры продолжали щекотать ручку Роньи, и Аликей тоже протянул руку.
— Не трогайте, — Двейн отдёрнул ладони младших от меня, и мои искры начали гаснуть.
Мальчик посмотрел куда-то мне за спину, и я обернулась. Сзади стоял Рейвен и смотрел на детей. Те снова вжались в старшего брата, который воинственно сверкал глазами из-под чёрной вихрастой чёлки. Я поднялась и повернулась к некроманту.
— Зачем ты пришёл? — я говорила тихо, — ты пугаешь их.
— Они — не чёрные, — я нахмурилась, — я не чувствую в них безумия.
— Я всё равно должен проверить, — он упрямо сверлил меня серыми глазами.
— Почему ты не хочешь поверить мне на слово? — меня это начинало злить.
— Реджина, просто дай мне посмотреть, — устало выдохнул парень, — я не сделаю ничего плохого. Я верю тебе, но следователям твоего слова будет недостаточно. Мне нужно получить доказательства, чтобы никто из них не лез к детям. Им и так досталось.
Я была вынуждена отступить, признавая его правоту. Если Рейвен проверит малышей, а потом покажет следователям свои мысли и воспоминания о том, что дети чисты, то их оставят в покое. Они и так натерпелись, возможно, будет даже хорошо, если их воспоминания заблокируют на несколько лет, чтобы не травмировать. Лучше вообще придумать легенду о том, что здесь произошло. Людям не стоит знать правду.
Двейн серьёзно кивнул, позволяя некроманту осмотреть себя и младшеньких. Я выглянула из-за печки. Вдова кузнеца сидела возле стены, обняв ноги руками и смотрела в одну точку перед собой, а руководитель практики ходил перед ней, заложив руки за спину и о чём-то напряжённо думал. Толь Шесек что-то тихо говорил бледному как смерть Зику, который наконец поднялся с пола и пошёл к нам. Староста поспешил следом.
— Надо бы детей увести, — сказал главный в Хмельных Орчанках человек, — поживёте вчетвером пока у меня, дом большой, все уместимся.
Рейвен кивнул, мол, забирайте, и поднялся. Староста взял на руки Ронью, которая доверчиво прижалась к мужчине и притихла у него на груди, а Зик ухватил огромными лапищами за ладошки двух младших мальчиков. Когда они шли через горницу к двери, их мать подняла голову и смотрела за ними неотрывно. В её глазах плескалась боль, но она ничего не пыталась сделать. Понимала, что лучшее, что она может сделать для своих детей — тихо исчезнуть из их жизней.
Я устало прислонилась к стене и прикрыла глаза. Из-за чего любящая мать разрушила свою собственную семью? Как связать кузнеца и Зарью? Почему именно они? У меня были догадки, но мне совсем не хотелось в это верить, потому что отец Зика был примерным семьянином и верным мужем, тем, кого все любили и уважали.
— Почему она убила их? — тихо спросила я, надеясь получить другой ответ, нежели тот, что только что пришёл мне на ум, — чёрная сила просто выбрала себе первых случайных жертв?
— Из-за неверности супруга, — в который раз Рейвен безжалостно разрушил мои хрупкие надежды, — она случайно узнала, что Матей изменял ей с Зарьей, и ей сорвало крышу. Чёрное начало взяло верх. Рано или поздно это всё равно случилось бы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дверь в дом снова распахнулась, впуская внутрь второго помощника старосты и нескольких людей в чёрно-серой форме жандармов. Они прибыли меньше, чем за час после вызова, что было очень быстро. Ради такого случая они даже воспользовались порталами.
На Игнату, как звали мать Зика, надели антимагические браслеты и вывели из дома, внутри остались только мы с напарником, толь Орик и двое следователей, которые пожелали оказаться в курсе всего произошедшего. Мужчины явно спешили, поэтому не особо обращали на меня и Рейвена внимания, предпочитая выслушать короткий рассказ толя Орика.
— А что по детям? — задал вопрос чопорный мужчина в форме, — где они? Мы должны их проверить.
— Я осмотрел их, они абсолютно чисты, — Рейвен подошёл к ним, — не зачем беспокоить их лишний раз.
— Молодой человек, как вы смеете влезать в разговор, когда вас не спрашивали? — этот обрюзгший мужчина не нравился мне всё больше. Парень сжал кулаки.
— Он мой помощник, — вступился за некроманта толь Орик, — поэтому имеет право. Молодец, Теон, что позаботился о детях. А вы, господа следователи, можете осмотреть и допросить толя Зикея Лепека. Он старший сын.
— Мы можем доверять вашим словам? — спокойно обратился второй мужчина к Теодору, и тот кивнул, — хорошо, тогда пойдёмте к толю Лепеку.
Первый недовольно скривился на слова второго, но ничего не сказал. Толь Орик велел нам двоим проведать Стефу и Стена и возвращаться в дом старосты. Оба были в порядке, последний даже не пытался в чём-то обвинить бедную старую деву, он просто сидел в углу дома на лавке и пил. Никто пока не знал, что убийцу поймали, как и то, кто убил. Если Орон никому не сказал, то и новость о гибели кузнеца пока не разлетелась по деревне.
Я поняла, что всё закончилось. Та зловещая сила, что окутала Хмельные Орчанки туманом, начала постепенно испаряться, позволяя вздохнуть свободнее. Та сила, от которой бежала моя семья, была злее и сильнее, чем та, с которой я столкнулась так близко в деревне. Почему-то мне показалось, что они были разными, хоть и имели одинаковую природу.
Когда мы вернулись в дом старосты, следователей уже не было. Староста, в компании толя Орика и двух помощников, сидел за столом на кухне и пил самогон. Двейн, Аликей и Ронья спали в одной из комнат на втором этаже, с ними же сидел и Зик, которого, как оказалось, звали Зикей. Он вымученно растянул губы в улыбке, когда я заглянула внутрь. Я ободряюще ему улыбнулась и прикрыла за собой дверь.
— Тебе стоит пойти поспать, — произнесла негромко, — Рейвен?
Я не боялась того, что нас могут услышать. Сейчас всем находящимся в доме было не до этого. У них было горе. Никто даже подумать не мог, что в тихой деревеньке, где все друг друга знали, произойдёт такая трагедия. Тем более с семьёй всеми любимого кузнеца Матея. Я была уверена, что никто из тех, кто оказался в курсе реальных событий, ни за что не откроет правду о случившемся жителям деревни. Ни к чему портить память о погибших и лишний раз будоражить местных.
— Теодор? — снова позвала некроманта, но уже громче.
Парень поднял голову и открыл глаза, сонно щурясь. Мне было непривычно видеть его таким обычным, таким домашним, милым… Я заставила себя откинуть эти мысли и на непонимающий взгляд Рейвена повторила, что ему надо поспать.
Наблюдая за медленно удаляющейся фигурой в простой мятой одежде с растрёпанной русой косой, я с обречённостью призналась сама себе, что ненавидеть Рейвена и просто игнорировать у меня не получилось. Каждым своим действием, каждым взглядом он заставляет меня понимать, насколько он мне нравится и насколько меня к нему тянет. И что-то мне подсказывало, выкинуть его из своего сердца будет подобно подвигу и самоубийству.
После обеда староста и его помощники оповестили жителей обо всём случившемся. Конечно, они использовали ту версию, что обсудили за распитием самогона. И звучала она примерно так: в их деревню пришёл беглый головорез, жертвой которого стала бедняжка Зарья, а потом и Матей с супругой; преступника поймали и обезвредили. Как по мне, легенда была с кучей недочётов и вызывала море вопросов, но жители с облегчением поверили в неё и предпочли вернуться к нормальной жизни.
