— Тель Бричек, успокойтесь, — почти слово в слово повторил мои слова напарник, а потом протянул руку под нос рыдающей девушки, на его ладони начал расти прекрасный огненный цветок, — лучше посмотрите, что находится перед вами.
Его голос был непривычно мягким, Стефа, размазывая слёзы и икая, отняла руки от лица и посмотрела перед собой. Девушка замерла, во все глаза глядя на распускающуюся огненную розу, и даже перестала всхлипывать. Но на этом Теодор не остановился. Распустив лепестки, роза переплавилась в стройного длинноволосого парня в летящих огненных одеждах.
Даже я во все глаза уставилась на это чудо. Огненный красавец начал оглядываться, будто кого-то искал. За его спиной появилась небольшая капля, которая приняла облик длинноволосой стройной девушки в тягуче-подвижном платье, полностью состоящем из воды, как и сама девушка. Она положила ладони на плечи огонька, и тот вздрогнул, стремительно оборачиваясь.
Они замерли, чтобы в следующее мгновение сорваться с места в стремительном танце. От них начали разлетаться искорки и брызги, Огонёк и Капелька не танцевали — летали, едва касаясь поверхности ладони Тео. Их танец был полон любви и нежности, страсти и лёгкости.
Капелька подняла тоненькую ручку и погладила Огонёк по лицу. Тот повернул голову и запечатлел короткий поцелуй на ладони девушки, а потом медленно погас. Капелька прижала ладошку к своей груди и с улыбкой испарилась. В моих ушах грохотали удары сердца, я жадно смотрела на ладонь некроманта, где только что кружились в танце двое миниатюрных влюблённых.
— Это самое чудесное чудо, которое я когда-либо видела, некромансер, — ошалело выдохнула Стефа, — после такого и старой девой умереть не страшно, ей-богу.
Теодор слегка улыбнулся и поднялся, помогая встать и девушке. Я тоже встала, продолжая находиться под впечатлением. Не то, чтобы я никогда не видела иллюзий, но показанное Рейвеном поразило в самое сердце, заставляя душу трепетно сжиматься. Показанная им в танце любовь между двумя противоположностями была такой, какой хотелось, наверное, каждому, но доставалась не всем.
Я молча вышла из бани и пошла по вытоптанной дорожке к калитке. Сейчас хотелось ненадолго остаться одной, прийти в себя, переварить. В голову настойчиво лезли сны про Айну и Миртаса. Айна… моя мать. И Миртас, младший сын короля Виэльи. Последнего короля из рода Тарквида.
Их любовь была очень похожа на ту, что показал на ладони Рейвен. Но что с ними случилось, если через два года после выпуска из академии моя мать умерла как Айна Абигейл Сотэл-Верис, а он так и остался один, пока не погиб? И кто мой настоящий отец? Кто тот человек, что разлучил Айну и Миртаса, и спрятал маму подальше от людских глаз? Кто он, человек со змеем на руке?
«Он мой отец. Ему можно доверять. Можно… Но нужно ли?» — мысль стрелой пронеслась в моей голове, причиняя боль.
По тем редким воспоминаниям из забытого детства я знала, что любила его, и была им любима. Он был моим отцом во всех смыслах, он заботился обо мне, проводил со мной время, учил. Но что такого случилось, что он исчез из нашей жизни, забрав с собой и мои детские воспоминания?
Я не заметила, как за своими печальными раздумьями вышла на берег небольшой реки Орчанки. Почему именно сюда, к воде? Я не знала, но всегда, когда уставала или была расстроена, я шла к воде. Вода успокаивала, расслабляла и дарила энергию.
Я присела на нагретый солнцем камень у самой кромки воды и опустила пальцы в прохладную водичку. На поверхность упали несколько капель, и я с удивлением обнаружила, что плачу. Всё накопившееся требовало выхода, и плотину наконец сорвало. И тем человеком, что разрушил мою ледяную броню спокойствия и холодного разума, державшуюся с последнего покушения Марги, стал тот, из-за кого она и была возведена.
А вечером местная молодёжь опять устроила танцы, на которые мы не могли не пойти. И вовсе не потому, что старосте опять прислали самогон, и наш руководитель решил вместе с ним его продегустировать. Дело, конечно же, снова было в толе Орике, но в этот раз он прямым текстом велел нам во что бы то ни стало влиться в местный коллектив и сполна прочувствовать народный дух изнутри.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сказано — сделано. Хелла, прознавшая про наказ толя Орика, так обрадовалась, что выделила мне один из своих сарафанов. Я была несколько меньше дочки старосты по росту и обхвату, поэтому она дала мне один из своих старых, всего один раз ношеных сарафанов. Он был нежно голубой с синими лентами и короткими рукавами-крылышками.
Я хотела отказаться, но она настояла приведя как аргумент слова моего руководителя. И я была вынуждена с ней согласиться. Потому что в штанах и рубахе мне с местными девицами точно не слиться. А Хелла так увлеклась, что распустила мою косу, оставив волосы золотисто-русыми волнистыми ручейками стекать по плечам на спину и грудь. На голову мне водрузили венок из маленьких синих цветочков.
— Посмотрись, — шатенка вынесла слегка мутное квадратное зеркало в простой деревянной рамке, довольно большого размера, и отошла чуть подальше, — ах красавица.
Я всмотрелась в зеркальную гладь и сама себя не узнала. Черты моего лица стали будто мягче, глаза приобрели более тёмный оттенок, а волосы стали казаться светлее. Я с удивлением поняла, что сейчас выгляжу намного более похожей на Айну. То есть на маму в её истинном обличии. Для меня до сих пор было непривычно осознавать, что графиня из моих снов — это моя мать.
— Улыбалась бы ты почаще, Реджина, — посетовала Хелла, убирая зеркало, — и все наши парни на твою магию бы даже не посмотрели, не побоялись бы табунами бегать.
Я засмеялась и потянула девушку на улицу. В отличие от меня Хелла давно была готова. Её красный сарафан подчёркивал цвет её каштановых кудрей и делал карие глаза ярче. В распущенные волосы она вплела маки и ромашки. Думаю, дочка старосты по праву считалась первой красавицей в Хмельных Орчанках.
Мы быстро шли по деревенским улочкам к той самой «развлекательной» полянке, в центре которой уже развели костёр. Хорошо, что на этой полянке травка была пожухлая и редкая, вытоптанная десятками молодых ног, так что опасаться возгорания не стоило. На завалинке возле небольшой деревянной пристройки уже уместились бодрые дедки с музыкальными инструментами и наигрывали что-то весёлое.
И Хелла утянула меня в водоворот лихих деревенских плясок. Движения во многих были похожи, а незнакомые можно было заменять только что придуманными, никто к мелочам не придирался, все были необычайно веселы. Смех, улыбки, детские выкрики, заводная музыка… Атмосфера пьянила, отсветы костра и потемневшее небо только добавляли сказочности всему происходящему.
Наверное, я впервые за полгода столько улыбалась и смеялась, позабыв про все проблемы на несколько часов. Мне было легко, хотелось взлететь, но магия не давала. Заиграла плавная музыка, танцующие снова разбились на пары. Я почувствовала сзади чьё-то дыхание и обернулась, тут же попадая в горячие объятия.
Я подняла глаза и встретилась с серыми глазами, затягивающими в бездну точно так же, когда они были чёрными. В голове отчаянно забилась мысль, что надо вырваться, уйти от него, но я не могла и не хотела. Пожалуй, этой ночью я позволю себе маленькую слабость. Только сегодня, и больше никогда не разрешу себе быть так близко к нему, ощущать его горячее дыхание на щеке и бешеный стук сердца под рукой.
Мелодия сделала перелив, и мы двинулись с места, не отрывая друг от друга взглядов. Я плавно наступала на него, мои ладони с твёрдой груди скользнули на широкие плечи. Мы не знали, что это за танец, мы импровизировали, подхватывая движения друг друга. Сейчас я была как никогда рада, что научилась танцевать в своей старой академии.
Рейвен развернул меня к себе спиной, резко, неожиданно и одновременно ожидаемо. Мои длинные волосы взметнулись веером, мазнув по бедру некроманта. Он коснулся ладонями моих плеч, и провёл пальцами ниже, к локтям. Я задрожала от переполняющих меня эмоций. Следом за пальцами Теодора бежала волна мурашек. Он замер, а потом продолжил путь, коснувшись запястий.
