— Чегез час эта гадость газвавится. Газвавится в пывь и пгах!
Однако, даже несмотря на строго научные обоснования просвещенного академика, эта нелепая постройка
Продолжала оскорблять своим видом старшее поколение дачников.
Петька, Настя, Дима и Маша как раз поравнялись с причудливой дачей владельца холдинга, когда Димка вдруг заныл:
— Мне жарко.
— Говорили тебе: не надо было переодеваться, — пыхтя, отозвался Петька, которому тоже было совсем не холодно.
— Лучше потерпеть жару, чем подхватить ангину, — тоном умудренного жизнью мыслителя отозвался друг.
— Тогда заткнись и не ной, — поставила точку в споре Маша.
— Тем более что мы уже приближаемся, — подхватил Петька.
Друзья и впрямь достигли ворот Ковровой-Водкиной.
— Ну, где орешник? — заглянул сквозь редкие штакетины в сад Петька. — Тут ничего нет.
— Как раз когда я шел мимо. Юрка с Борькой все, что нарезали, таскали под руководством Филимоновны на заднюю половину участка, — указал пальцем вдаль Димка.
— Ну да, — кивнула Маша. — Там есть костровище. Петька, открыв калитку, поманил за собою друзей. Ребята вошли на участок и тщательно огляделись. Ни в саду, ни на ведшей к дому широкой дороге вроде бы никого не было.
* * *
— Давайте в темпе, — поторопил Петька. Все четверо устремились вперед. Заветный орешник и впрямь лежал на небольшой полянке. Из распахнутого кухонного окна дачи доносился аппетитный запах чего-то жареного.
— По-моему, котлеты, — хищно проговорил Димка и, словно бы невзначай, добавил:
— У меня, между прочим, с самой Москвы во рту маковой росинки не было.
— Очень вовремя спохватился, Димочка, — сердито уставилась на него сестра. — Сейчас как раз самое время тебя покормить обедом.
— Ладно вам, — прошептал Петька. — Это же очень удачно, что Филимоновна на кухне. Давайте скорей. Уносим, кто сколько может.
И он схватил в охапку несколько длинных ветвей орешника. Остальные последовали Петькиному примеру. Но не успели они сделать и нескольким шагов, как из распахнутого окна грянул торжествующий вопль Филимоновны:
— Грабят! Владимировна! Сюда!
Ребята спешно отступили назад. Бросив добычу, они затаились в кустарнике. И почти тут же до них донесся по-актерски поставленный голос Ковровой-Водкиной, которая в молодые годы играла на сцене одного из прославленных московских театров.
— Татьяна Филимоновна! Что случилось?
— Грабят! — вновь возопила домработница-снайпер, — А может, даже чего похуже!
— Грабли? — невозмутимо осведомилась Наталья Владимировна. — Почему же это они у вас лежат в луже?
Настя, невзирая на напряженность момента, не сдержалась и фыркнула.
— Тише ты! — зажал ей рот Петька. — Если нас засекут, такое начнется…
— Так почему же у вас, моя милая, грабли оказались в луже? — строгим тоном повторила Наталья Владимировна.
— Это не грабли, а ты, Владимировна, скоро в лужу сядешь! — проорала что было мочи домработница-снайпер.
— Зачем это мне интересно в лужу? — на сей раз расслышала хозяйка. — Что-то вы, моя милая, не слишком сегодня любезны.
— Не до любезностей мне, Владимировна! — продолжала вопить во весь голос домработница. — К нам на участок бандиты пожаловали!
— Какой кошмар! — воскликнула Коврова-Водкина. — Что же вы раньше молчали?
— Я не молчала. Это ты, Владимировна, не слышала.
— Вот как раз я-то все слышала! — принялась спорить хозяйка. — Вы, моя милая, вместо того чтобы сразу сказать о бандитах, твердили мне про какие-то идиотские грабли.
— Ах ты. Господи, — расслышали четверо друзей негромкое сетование Филимоновны. — Вот ведь умная женщина. Даже, можно сказать, великая, а совсем ничего не слышит.
— Отвечайте мне, где бандиты и что они сейчас делают? — начала тем временем раздражаться от недостатка информации Коврова-Водкина.
— Что делают, не могу сказать, — откликнулась домработница-снайпер. — А засели они в данный момент вон в тех кустах.
И она, к немалому сожалению четверых друзей, указала пальцем на их не слишком надежное убежище.
— Ах, что же нам в таком случае делать? — издала трагический вопль хозяйка.
— А ты не божись, Владимировна, — тут же принялась ободрять домработница-снайпер. — Они на вид какие-то мелкие. Сейчас разберемся.
В следующий миг Филимоновна выскочила на крыльцо, воинственно размахивая большим молотком для отбивания мяса.
— Ребята, легализуемся, — немедленно скомандовал Петька.
Выскочив из кустов, четверо друзей с криками: «Татьяна Филимоновна! Это же мы!» — побежали навстречу воинственной домработнице.
— О! Молодежь! — первой приветствовала всю компанию Коврова-Водкина.
К Петьке, Маше и Диме она относилась очень хорошо. Анна Константиновна была ее лучшей подругой. А Петькиного отца Наталья Владимировна когда-то катала в коляске. И до сих пор называла его «очень славным ребенком». Хотя Валерию Петровичу ныне уже перевалило за сорок.
— Ну, заходите! — царственным жестом распахнула перед друзьями дверь дома хозяйка.
Татьяна Филимоновна, разочарованно крякнув, спрятала за спину молоток.
— А почему вы, милая моя, стоите? — недовольно посмотрела на нее Коврова-Водкина. — Мне кажется, вы собирались ловить бандитов, где же они?
— Вот они, ваши бандиты! — рявкнула Филимоновна и, печатая по-военному шаг, удалилась в кухню.
— Беда мне с ней, — доверительно пожаловалась ребятам Коврова-Водкина. — Человек она замечательный, преданный. Но, кажется, у нее начинается маразм. Совершенно помешалась на бандитах.
Ребят разом разобрал смех. И, чтобы не обидеть хозяйку, они резко опустили головы. Коврова-Водкина провела их в просторную гостиную, обставленную старинной мебелью красного дерева. Внешность хозяйки вполне гармонировала с обстановкой. Наталья Владимировна отличалась, величественной осанкой. Орлиный профиль свидетельствовал о благородном происхождении. Коврова-Водкина и впрямь происходила чуть ли не из царского рода, хотя родилась уже после революции. Экстравагантность облика Натальи Владимировны подчеркивали очки, висящие на массивной золотой цепочке поверх платья из темно-бордового шелка. А тщательно уложенные и чуть подсиненные седые волосы словно бы довершали картину.
Опустившись в кресло с прямой и высокой спинкой, которое очень напоминало царский трон, Наталья Владимировна вдруг внимательно посмотрела на Настю.
— Вот эту девочку я не знаю, — заявила она. — Петруша, представь нас друг другу.
— Это Настя Адамова, — отозвался Петька.
— И где же она живет? — продолжала расспрашивать Наталья Владимировна.
— Говорила тебе, нечего было сюда соваться, — улучив момент, прошептала Маша на ухо Димке. — Накрылось на сегодня наше строительство шалаша.
Димка только пожал плечами. Ему уже тоже стало ясно, что они тут застряли надолго.
— Так на какой даче живет эта девочка? — продолжала расспросы Коврова-Водкина. — У нее благородная внешность. Уверена, что она не из этих… — Наталья Владимировна выдержала драматическую паузу и высокомерно добавила:
— Не из этих выскочек новых русских.
— Я живу на даче Мишиных, — ответила Настя.
— Но у них же не было ни детей, ни внуков, — продолжала Коврова-Водкина. И тут же, игриво хихикнув, добавила:
— Ах, этот Мишин! Ах, шалун! Наверняка грехи молодости!
— Нет, нет! — покраснела Настя. — Мы просто очень дальние родственники.
— Можно и так сказать, — явно не поверила ей Наталья Владимировна. — Ладно, — махнула она рукой, — потом расспрошу подробней у Анечки. Она вроде что-то про вас уже говорила.
— Не спорь с ней, Настасья, — прошипела Маша. — Иначе это никогда не кончится. Настя украдкой кивнула.
— Мы вообще-то, Наталья Владимировна, к вам по делу пришли, — взял быка за рога Дима.
— Просите все, что угодно! — с царственной щедростью откликнулась хозяйка дачи.
— Нам нужен ваш орешник, — быстро проговорила Маша.
— Очешник? — воскликнула Наталья Владимировна. — Зачем? Ах, ну да, — хлопнула она себя по лбу, — разумеется, очешник понадобился вашей бабушке, а моей подруге Анечке!
— Да вы не так… — попробовал было возразить Димка, но сестра ткнула его в бок.
— Молчи, — приказала она. — Теперь уже поздно спорить. — И, повысив голос, она вкрадчиво произнесла:
— Да, знаете ли, такая неприятность! Бабушка куда-то задевала все свои очешники.
— Что поделаешь, — покачала головой Наталья Владимировна. — С возрастом память ослабевает. Наверное, я тоже такой скоро стану.
— Кто бы говорил, — обидевшись за Анну Константиновну, прошептала Маша на ухо Насте.
Тем временем Коврова-Водкина поднялась со своего «трона» и, открыв старинный секретер, вытащила оттуда целых пять разнообразных очешников.
— Берите все! У меня этого добра полно!
