по-настоящему достать, нужно нечто большее.
К концу поездки я полностью успокаиваюсь, но на всякий случай скрываю лицо. Этому психу всё что угодно взбрендить может. Вдруг он еще кого-то по мою душу отправил.
В университете пусто и свободно. Редкие студенты готовятся к парам, но еще даже для преподавателей слишком рано, чтобы приходить. Сажусь как можно дальше и достаю распечатанную практику. Материалы несложные, но из-за бессонной ночи могу и запутаться. Лучше повторить.
Вскоре в аудитории и яблоку негде упасть. Ко мне подсаживается миловидная девушка, которую я мельком лишь на первом курсе видела, и заводит непринужденный разговор.
По крайней мере, мне так кажется.
— Привет. Ты тоже волнуешься?
Конечно, однако у нас явно разные причины для беспокойства.
Резко качаю головой, не желая растягивать болтовню, и пытаюсь ее подбодрить.
— Да все будет нормально. Кто же заочников третирует?
— Наверное.
В течение учебы я редко с кем-то разговаривала и еще реже смотрела на списки учащихся, поэтому даже имена мне не все известны.
Знаю старосту и еще тройку особо активных, но остальные мимо пролетают.
Пока я от скуки блуждаю взглядом по партам, девушка присматривается ко мне.
— Подожди. Лицо у тебя знакомое. Где-то я тебя уже видела.
— Ну конечно. Мы же не первый год учимся, — усмехаюсь в ответ.
Через мгновение раздается хлопок двери, и все разговоры тут же сводятся на нет. Преподаватель загружает проектор и предлагает начать. Тяну руку, чтобы как можно скорее отделаться.
Выступление занимает не больше семи минут, но к концу мой мозг превращается в кашу из бесконечных терминов и законов. Я с облегчением слышу хорошую оценку и уже собираюсь сесть, как вдруг та девчонка, что недавно сидела рядом, включается в разговор.
Будто неосознанно произносит, причем слишком громко.
— Я точно уверена, что это она.
— Кто? — вздергивает бровь пацан со второй парты. Вроде Ваня.
— Я сейчас в беседу перешлю.
Не понимаю, о чем они. Спокойно возвращаюсь на место, наконец-то собираясь расслабиться.
Боковым зрением чувствую десятки глаз. И все они прикованы ко мне.
Кто-то свистит.
— Фига, с какой знаменитостью учимся.
Балаган разворачивается с сумасшедшей скоростью, на меня чуть ли не пальцем показывают.
Тщетно пытаюсь не сорваться.
— Это вы обо мне?
— Как будто не знаешь, — хохочет лысый.
Преподаватель тоже в смятении. Он просит всех успокоиться, но тем самым лишь разжигает костер.
— На, сама посмотри.
Мне в лицо тычут ярким экраном.
Я всматриваюсь и чувствую, как по венам растекается жгучий ток.
Снова эта фотография.
— Все паблики только об этом и пишут. Крупную же рыбу ты отхватила. Может, автограф дашь?
Трясет не по-детски. Как во сне я слышу едкие комментарии, каждый из которых по губам хлещет.
Безумие.
Отскакиваю от мобильника как от чумы, на последнем издыхании встаю и, заметив скупое согласие преподавателя, выхожу в коридор.
Руки дрожат с такой силой, что все бумаги непроизвольно мнутся и комкаются.
Ничего не понимаю. Неужели кто-то и правда способен ради шутки превратить мою жизнь в ад?
Но это лишь начало. И без того до смерти перепуганная я выхожу на улицу. Меня тут же ослепляют камеры, а к гулу в голове добавляются дикие крики.
Они даже нашли мой универ?
Сомкнув губы, упрямо пытаюсь обойти толпу, но это равносильно борьбе моллюска против акулы.
Изнутри кусаю щеки, слабым голосом прошу всех отойти, но никто меня не слушает. Градом сыплются вопросы.
— Как вам удалось заарканить Раевского?
— Вы давно скрываете ваши отношения?
— Когда свадьба?
— Вы пользуетесь им ради денег?
Затыкаю уши, не в силах с этим справиться. Коленки подкашиваются, и я уже лечу вниз, но тут вдруг меня подхватывают за локоть и снова ставят на ноги.
Высокий мужчина отгораживает меня от репортеров и шепчет на ухо.
— Я вас провожу.
— Куда? — не верю, что мой голос может быть таким безжизненным.
— К Тимуру Александровичу.
Ничего хорошего из двух зол не выберешь, но я киваю, потому что к горлу уже подступают слёзы.
Я ошиблась. Раевский все-таки меня достал.
4
Меня отвели к машине. Уже не лимузин, а что-то менее примечательное — большой джип с сильной тонировкой, через которую даже силуэт выловить не получится.
Почувствовав хоть какое-то подобие поддержки, я воспрянула духом. Паника исчезла, оставив горькое послевкусие, и я просто молилась, чтобы все это наконец-то закончилось.
Я со многим могу справиться. Опыт показал — реально могу. Через упорство и внутренний стержень, которые были бесполезны против толпы. Кончики пальцев дрожали, тревога клеймила всё тело, сердце отчаянно билось, как крылья птицы в золотой клетке.
Это невозможно забыть. Всеобщее внимание — не то, к чему я привыкла. И Раевский поставил на нужную карту, сорвав джекпот. Он определенно рассчитал, что длинный язык резко укоротится, стоит найти слабое место, выбить из колеи.
Тряхнув головой, избавилась от сомнений. Сжала руки, с силой вгоняя ногти под кожу, и нырнула в темноту, к собственному удивлению обнаружив пустой салон. Только я и водитель.
Значит, он даже явиться не соизволил. Спасибо за демонстрацию.
Ну да, кто я такая, чтобы всемогущий и всевластный свою пятую точку с места поднял и по мою душу выехал. Глупая пешка. Легкая нажива, жизнь которой не стоит и выеденного яйца.
Я не решилась спросить, куда мы едем. Смотрела в окно, сцеживала яд персонально для Раевского и молча проглатывала обиды. Хочет развлечься?
Отлично, я тоже в долгу не останусь.
— Простите, а мы скоро приедем? — нарушила тишину после часа бесконечных гонок.
Подбрасывало знатно. Может, это манера вождения такая, но в то же время возникало чувство, словно мы сбегали и впустую круги наматывали.
— Еще минут сорок, — подтвердил опасения, — у нас на хвосте папарацци.
Класс. Будет что внукам рассказать.
Хоть я и иронизировала, настроение было ни к черту. Как скоро забудется эта история? До того, как я выцарапаю Раевскому глаза, или же после?
Мы подъехали к трехэтажному особняку, в котором смело можно жить большой семьей и при этом умудряться никогда друг друга не встречать. Я поймала кивок водителя и вышла из машины, не собираясь медлить.
Мазнула взглядом по солидному бассейну, стальным воротам, оцепляющим территорию, и подошла к двери. Собралась постучать, но не успела.
Навстречу выпорхнула удивительной красоты девчушка лет четырнадцати и заразительно улыбнулась.
— Привет, ты к кому?
Ее миндалевидные глаза излучали тепло и доброту. Всколыхнувшись, резкий ветер отбросил назад черные волосы, испортив прическу. Незнакомка тут же стала проходиться пальцами по волосам, и я смогла получше ее рассмотреть.
Маленький носик с горбинкой, которая ничуть
