массы в интересах охраны, упрочения и развития революции», — писал он{42}.
Обращение вождя к рабочим о необходимости создания пролетарской милиции большевики местных партийных организаций восприняли с энтузиазмом. На I Московской общегородской конференции РСДРП (б) в резолюции о текущем моменте и задачах рабочего класса, принятой 3 апреля 1917 г., прямо указывалось на то, что трудящимся необходимо создать собственную вооруженную милицию под контролем пролетариата.
В соответствии с решением партконференции на многих заводах и фабриках рабочие стали формировать вооруженные отряды. На заводах АМО, Михельсона и других предприятиях появились боевые дружины. Значительную политическую работу провели большевики среди милиционеров «народной милиции», созданной после Февральской революции. Это укрепило их позиции в ряде милицейских комиссариатов.
Не случайно поэтому в дни октябрьских боев эти комиссариаты сражались на стороне большевиков. Среди них — Пятницкий, Серпуховской, Симоновский, Якиманский и некоторые другие. К восставшим присоединился и Союз милиционеров. Подавляющее большинство участковых комиссариатов милиции находились под контролем большевиков. От них в комиссариаты были посланы особые представители. Так, Рогожский райком партии дал указание направить в милицейские комиссариаты несколько уполномоченных от районного Совета. Однако в целом милиция Временного правительства оставалась буржуазным органом, и Советской власти предстояло его сломать.
Значительной вехой на пути создания новой пролетарской милиции явилось постановление НКВД от 28 октября 1917 г. «О рабочей милиции», в котором говорилось, что Советы организуют рабочую милицию и она находится в полном их подчинении. Военные и гражданские власти были обязаны содействовать ее вооружению и снабжению техническими средствами{43}.
Руководство всей деятельностью милиции и уголовного розыска в Москве передавалось Комиссариату но гражданской части. «Милиция составляется из ядра платного постоянного кадра и красногвардейцев, организованных в дружины», — отмечалось в протоколе одного из заседаний Московского ВРК{44}.
Московский боевой партийный центр РСДРП (б) в постановлении от 3 ноября предписывал оставить на службе только тех милиционеров, которые согласились подчиниться новой власти, остальных уволить.
В соответствии с приказом комиссара по гражданской части Москвы М. И. Рогова[14] от 4 ноября 1917 г. все милиционеры и служащие комиссариатов, признавшие Советскую власть, с 5 ноября должны были приступить к исполнению своих обязанностей.
14 ноября 1917 г. Моссовет принял постановление о создании Совета милиции, подчинявшегося комиссару по гражданской части. Совету предписывалось наладить работу милицейских комиссариатов Москвы и укрепить их проверенными кадрами.
Все организационные вопросы приходилось решать в процессе работы по наведению революционного порядка.
Большого напряжения в те суровые дни требовала борьба с незаконными обысками. Различного рода авантюристы и провокаторы, для того чтобы вызвать недовольство Советской властью, устраивали обыски по поддельным ордерам в учреждениях и квартирах и изымали ценности. Преступники располагали целым арсеналом всевозможных фальшивок. В связи с этим 4 ноября Президиум Моссовета утвердил приказ комиссара по гражданской части М. И. Рогова о борьбе с изготовлением фальшивых печатей. Кроме того, 13 декабря Моссовет поручил Рогову совместно с Юридической комиссией разработать инструкцию районным Советам по производству обысков и арестов. 6 января 1918 г. было издано постановление Президиума Моссовета, в котором перечислялись учреждения и лица, имевшие право выдавать ордера на обыск. К ним относились Президиум Моссовета, районные Советы, командующий войсками МВО и комиссар по гражданской части.
18 января 1918 г. Президиум Моссовета обязал учреждения, имевшие разрешение на обыски, опубликовать номера дежурных телефонов для того, чтобы население могло навести нужную справку, а районным Советам — указать фамилии лиц, чьи подпись должна быть в ордере на право обыска. На страницах газет население Москвы призывалось к бдительности. Всех задержанных за производство незаконных обысков предавали суду.
Решительные меры были приняты также по пресечению скупки краденого, воровства, изготовления и хранения спиртных напитков, азартных игр. 4 декабря 1917 г. Президиум Моссовета принял постановление, обязывавшее комиссара по гражданской части издать приказ о том, что виновные в спаивании будут подвергнуты аресту, рестораны, чайные, трактиры, в которых имеются изготовленные для продажи спиртные напитки, будут закрываться, а имущество их будет конфисковано.
Через несколько недель Моссовет признал «необходимым для борьбы со скупкой краденого и воровством издать обязательное постановление от имени комиссара по гражданской части, что в случае обнаружения скупки краденого, владельцы лавок будут арестовываться, имущество их конфисковываться и лавки закрываться»{45}.
Однако, несмотря на то что МК РСДРП (б) и Президиум Моссовета принимали энергичные меры по наведению общественного порядка, им не всегда удавалось достичь достаточно эффективных результатов. Главная причина заключалась в том, что на службе в милиции оставалось все еще немало сотрудников милиции Временного правительства. Они были антисоветски настроены и пытались дезорганизовать милицейскую службу. В ряде комиссариатов служащие и милиционеры не являлись на работу, нередко нарушали дисциплину: уходили с постов, употребляли спиртные напитки и т. п. Комиссар Петровского комиссариата, отмечая случаи дисциплинарных нарушении, писал в рапорте, что необходимо реорганизовать милицейские органы. Реорганизовать милицию предлагала в письме от 19 декабря 1917 г. Петровская районная управа. «Мера эта стоит на очереди и отлагательства не терпит», — говорилось в нем{46}.
В конце декабря 1917 г. на межрайонном заседании представителен Советов для реорганизации милиции и Красной гвардии была избрана особая комиссия. Под руководством Московской партийной организации большевиков в течение января — февраля 1918 г. проводилась значительная работа по созданию действительно народной милиции. На совещаниях в МК РСДРП (б) обсуждался ход реорганизации милиции. 11 января комиссия по реорганизации милиции и Красной гвардии высказала мнение, что старую милицию следует распустить, а не реорганизовывать.
В органы милиции нужно было направить работников преданных, идейных, очистить их от людей нейтральных, отказывавшихся бороться с контрреволюционерами, ссылаясь на то, что они призваны охранять только личную безопасность граждан. В циркулярной телеграмме НКВД местным Советам подчеркивалось, что советская милиция, состоящая на службе у рабочих и крестьян, не может быть безразлична к их врагам.
Согласно приказу комиссара по гражданской части М. И. Рогова, лица, служившие ранее в царской полиции, сразу, без всякого ограничения подлежали увольнению. Из личного состава милиции и уголовного розыска исключались также недисциплинированные, недобросовестные работники. Например, в результате проверки несения постовой службы милиционерами на территории станции Москва-Николаевская (товарная и пассажирская) в ночь с 29 на 30 марта 1918 г. приказом по милиции Московского района Николаевской железной дороги были уволены 32 человека ввиду нарушения ими правил несения службы.
Для разбора дисциплинарных проступков милиционеров при комиссариатах создавались товарищеские суды. Такие проступки, как опоздание, ненахождение на посту без уважительной причины, пьянство и т. п., строго наказывались (вплоть до увольнения из милиции без права поступления вновь). В качестве новых сотрудников в милицию привлекались рабочие и красногвардейцы по рекомендации районных Советов и партийных
