Уже в номере Зинаида, услышав о трагикомедии, разыгравшейся в её отсутствие на пляже, не стала смеяться, как ожидала Таня, а не на шутку обеспокоилась.
— Не будь букой, Зинуль, это так смешно! — разочарованно протянула Татьяна.
— Ты что, не понимаешь? Мы имеем дело действительно с сумасшедшей, которая не контролирует свои действия. Мало ли что она может ещё натворить! И, заметь, отвечать не будет!
— Да ладно тебе преувеличивать! Она просто неуравновешенный, избалованный и капризный подросток. Впервые влюбилась, да ещё во взрослого мужчину. Сама не может его завлечь своими костями и куриными мозгами, вот и мучается от ревности. В ней ещё много детства: она, как маленькая девочка, хочет любыми путями получить понравившуюся игрушку, — беспечно рассуждала Таня.
— Вот это меня и смущает, что в таком возрасте она сохранила ум и привычки маленькой девочки. Это ненормально! Слушай, может, нам пора уже домой?
— Ещё чего! Из-за одной маленькой капризницы я должна бросить все удовольствия и оплаченный ещё за четыре дня номер? Не бывать этому! — сказала, как отрезала, Таня и подошла к открытым дверям на балкон.
В это же мгновение с улицы влетел тёмный предмет и мягко шлёпнулся к её ногам. Таня, ойкнув, отскочила назад.
— Что это было? — спросила жующая пирожок Зина, заливая кипятком кофе в чашке.
— Не знаю, сейчас посмотрю, — ответила Таня и наклонилась над комком. — Бог ты мой!
— Что там? Говори! — попросила продолжавшая жевать Зиночка.
— Тебе это совсем не понравится! — предупредила озадаченная подруга.
— Да что ж там такое? — держа чашку горячего кофе, подошла ближе Зинаида. — Мешочек или тряпка? О! О! О! Мышь!!!
Она выронила чашку из рук на ногу Тани, и обе так завопили — одна от омерзения и страха, другая от боли, — что в номере справа всполошились соседи и застучали в общую стенку.
— Та-ань, куда нам деть эту дохлую га-адость? — кривилась Зина, стараясь не смотреть на серую тушку. — Я по-озову кого-нибудь из персонала. В их гостинице такая гадость водится — я не собираюсь ни минуты здесь больше оставаться!
С этими словами она выскочила за дверь. А Татьяна, недолго думая, отыскав в своей сумке узкую картонную полоску, оттянула перед серым комком её нижний конец наподобие катапульты и, резко отпустив, послала в полёт за балкон совсем не летучую мышь. Входная дверь открылась, и пылающая негодованием Зина ввела в номер горничную, громко жалуясь на антисанитарные условия в гостинице.
— Где же мышь? — спросила женщина, с подозрением осматривая комнату.
Зинаида, на секунду задумавшись, вдруг с криком «убежала!» вспрыгнула на стул, затем на стол и оттуда, под потолком, вытянув шею, стала всматриваться в тёмные углы помещения. Горничная с подозрением оглядела двух странных постоялиц, пожала плечами и вышла из номера. Не успела за ней закрыться дверь, как в неё настойчиво застучали.
— Войдите! — крикнула Таня.
В комнату влетела в белом пышном платье полная крашеная блондинка лет пятидесяти, за ней робко, боком, вошёл высокий худой мужчина с жёлтым измученным лицом. Он смиренно держал в руках белую дамскую шляпку с большими полями и крупным цветком на боку.
— Вы что безобразничаете? — покраснев сильнее прежнего, вскричала дама. — Вы что из окон выбрасываете? А ещё приличные девушки, в приличной гостинице живёте! Я в милицию пойду, я так не оставлю! Мне теперь придётся выбрасывать дорогую эксклюзивную шляпку! — зарыдала она, заламывая толстые руки.
— Томиська! Не нервничай, тебя удар хватит! — заблеял мужчина. — Я тебе новую шляпку куплю!
— Молчи! У тебя денег не хватит! Мне плохо! — опускаясь без приглашения на диван, продолжала истерику незваная гостья.
Таня вытащила из кошелька две купюры по тысяче и протянула завывающей даме:
— Хватит вам на шляпку?
— А за моральный ущерб? — встрепенулась та.
Пришлось прибавить ещё тысячу. Через секунду в номере не осталось и следа посторонних. Зина, продолжая сидеть на столе на корточках, жалобно попросила:
— Тань, проверь, пожалуйста, пол, где дырка.
— Ты что, не поняла, откуда этот подарок взялся?
— С балкона, думаешь, забежала?
— Её нам забросили с улицы! И я догадываюсь, чьих это рук дело. Наша безумная пацанка начала войну. Теперь ход за нами!
— Что надумала? — с опаской спускаясь со стула на пол, поинтересовалась Зина.
— Ещё думаю. А ты бы что предложила?
— А я вот думаю, что мы не в равных весовых категориях!
— Ты что, хочешь, чтобы я отощала до её размера? Извини, не получится, у меня и в её возрасте бюст был раза в три больше.
— Да я не это имею в виду. Я о разных условиях в этой войне. Она знает, где мы проживаем, она в курсе того, где мы бываем и в данный момент находимся. Ей, по всей вероятности, помогают: мы видели на пляже её группу поддержки, и мышь на балкон она вряд ли сама смогла забросить с её цыплячьими мышцами. Получается, что за нами постоянно следят, да ещё кто-то в гостинице дал о нас информацию. Мы же ничего о ней не знаем: кто она, как звать, местная она или приезжая, где живёт, с кем встречается. Кто, в конце концов, ей помогает.
— Зин! Вот всегда знала, что в тебе погибла мисс Марпл.
— Почему погибла? Как видишь, живёт! — засмеялась Зина.
— А я думала, что вчера на дерево не могла влезть моя подружка, а оказывается, я старушку затащила на ветку! Мне нет прощения! — пошутила Таня.
Она легла на диван и задумалась, глядя на потолок. Зина, воспользовавшись затишьем, взяла детектив со стола, чтобы, наконец, заняться чтением в наступившей передышке.
— А знаешь? — вдруг энергично начала Таня, сев на диване. — Надо заняться слежкой. Мы должны выяснить всё, о чём ты сейчас говорила. Мы должны её обыграть, чтобы знать, с чем мы имеем дело: с ветряной мельницей, мелкой проказницей или с бандуршей.
— Так что? Мы теперь и отдыхать не будем? — простонала Зина. — Я даже читать не могу!
— Посмотрим по обстоятельствам! Если всё будет складываться в нашу пользу, можно будет и продлить отдых!
— Таня! Очнись, у тебя такие траты: мало того, что ты платишь за номер и в кафе оставляешь бешеные деньги, ты ещё отдала тысячу за освобождение Костика и три тысячи за шляпу этой вымогательнице.
— Расслабься, дорогая, денег у меня на всё хватит, есть ещё пластиковая карточка на всякий случай. А Костик оплатил наш счёт в кафе — помнишь? Так что я с ним рассчиталась, и совесть моя спокойна. А тётке заплатила? Так я сама виновата: действительно, зачем выбросила дохлятину на улицу? — Татьяна немного помолчала. — Вот если б мышь живая была, тогда другое дело.
Подруги посмотрели друг на друга и прыснули от смеха, представив, что было бы с толстой тёткой, если бы на шляпу опустился живой грызун. Таня вдруг подскочила с дивана и полезла в свою дорожную сумку. Зина с интересом наблюдала за ней:
— Что ищем?
— У тебя случайно нет листа бумаги?
— Есть, школьная тетрадка устроит?
— Давай! Зина принесла слегка помятую тетрадь в линию и несколько белых листов для заметок.
— Что, записки будем ей писать, с угрозами? — оживилась она.
— Ещё чего! Я когда-то неплохо рисовала, сейчас попробую набросать её портрет, — присаживаясь за стол, сказала Таня.
— А потом мы закажем рамочку и повесим его на видное место! Чтобы не забывать черты врага!
— Если мне удастся её изобразить, мы пойдём с этим портретом по гостинице и попытаемся узнать, видел ли кто-нибудь её здесь, — сосредоточенно выводя линии, объяснила Татьяна.
— А потом всё-таки повесим этот портрет в холле гостиницы и напишем сверху: «Внимание! Её разыскивает милиция!» — продолжала дурачиться Зина.
Через несколько минут рисунок был готов и восторженно одобрен подругой:
— Здорово! Как живая! Танюха, ты настоящая художница!
Глава 8
В прохладном холле гостиницы никого не было. Девушки вышли на улицу — ни души. Таня предложила обойти вокруг здание, чтобы посмотреть на свои окна и понять, как могли к ним забросить мышь. Каково же было их удивление, когда, завернув за угол, они заметили под своим балконом уже знакомую им полную даму в той же белой «эксклюзивной», пострадавшей от мыши шляпке, и её измученного то ли болезнью, то ли супругой мужа, сидящих в ожидании на складных стульчиках.
— Нет, ты посмотри: эти двое решили ещё подзаработать. Как будто мы каждый час выбрасываем что-нибудь с балкона! — возмутилась Зина.
— Ага! Как птенцы! Ждут, когда им мамаша принесёт червячка, ещё бы клювики открыли! — посмеялась Таня. — Пойдём к ним, покажем рисунок.
Девушки на цыпочках подкрались к супружеской чете сзади, и Татьяна громко спросила:
— Ну, как? Давно ждёте?
Обе спины, толстая и тощая, вздрогнули, и головы одновременно повернулись к девушкам.
