котором они думали каждый свое.
Дагестанец нуждался в помощи или поддержке со стороны какого-нибудь влиятельного лица. Может быть, думал он, знакомство с дочерью крупного турецкого фабриканта Гюзель будет способствовать служебной карьере...
Гюзель думала о другом. Сколько раз уже англичанин знакомил её с разными людьми. И чем кончались эти встречи?.. В ее памяти остались лишь рюмки и пьяные физиономии тех, кто был нужен Кларку для его дел. Она была почти уверена, что и Тарлан такой же тип, но, как утопающий хватается за соломинку, надеясь спастись, так и она в глубине души таила надежду, что он окажется другим человеком.
Гюзель вспомнила об одном разговоре с Кларком. Как-то она уже пыталась возразить англичанину и вообще прекратить с ним всякую связь. Кларк не растерялся. Он напомнил ей о фотографии, хранящейся в ее деле.
— Фотокарточка ваша липовая, мистер, — заметила Гюзель.
— Дорогая, — с иронией произнес Кларк, — у нас не только фотодокументы, но и подлинник политической прокламации.
— Она составлена в СИС, а не мною.
— Но она была обнаружена в вашем чемодане.
— Мистер, но это же дело ваших рук.
— У вас нет доказательств, байян. Да и кто поверит вам?
— Делайте, что хотите с вашими материалами, но я отказываюсь от дальнейших встреч с вами...
— Байян, вы же умница, а поступаете неблагоразумно.
— На что вы намекаете, мистер? — спросила Гюзель, насторожившись.
— Если все документы о вашем неблаговидном поведении за период учебы в Лондоне мы направим в соответствующее учреждение Турции, тогда что?..
— Пусть меня арестуют!
— A о положении отца, руководителя фабрики, принадлежащей английской фирме, вы подумали? Отец авторитетный человек в правительственных кругах, а его дочь связана со всякого рода преступниками...
— Хватит, мистер!..
Гюзель не могла продолжать беседу с Кларком. Нервы ее не выдержали, она разрыдалась. Причинить боль отцу она не могла.
Гюзель так и осталась послушным орудием в руках сотрудника «Интеллидженс Сервис»...
Кларк не давал своим собеседникам времени на размышления. Он беспрерывно говорил, угощал... Основная цель, которую Кларк преследовал в этот вечер, была уже почти достигнута: Тарлан не понял, что знакомство с Гюзель подстроено. Дагестанец восторгался турчанкой и весь вечер не сводил с нее глаз. Это было главным, а дальше Кларк станет управлять Тарланом через Гюзель. Вряд ли этот дагестанец оставит без внимания прекрасную турчанку с богатым состоянием.
Провожать Гюзель домой они поехали вдвоем. Даже при прощании англичанин не отошел от них. Возвращаясь, Кларк по настроению своего спутника понял, что тот недоволен тем, что не смог один проводить турчанку.
— Мсье, вам понравился сегодняшний вечер?
— Почти да.
— Почему почти?
— Мистер, в таких случаях девушку провожает кто-либо один.
— Ах, вот в чем дело, мсье Тарлан. Я не думал, что вы примете это всерьез.
— Мистер Кларк, что подумает она обо мне? Вот так блестящий офицер, не мог проводить девушку домой.
— Дорогой мой, я знаю этих турчанок. Они не любят, когда с первого вечера мужчины навязчиво ведут себя. Тем более такая женщина, как Гюзель, дочь крупного фабриканта. Никогда не спешите, мой друг. Вам просто повезло, что она случайно оказалась в казино и вы познакомились. Гюзель — богатая невеста. Теперь берегите ее. Вы знаете, сколько составляет годовой доход ее отца? Миллионы лир. Других детей и родственников старик не имеет. Так что после его смерти эти миллионы достанутся Гюзель и ее будущему мужу.
Тарлан, услышав о таких суммах, сразу забыл свою злость на Кларка, он начал прикидывать в уме, какую карьеру сможет сделать, если станет зятем фабриканта.
— Мистер Кларк, а нельзя ли нам еще раз встретиться с Гюзель?
— Об этом я скажу, а пока не спешите, мсье.
На следующий день Кларк предложил Тарлану готовиться к выезду в Россию. Организовать же встречу с Гюзель, сказал англичанин, сегодня невозможно, потому что она заболела и выйти из дому не может, а навестить ее неудобно, так как они пока мало знакомы.
— Но зато, — заявил Кларк, — я договорился с ней о вашей переписке. В своих письмах вы можете свободно высказывать ей свои мечты о будущей жизни. Но вы должны писать ей не только одни любовные послания, но и еще кое-что.
— Я вас не понимаю, мистер Кларк.
— Дело в следующем, мсье Тарлан. Находясь в Дагестане, вы будете в окружении большой свиты из числа местных авторитетов, поэтому направление к вам наших советников не всегда возможно, да и опасно. Так что мы с вами будем поддерживать связь с помощью писем Гюзель.
— Значит, мистер, ваша красавица — шпионка?
— Да как вы смеете, мсье, так говорить о ней?
— Я вас понял. Вчерашняя встреча с Гюзель специально организована вами. И сегодняшняя ее болезнь — ваша выдумка. Вы боитесь оставлять ее со мной наедине.
Кларк понял, что поспешил. Но, как всегда, и на этот раз вышел из неловкого положения. Он стал убеждать Тарлана, что Гюзель никакого отношения к английской разведке не имеет и то, что он, Кларк, предлагает, делается только в интересах соблюдения тайны.
— Понимаете, мсье, турецкая контрразведка может разоблачить характер секретной от турок связи между нами. Чтобы этого не случилось, вы будете обеспечены специально разработанными английской разведкой условностями, используя которые, мы сможем поддерживать двустороннюю связь.
Тарлан поверил в выдумку Кларка и начал проявлять интерес к идее англичанина.
— А как, мистер Кларк, вы объясните это Гюзель?
— Очень просто, друг мой. Ей будет сказано, что мне, как иностранцу, вести открытую переписку с руководителем повстанческих сил в России нельзя,
