Секретная дипломатия
Сегодня невозможно представить себе жестокость противостояния и ту атмосферу, которая тогда царила. Вся внешняя политика Америки вертится вокруг железной руки, управляющей «Стандарт ойл оф Нью-Джерси» и «Шеллом». Многочисленные эксперты и известные комментаторы предсказывают через короткий срок войну между Великобританией и США. Война так и не начинается, отчасти потому, что достигнут компромисс по разделу «Ирак петролеум», который заместил «Туркиш петролеум». «Англо-персидская компания» (БП), «Шелл» и КПП («Тоталь») имеют каждая по 23,7 %, «Стандарт ойл» («Эксон») и «Мобил» — по 11,87 %, остальные 5 % выпадают на долю самого крупного посредника во всей истории нефти Калоста Гульбенкьяна.
В западном мире, который, кажется, теперь считает, что получение дешевой нефти становится неотъемлемым правом каждого гражданина-потребителя, крупные нефтяные компании занимают центральное место и имеют значительное влияние. Но не следует ожидать от частных фирм, что они будут принимать в расчет государственные интересы. «Капиталист, — по определению Фернана Броделя, — это прежде всего авантюрист, способный предвидеть и мыслить в мировом масштабе». Это определение относится к действиям тех людей, которые царят в мире капитализма. Им больше не хватает поддержки их родного государства, и они собираются заниматься тайной дипломатией, которая в контексте послевоенного времени окажется чреватой последствиями.
2 апреля 1922 года глава советской дипломатической службы прибывает на вокзал в Геную. Ко всеобщему удивлению, Георгий Чичерин одет «по форме» — носит цилиндр. И на беглом французском (традиционном языке дипломатии) произносит речь, в которой он пытается убедить, что пролетарская революция не собирается ввергнуть мир в апокалипсис. Месяцем раньше военный суд союзников, собравшийся в Версале, определил размер германских репараций в 226 миллиардов золотых марок, которые должны быть выплачены в течение сорока двух лет. Немецкое правительство ответило, что Германия, даже обладая мощным индустриальным потенциалом, была бы не в состоянии выплатить такую сумму. В это время французские войска оккупировали порты Рейна — Дюссельдорф и Дуйсбург — в Руре. Через неделю союзники составляют новую ноту: 1 миллиард марок золотом, выплаченных до 31 марта 1922 года, или Рур будет полностью оккупирован.
На первый взгляд между двумя этими событиями нет никакой связи. На самом же деле все готово для создания союза между СССР и Веймарской республикой, двумя странами, «отверженными» остальной Европой.
Когда Чичерин во главе представительной делегации едет из Москвы в Геную, он останавливается в Берлине. В начале апреля 1922 года его принимает у себя Вальтер Ратенау, министр иностранных дел и один из самых влиятельных немецких промышленников. Ратенау шаг за шагом старается отдалить срок платежа в счет военных репараций. Без лишних слов Чичерин заявляет, что Россия готова вступить в союз с Германией. Быстро составленный протокол предусматривает «установление дипломатических отношений, привлечение германского правительства к поддержке тех частных предпринимателей, которые хотят торговать с Востоком» и, наконец, «отказ ото всех финансовых притязаний по отношению к другой стороне».
У руководителей обеих стран, «изгоев» в мировом сообществе — одна из-за проигранной войны, другая из-за революции, появляется ощущение, что они могут создать союз между русскими природными ресурсами и германской индустрией.
Помимо этого, у некоторых лиц, стоящих у власти в Германии, возникает еще более возбуждающая мысль: такое сотрудничество может намного ускорить восстановление вооруженных сил страны, способных отомстить за унижение от поражения в войне.
Конференция в Генуе оставила в истории дипломатии начала XX века воспоминание почти катастрофическое: она была очень плохо подготовлена и интересы ее участников сталкивались между собой и никак не связывались в общие интересы. Это из ряда вон выходящее дипломатическое вавилонское столпотворение, которое символизировала собой Генуя, предвосхитило неизлечимое бессилие демократий перед лицом возрастающей опасности, которая закончилась Второй мировой войной.
В высшей степени смехотворный феномен Генуи, который доказывает правоту Ленина, поскольку он утверждал, что торговое сотрудничество усилит антагонизм между влиятельными капиталистами, дипломатические переговоры очень быстро отодвигаются на задний план из-за столкновений между американскими и английскими нефтяными компаниями!
«Союз между бандитами и ограбленными»
Тут же вырисовывается образ России, без которой совершенно невозможно экономически обойтись, потому как во времена революции 15 % мировой нефти добывалось на ее приисках. Братья Нобель владели одной третью добычи, остальное принадлежало «Шеллу». С момента национализации промыслы становятся объектом безжалостного соперничества.
На конференции в Генуе под давлением двух компаний, которые действовали за кулисами, американский Государственный департамент и английский Форин офис[13] стараются достичь согласия, при котором ни одна из компаний не вела бы сепаратных переговоров с Советами.
На самом деле Москве удалось взбудоражить нефтяную индустрию Запада, поочередно приманивая каждую из компаний обещаниями, чтобы потом их перессорить. Теперь Советы стремятся сами добывать свою нефть и продавать ее по низким ценам, таким образом обостряя угрозу, перед которой дрожит от страха весь мир, — обвал рынка, вышедшего из-под всяческого контроля.
В то время как делегации готовятся покинуть Геную, барон фон Мельцау, один из главных немецких представителей, ведущих переговоры, получает в час ночи звонок от Адольфа Иоффе, члена русской делегации, заявившего, что он говорит от имени министра [наркома] Чичерина: если Германия пожелает, Россия подпишет с ней договор. На рассвете 16 апреля 1922 года обе делегации добираются до курорта, расположенного рядом с Рапалло, и останавливаются в гостинице «Бристоль».
Рапалльский договор устанавливает не только «союз между бандитами и ограбленными», как элегантно извещает об этом заголовок лондонской ежедневной газеты «Морнинг пост». Он отмечает поворот в послевоенном — или в предвоенном — мире, характеризующийся консолидацией власти коммунистов в России и массированным и тайным перевооружением в Германии.
«Триста человек контролируют Запад»
В то время как Версальский мирный договор сводит численный состав низших членов немецкой армии к количеству, которым располагали государства, величиной с Бельгию, тайное военное соглашение предусматривает, что Германия берется обеспечить воинским снаряжением и боеприпасами 180 пехотных полков Красной Армии и артиллерийскими орудиями 20 советских дивизий. Германия также реорганизует советский Балтийский флот и передаст Советам 500 «юнкерсов» (и в самом ближайшем будущем).
Военные немецкие специалисты приезжают в СССР, помогая готовить командный состав, в то время как в пригородах Петрограда и в Самаре строятся новые заводы, предназначенные исключительно для немецкой армии.
СССР предоставляет в распоряжение правительства Веймарской республики свою территорию и свою рабочую силу. Глава немецкого Генштаба генерал фон Сект создает, по условиям соглашения с советским наркомом внешней торговли Л. Красиным, организацию под названием «Зондергруппе». Эта настоящая параллельная власть приводится в действие таким образом. Только два германских министра знают о ее существовании — ответственный за финансы Йозеф Ворт, которого во многих кругах считают симпатизирующим большевикам, и глава германской дипломатии промышленник Вальтер Ратенау, который признается: «Как член клуба капиталистов я могу сказать, что триста человек, тесно связанных друг с другом, определяют судьбу Запада».
Еще одно звено этой цепи — частное коммерческое акционерное общество, окрещенное «Компанией по поддержке индустриальных предприятий». Оно располагает значительным бюджетом в 475 миллионов немецких марок и двумя конторами — одной в Берлине, другой в Москве. Эта компания финансирует строительство в окрестностях Москвы завода, способного производить более 600 «юнкерсов» в год.
В Петрограде будут произведены на свет 300 000 артиллерийских орудий, в то время как в Самаре русско-германское акционерное общество развивает в широких масштабах производство токсических газов и ядов.
Немецкие летчики обучаются в России, а между 1924 и 1934 годами вся элита советской разведки и высшего командования будет проходить в Германии стажировку. Среди стажеров будущий маршал Жуков, победитель в битве под Сталинградом, который в 1945 году нанесет финальный удар по Берлину.
