При падении алчущий пострадал сильнее, повредив задние ноги, и теперь был вынужден опираться на лёд уродливо длинной рукой. Макс, хромая, бросился на него, в молниеносном пируэте ушёл от встречного удара и всадил нож в бок монстра. Тот взвыл и ударил снова, но человек быстро уклонился, отделавшись только распоротой одеждой, и изо всех сил врезал ботинком в колено противника.
Последовал быстрый обмен выпадами и контратаками. Людоед потерял возможность использовать свою обычную манеру нападения — сбить жертву в прыжке, навалиться всей тушей и растерзать. И в этом Макс увидел возможность победы. Он двигался куда быстрей, чем ожидал монстр, а сам алчущий, ослабленный холодами, оказался медленнее, чем обычно.
Хищник снова рванулся вперёд, целясь в лицо когтями, но Шрайк проворно ушёл в сторону, заставив его потерять равновесие и упасть, а затем размахнулся и ударил ногой в ненавистную, кошмарную морду. Затем ещё раз. И ещё.
На четвёртом ударе алчущий сумел подцепить когтем штанину и опрокинуть Макса на лёд, однако уже в следующий миг тот перекатился, уходя от свирепого удара сверху вниз. Серповидные когти вспороли лишь лед.
Хищник атаковал снова и снова, однако наёмник оставался недосягаем, разрывая дистанцию или быстро уклоняясь. Уйдя от очередного взмаха когтистой лапы, Макс оказался сзади и сбоку от алчущего и со всего размаха всадил нож ему в спину, выдернул клинок, перехватил тянущуюся к нему лапу, развернул врага к себе и ещё раз ударил, на это раз в брюхо, снизу вверх.
— Ну как тебе бой на равных, тварь?! Это тебе не беспомощную жертву терзать, а?!
Монстр рухнул на колени, вцепившись второй конечностью в куртку Макса. А Шрайк навалился на него всем весом, опрокидывая на спину. Изо всех сил сжимая смертоносную лапу левой рукой, правой он наносил удар за ударом с яростью берсерка, кромсая неподатливую шкуру, раскалывая кости и превращая внутренности твари в фарш.
В какой-то момент картина боя стала просто нереальной и фантасмагорической. Не человек извивался в смертельной хватке алчущего, а сам хищник оказался на месте своих предыдущих жертв. Его сопротивление стало беспорядочным, только рефлексы и инстинкты заставляли смертельно раненное существо дёргаться в безуспешных попытках схватить своего мучителя.
Но вот нож, в который раз вонзившись в бурую безволосую шкуру, так и остался в туше. С ног до головы перепачканный кровью, Шрайк навалился на искромсанное тело алчущего и поймал угасающий взгляд его красных, с вертикальными зрачками, глаз.
— Долбанный бесхребетный слизняк, — прохрипел Макс, вложив в эти слова всю свою безграничную ненависть, — ты должен был сам вышибить себе мозги, пока ещё мог сделать это!
Он не помнил, как его подняли с трупа монстра и понесли обратно, как срезали с него испачканную кровью одежду и мыли лицо спиртом, укутывали в одеяла и бережно укладывали на сани. Кто-то вколол ему морфия, и всю дорогу в посёлок Макс ощущал только ноющую боль во всём теле и то, что его голова покоится у кого-то на коленях. Впрочем, наркотический дурман не помешал догадаться, у кого именно.
Глава 3. Глаз бури
Как только алчущий оказался рядом, Макс нанёс ему удар, метя в горло, но вдруг заметил, что в его руке нет ножа, и, моментально сориентировавшись, вцепился ему в рожу своей когтистой лапой. Когтистой лапой?!
— Макс, я давно жду тебя, — сказал вдруг алчущий очень знакомым голосом, и Шрайк с ужасом увидел, что у твари лицо брата.
— Не дождёшься, — он судорожно потянулся к кобуре, но не нашёл в ней пистолета. Чёрт, где же этот автомат?!
Тот лежал, наполовину погрузившись в сугроб. Макс двинулся к нему, а алчущий плёлся следом:
— Зачем тебе делать это? Не стоит бороться со своей сутью. Братишка, это здорово — быть сильным и здоровым. Быть свободным…
— Ты просто жалкий слизняк. Ты должен был поступить как мужчина — но не смог. Теперь живи чудовищем. Тварью. А я лучше умру человеком!
Брат только покачал уродливой, несимметричной головой:
— Ты не можешь умереть человеком, потому что ты больше не человек, и уже давно.
В этот момент Макс приставил дуло к своему подбородку, но с ужасом обнаружил, что не может нажать пальцем на спуск.
Он проснулся в холодном поту и рывком сел на кровати. Сон. Кошмар. Только и всего.
Макс находился в полутёмной комнате. Дома. Если, конечно, каморку на четыре кровати, в которой временно поселил наёмников председатель, можно назвать домом… но другого у него нет, и уже давно.
Стикс, Ворон и Серый отсутствовали. Должно быть, в кабаке, воспользовались недееспособностью лидера и заливаются сивухой. Макса это, впрочем, не огорчило. Вот как раз теперь уже могут делать что хотят — это было их последнее совместное задание. Дальше они пойдут в поисках Фортуны одни. Без него.
Шрайк потянулся к одежде и отметил, что тело не болит, хотя наверняка что-то при падении с моста да повредил. Что ж, нет худа без добра: времени на то, чтобы валяться в постели и сращивать сломанные или треснувшие рёбра, у него нет. Сидящий в нём вирус, оставивший своему носителю так мало времени, хотя бы помог не тратить последние дни на лечение.
Быстро одевшись, он включил лампу и взглянул в зеркало. Глаза в норме, покраснения радужной оболочки нет. На лице короткая щетина. Должно быть, проспал двое суток. Желудок охотно согласился с этим выводом, напомнив о себе урчанием.
Макс взял со стола навесной замок и ключ и обнаружил рядом увесистые пачки патронов. Их вознаграждение и премиальные. Возможно, и десятая доля тоже тут.
Однако времени пересчитывать патроны у него нет. Первым делом, найти Киру. Затем проставиться Сатане и его парням. А там видно будет.
Выйдя из каморки и закрыв дверь на замок, Шрайк двинулся в сторону общего сектора. Женщины наверняка где-то там, если только не успели найти себе мужей — тогда они окажутся в жилой зоне, самых глубоких помещениям, куда заводчане ни при каких обстоятельствах чужаков не пускают. И правильно делают, впрочем.
Невысокий тоннель, освещённый тусклыми лампами, привёл его в торговый блок. Спросив у первого встреченного местного о женщинах, Макс пошёл по указанному коридору и вскоре оказался у своеобразного барака. У дверей с надписью «Посторонним вход воспрещён» сидел на стуле парнишка с коротким автоматом и дремал.
— Здорово, бдящий, — негромко сказал наёмник.
— Простите? — встрепенулся тот, — что такое?
— Женщины, которых привезли из рейда, тут?
— А ты кто такой? — подозрительно спросил парнишка, видимо, пытаясь компенсировать излишним служебным рвением сон на посту.
В намерения Макса не входило терять время на сопляка-охранника. Быстрое движение — и автомат сменил владельца. Ошарашенный пацан моментально умолк.
— Я тебе вопрос задал, — хмуро напомнил Шрайк.
— Да-да, тут… Только внутрь нельзя… — пролепетал парнишка и несмело добавил: — у вас будут неприятности за нападение…
— Я знаю, — согласился Макс, — тебе следует отправиться к Николаю Ивановичу и всё ему доложить. Про сон на посту и халатность не забудь упомянуть. Только вначале позови Киру и можешь проваливать.
— Не могу позвать, — виновато ответил охранник, — я их охранять должен…
— Они под арестом что ль? — нахмурился Шрайк.
— Нет, наоборот. Я их должен охранять от… ну, в общем, это, чтоб к ним не приставал никто, пока у них не будет мужей.
Макс одобрительно хмыкнул. Весьма умно со стороны председателя.
— Ну ты просто позови. Только негромко, чтоб детей не будить. А идти или нет — она сама пусть решит. Лады?
Парнишка вздохнул и постучал в дверь костяшками. Дверь открылась, и в проёме показалась Татьяна. Увидев Шрайка, она тепло улыбнулась ему.
— Привет, — поздоровался Макс, не ожидая, пока охранник откроет рот, — вы как тут?
— Да всё в порядке. Тут тепло, кормят хорошо и здешний старшой вроде неплохой человек. К нам давеча уже заглядывали. Вроде как мужья будущие.
— Выбирайте тщательно и с Николаем Ивановичем советуйтесь. Он всю свою публику знает хорошо. А Кира тут?
— Да, сейчас!
Спустя несколько секунд в дверях появилась Кира. Макс моментально заметил разительную перемену — весь её облик стал мягче, из взгляда исчезла враждебность.
— Привет.
— Привет.
Шрайк посмотрел Кире в глаза. Ни полного злости колючего взгляда, который так запомнился ему во время короткого разговора наедине в домике, ни попытки отвернуться.
— Ты как? Как дочка?
— Чудесно. Лин уже отошла от того кошмара. Я думала, будет хуже, но обошлось. А ты быстро на ногах оказался после такого падения с моста. Тебе повезло, что ты ничего не сломал.
— Я сломал, — ухмыльнулся Макс, — только ему, а не себе. Иначе вряд ли бы так легко отделался.
