— Я еду сам, — ответил Макс.
— Ты мрачен, как туча. В чём дело? Уже поссорились?
— Нет. Просто мне срочно понадобились подзаработать. Много подзаработать.
Он стал собираться и паковать вещи.
Троица молча наблюдала за своим бывшим лидером, затем Стикс хмуро спросил:
— Макс, а в чём всё-таки дело? Почему ты решил бросить работу?
— Ну, так вышло. Я знал, что это последний контракт, ещё до того как мы его заключили. Всё когда-нибудь заканчивается — карьера, молодость, деньги, жизнь… В одном ошибся — контракт оказался не последний. Мне нужен ещё один.
— Ну так вот, мы тут как раз говорили об этом, — напомнил Ворон, — у нас на примете есть один хороший…
— Нет, Влад, мне нужен особый контракт, а не обычный. Удачи вам, ребята, да побольше. Прощайте.
Вопрос Ворона настиг его в дверях:
— Особый контракт — это какой?
Шрайк, не оборачиваясь, ответил:
— Контракт для смертника.
Он исчез в полутьме бетонных коридоров. Ему предстояло договориться о месте в курьерском караване, а перед этим получить у Киры отпечатки пальцев.
* * *
Курьерский караван — это не прогулка. Бешеная гонка на лёгких санях, в которые впряжены однорогие быки, да не какие-нибудь, а лучшие. Самые выносливые и быстрые. Обычно состоящий из нескольких таких экипажей, караван насчитывает курьера, везущего почту в ранце, его помощника-мнемоника, везущего более важные сообщения в своей голове, и охраны. Оплачивать курьерский караван — дело дорогое, потому на это идут только Университет да Метрополия. Кататься с таким караваном пассажиром выходит недёшево, при условии, что для пассажира вообще сыщется место. Другое дело охранником — получится куда как дешевле, ведь людям, умеющим держать в руках оружие, тут рады. Волкари, грабители, а то и что похуже — не те опасности, перед лицом которых можно брезговать лишним стволом.
Шрайк легко договорился насчёт места — и это даже ничего ему не стоило, так как буквально за день пути до Завода караван потерял двух человек в перестрелке, и курьер был рад новому бойцу как никогда.
— Только патронами стреляешь своими, если что, — предупредил он Макса.
— Без вопросов — у меня их хватает, — ответил наёмник, и они ударили по рукам.
За пару минут до отправки курьер вновь скрылся в недрах завода, и Макс воспользовался моментом, чтобы перезнакомиться с остальными. Это всё оказались люди бывалые, контрактники, обученные Университетом и служащие только ему. На свободноопределяющегося наёмника они косились с долей недоверия, ясен день, но это не проблема.
Мнемоник оказался щуплым типчиком с очень едким, тягучим голосом, длинным носом, да ещё и рост — полтора метра в прыжке. Из оружия при нём был солидный семизарядный дробовик двенадцатого калибра, небрежно удерживаемый на коленях рукой в вязаной рукавице с отдельным указательным пальцем. Манера обращения с оружием указывала на неплохие навыки владения им. В конце концов, плюгавость тела не означает плюгавость духа, и если этот человек способен выдерживать все тяготы путешествия с курьерским караваном — значит, чего-то да стоит. К тому же мнемоник оказался со стажем — двадцать лет караванной жизни с короткими перерывами на семью, которая ждёт его в Университете — и потому Макс сразу этого человечка зауважал.
— Часто случается из ружья пострелять? — поинтересовался он.
— Да вот накануне бандиты напали, — ответил коротышка, — так я одному башню снёс. Совсем охренели, сволочи.
— В упор бой шёл?
— Да какое там в упор… Шакальё же. Стрельнуть из сугроба только могут, из засады. Доходит до перестрелки — так разбегаются кто куда.
— Как же ты его достал из дробовика-то? — удивился Макс, — пулей? Повезло.
— У меня оперенные пули, — хитро ухмыльнулся коротышка, — я на сто метров стреляю как ты из автомата, уж точно не хуже. Сорок граммов — сам понимаешь, без разницы, в бронежилете ты или нет. Волкарей обычно с одного выстрела ложу.
— Я предпочитаю гранатомёт подствольный, — улыбнулся в ответ наёмник, — я обычно одним выстрелом из него что угодно ложу. Включая алчущих.
— А где ж гранатомёт-то? — спросил один охранник, бородатый верзила лет тридцати.
— Да в сумке. Гранаты кончились.
— И ты без него отважился высунуть нос из-под земли? — поддел Шрайка второй контрактник, — а ежели алчущего встретишь — что делать будешь? Драпать?
— Ножом обойдусь, — спокойно ответил Макс.
Охрана дружно загоготала в семь глоток, особенно выделился среди них мнемоник.
В этот момент сзади подошёл курьер, неся в руке папку с документами, и поинтересовался:
— Так это ты тот самый наёмник, который тут давеча врукопашную людоеда уделал?
— Он самый и есть, — подтвердил второй человек, шедший вслед за курьером, и Макс с удивлением его узнал.
— Влад? А ты тут что делаешь?
— Нанялся охранником. Я тоже еду в Университет, — добродушно улыбнулся Ворон.
Охранники умолкли, затем бородач спросил:
— Слушай, а как ты алчущего-то ухлопал? Это ж самоубийство против них с ножом идти.
— Конечно, сами алчущие тоже так думают, — насмешливо ответил Макс, — но я тебе, браток, открою секрет. Они умеют терзать жертву, но не знают, что такое бой на равных. Бой с противником, готовым сражаться до последнего вздоха и думающим не о спасении своей шкуры, а об убийстве врага. И потому алчущего можно убить. Нужно только забыть о себе и очень сильно захотеть прикончить его.
— Во даёт, — присвистнул кто-то, и наёмник понял, что стал в глазах этих людей авторитетом.
Все расселись по саням, и курьер посмотрел на небо:
— Тучи едва движутся. Штиль. Хорошая погода для быстрой езды, да, парни?
Глава 4. Волкодав
Ольга отшвырнула в сторону пустую банку. Эта сгущёнка — настоящий божий дар, ничего более вкусного нельзя и представить.
Вот уже три дня они отдыхали, отъедались и набирались сил для нового похода. Ольга пока ещё не решила, куда стоит пойти дальше, а Стас и Вадим и вовсе об этом не думали. Они уже давно привыкли, что думать с пользой в их тесном кругу получается только у Рыси. Так что если Ольга, греясь на солнышке, лодырничала только физически, ежеминутно думая, высчитывая, прикидывая, то эта пара раздолбаев просто наслаждалась ничегонеделаньем. Конечно, все работы по готовке, уборке и поддержании их убежища среди россыпи каменных валунов были возложены на них, но энергия молодых тел так и била ключом, так что возню своих ведомых и попытки накормить друг друга снегом Ольга была вынуждена видеть и слышать каждый день.
Вот и теперь Стас подкрадывался к Вадиму с большим снежком.
— Господи, когда ж вы уймётесь, а? Стас, мать твою, бегом снега натопи и воды принеси! Хватит заниматься ерундой, автоматы проверьте да каши сварите!
Когда подручные принялись за порученные им дела, Ольга откинулась на слепленный из снега и накрытый парой ковров шезлонг и блаженно зажмурилась. Ей совсем ничего сейчас не хотелось — ни делать, ни даже думать. Ни о чём не беспокоиться. Не думать о завтрашнем дне. Просто вот так греться на солнышке, в полное безветрие и тёплую погоду. Всего минус два — такая редкость, и слой туч, закрывающих яркий диск светила, тонок, как никогда.
Логово Ольги и её волков располагалось среди валунов высотой с двухэтажный дом, а то и побольше, и представляло собой большую землянку, прямо внутри которой были разбиты две палатки — одна для парней и отдельная для девушки — и устроен очаг. Выкопать его в твёрдой промерзшей почве было делом нелёгким даже для троих крепких парней. Никита ещё и оказался с инженерным складом ума. Внутренние подпорки, отдушина и маскирующие заслоны из снега и льда — его идеи. Укрытие можно было обнаружить только сверху и только тогда, когда кто-нибудь выходил наружу, как вот греющаяся Ольга, однако последний самолёт совершил свой последний рейс лет эдак семьдесят назад. Со всех сторон многолетние сугробы и огромные валуны надёжно прятали это убежище от посторонних глаз. Ещё, конечно, дым мог бы выдать его, но огонь зажигали только ночью, когда дым не виден, а пламя костра надёжно скрыто, и даже его отблески скрывались теми самыми заслонами. Хотя в последнее время рысь расслабилась: очень уж безлюдные места тут, можно топить снег и варить еду даже днем, все равно никто не увидит.
Всё-таки, Никита был по части строительства гением, и Рысь не раз жалела, что его больше нет. Впрочем, повторись тот случай снова — и она перерезала бы ему горло ещё раз.
Ото входа донесся негромкий скрип снега. Стас возвращается с водой, подсказал ум. Слишком тихо скрипит для человека, несущего два ведра воды, подсказал инстинкт. Ольга открыла глаза, предчувствуя неладное — и окаменела.
Как раз напротив неё стоял незнакомый человек в белой тёплой одежде, с массивными ножнами на бедре, и можно было только гадать, как он сумел обнаружить убежище и как вошёл так тихо. Возящийся в землянке с посудой Вадим даже не подозревал, что в десяти метрах от него находится враг.
