Сначала не выдерживает Люба. Она сбегает со свадьбы, ночью идет на кладбище на могилу Виктора и оставляет на ней фату, уходит к шоссе, чтобы на попутной добраться до города. Михась пытается догнать невесту, но по мере удаления от деревни, начинает сомневаться, надо ли это делать...
От произведения к произведению растет мастерство писателя. Если в «Вяселлі ў Беражках» он демонстрирует умение точно и тонко выписывать психологические состояния героев, умение показать жизнь в столкновении противоречий и таким образом подводит читателя к размышлениям, то следующую повесть «Шануй імя сваё», отличает пластичность письма, точность фразы и слова. Материал этой повести и по тематике, и по социально-моральной проблематике близок автору. Его, уже горожанина в первом поколении, волнуют и вызывают его тревогу процессы в деревне, которые приводят к потере традиционных крестьянских ценностей. Внешне действие повести разворачивается вокруг объединения двух хозяйств в одно, а по существу, конфликт здесь не в производственной тематике, а в морально-этической. А именно: между разными подходами к извечному хлеборобскому делу, об отношении к земле-кормилице. С одной стороны — современный прагматик, не чуждый желания сделать карьеру, а с другой — настоящий хозяин, которого волнует не только взяток с земли, но и ее судьба. «Што такое зямля? Сродак вытворчасці! Як станок, канвеерная лінія — і не болей. Усё астатняе — пустая беспадстаўная балбатня інтэлігенцікаў ды дрымучыя прымхі, забабоны патрыярхальных мужычкоў». Это с одной стороны, с другой — отношение к земле как к извечной ценности, принадлежащей не только нынешнему, но и будущим поколениям. Поднятые в повести вопросы — и прагматические, и нравственные — и сегодня не теряют своей актуальности. Повесть написана живым, сочным языком, есть в ней и улыбка, и ирония, и меткие народные изречения. После прочтения ее с читателем остается то, что и хотел донести писатель о человеке: его исконность хозяина на земле, который знает цену себе.
Следующая повесть Валентина Блакита «Усмешка Фартуны» отличается от предыдущих и стилистикой, и новыми персонажами. В центре внимания — способный деревенский парень Андрей Черепица. Чтобы «зацепиться» за работу в городе, он женится «на прописке», по требованию тестя-самодура меняет и фамилию на Бесскудникова, не понимая, что тем самым добровольно становится и «графом Поскудниковым».
В статье-обзоре прозы начала восьмидесятых «Диалектика души и духовность» вдумчивый русский критик Галина Егоренкова выделяла эту повесть особо, отмечая «пристальный психологический анализ в «Улыбке Фортуны» В. Блакита имеет своей эстетической целью разоблачение моральной деградации и опошления человеческой души». Деградация и опошление души героя, конечно же, начались не с женитьбы «на прописке», даже не с измены своему роду-племени. Скорее всего, это закономерный и логический результат. Моральную деградацию автор прослеживает со школьных лет, с захваливания «юного гения». Подобные на доносы его писания оттолкнули от него школьных товарищей, а духовная изоляция укрепила в нем уверенность в собственной избранности и исключительности. А дальше потянулась цепочка мелких и немелких гадостей при игнорировании элементарных норм приличия и совестливости во время работы в районной газете, учебы в университете, измена любимой девушке, подножка грязной анонимкой талантливому сопернику на должность и т. д.
И вот, припоминая свою еще недлинную, но насыщенную, как он считает, незаслуженными обидами жизнь, Андрей причисляет себя к «Гулливерам духа», которых губит серость и посредственность, которая, по его соображениям, заполонила все журналы, газеты, издательства. Именно их Андрей винит в своих неудачах в творческой и личной судьбе, он уже не способен понять, что причина кроется в нем самом. Тяжелый крест слепоты, проклятие сна души. Совесть в герое так и не просыпается, а это в моральном плане еще страшнее, чем физическая смерть. Нельзя не согласиться с Егоренковой и в том, что «Усмешку Фартуны» ни в коем случае нельзя воспринимать как повесть только о творческом банкротстве и загубленном таланте. Содержание ее значительно шире того псевдоэлитарного смысла, который пытается придать своей исповеди Андрей Бесскудников. Надо еще отметить, что писатель выбрал далеко не самую простую форму для «раздевания» современного «Гулливера духа». Ее сложность легко объяснить тем, что сам жизненный прототип, который напяливает на себя тогу непонятого, непризнанного героя, достаточно сложен и до сегодняшнего дня мало освоен нашей литературой.
Как я уже отмечал, каждая новая повесть по стилистике, художественным приемам, тематике и проблематике не повторяет предыдущие. Писатель неуклонно поднимается на новый уровень эстетического осмысления и художественного воплощения задуманного. Автор все шире и совершеннее берет на вооружение художественное обобщение, символику. Это есть уже в «Усмешцы Фартуны», но еще больше в следующей повести «Вырай», которую не щедрый на похвалы Пимен Панченко назвал «настоящей творческой удачей» писателя. Блакит снова обращается к деревне. Но повесть не похожа на написанное раньше. У «Выраі» есть и вчерашняя деревня, и современная Блакиту, которая тоже уходит в небытие, как Атлантида, уходит с каждым человеком. Если можно так сказать, то повесть — своеобразный пронзительный реквием по уходящей белорусской деревне.
«Вясною, як толькі пачынаецца цяпло, Антось вяртаецца дадому. Угледзеўшы на вуліцы яго маленькую жвавую фігурку, абвешаную клункамі, вяскоўцы лагодна і жартаўліва ўсміхаліся:
— Ну во, і Антось прыляцеў з выраю...
Ён і ўзапраўду нечым падобны на стомленага настальгіяй і доўгім пералётам старога бусла».
В этих нескольких предложениях писатель с первых абзацев повести очерчивает образ своего героя, приоткрывает его сущность. На долю Антося и его поколения выпали неимоверно тяжелые испытания. Герой прошел и польскую дефензиву, и гестапо, и сталинский ГУЛАГ, куда попал по глупости из-за своей любви к Сталину. Всю жизнь он занимался крестьянским трудом, вырастил четверых детей, которые разлетелись по миру и, к большой обиде Антося, не собирались возвращаться домой.
Вскоре Антось уходит навсегда, на деревенское кладбище, и хорошо, что ему не дано увидеть, как делят его скарб наследники, как из меркантильных интересов спиливают вековую липу, на которой гнездились аисты — живой символ деревни.
«Буслы кружылі і кружылі ў сваім рытуальным карагодзе, бласлаўляючы зямлю, што плыла пад іхнімі крыламі. Толькі чатыры буслы — два старыя і два маладыя — паводзілі сябе неяк нязвыкла. Яны ні з таго ні з сяго пікіравалі над вёскай, скіроўваючыся на Антосеву сядзібу, садзіліся на Антосеву страху, затрывожана глядзелі на паваленую ліпу, на разбураную буслянку. Рэзкімі ўзмахамі крыл узляталі ізноў, набіралі вышыню, далучаліся да суродзічаў, і трывога перадавалася ўсёй чарадзе. Сваімі зоркімі позіркамі буслы бачылі, трывожыліся, што згублены нейкі важны арыенцір на шляху, па якім вясною давядзецца вяртацца да роднае зямлі, да родных вытокаў».
Повесть «Вяртанне на Саарэма», которая появилась после многолетнего молчания писателя, отличается от предыдущих тем, что написана в жанре так называемой лирической или свободной прозы, в которой отсутствует сюжет.
«Шмат што хочацца прыгадаць, узнікае жаданне нешта прыхарошыць, нечаму знайсці апраўданне. Але яно не хоча выкрэслівацца, прыўкрашваецца, шчымліва жыве ў душы, вяртаецца ў снах, пракручваецца ў памяці «карцінкамі», ды такімі яркімі, аб’ёмнымі, што праз столькі год яскрава, бы жывыя, стаяць перад вачамі, а ў вушах гучаць галасы, якія беспамылкова пазнаў бы ў невядома якім шматгалоссі».
И текут неторопливые воспоминания белорусского хлопца о своей пограничной службе на эстонском острове Саарема в конце пятидесятых годов. Конечно же, он помнит и рутину казарменщины, когда по тревоге среди ночи поднималось подразделение, чтобы похоронить окурок, брошенный на территории. Но более всего в воспоминаниях — судьба эстонцев, точнее, эстонок, которые остались в деревнях, когда практически все мужское население даже в детском возрасте после десятилетнего вооруженного сопротивления ушло на шведский остров Готланд.
Герой повести — командир прожекторного расчета, который состоит из пяти человек разных национальностей, несет службу в одной из эстонских деревень, вдали от погранзаставы, ежедневно видит нелепость ограничений для местного населения, которое, живя на самом берегу, не имеет права даже приблизиться к морю. И отношение к военным соответствующее: они для местных оккупанты, о чем те открыто говорят в глаза.
Но жизнь берет свое и, несмотря на строгие запреты начальства, молодые ребята в форме и эстонские девушки не могут не сближаться. Да и сам командир-коммунист на свой страх и риск игнорирует приказы и инструкции, делает послабления местным, сближается с эстонской девушкой Айной и готов даже взять ее в жены...
