‑ Вот о братстве воинском опять. Ты что, сдурел со стены прыгать? Как хорошо ни рубись, а поломал бы ноги ‑ отпевали бы тебя сейчас! Да и ты, хоть и Олег, да не Вещий ‑ Агафий посильней тебя, хоть и хранят тебя... святые.
Ага, так я тебе и рассказал, какой боевой акробатикой мы в Солнцево занимались, когда люберецкие или переделкинские заглядывали ‑ а двор‑то перекопан, опять трубы меняют! С другой стороны, Олег покрупнее моего прошлого тела, потяжелее, и прыгать ему посложнее. Да стрелой могли приголубить, были пару раз хорошие просветы. И Агафий кивает ‑ а я и не заметил, как он вернулся. Вроде, со всеми выходил.
‑ Находит на меня порой, боярин. Вроде, и щит не грыз, а только глаза застилает, только и ищешь, кого бы приголубить. А тут на стене татары закончились. Хорошо, стена невысока ‑ кстати, не думаешь китайчатую ставить? Частокол, конечно...
‑ Погодь о стене. Находит, говоришь? Ты в церкви‑то давно был? ‑ Так вот перед налетом в самый раз. Сейчас еще, в лес схожу... на раскопы рудные гляну, да и вдругоряд зайду. Многовато на мне крови повисло, да и прыжки эти безумные еще. Надо бы исповедаться.
Игры словами здесь распространены не хуже, чем в двадцать первом веке. Агафий с боярином глазами зырк‑зырк, поняли ‑ именно исповедаться я собрался, а не просить избавить меня от излишней "гневливости". Да и о лесе намек прозрачен. Ладно, плавно закругляю разговор, пора и за работу. На последок, принимаю приглашение "на постой" в людской, пока не отстроюсь.
Глава 6
Ни до, ни после не припомню я такой работы, как выпала нам с Василием в следующие два месяца. Сговорился я с миром деревенским, и понеслось. Кузню ставить, руду копать, нового угля нажечь, дерево сушить. С миром я договорился на восемь ножей, лезвия четырех из них уже откованы, а остальные надо ковать. Вроде и железо есть и сталь, а попробуйте ковать, когда стены кузницы ‑ вокруг строят. Да за работой приглядеть надо не только на стройке, еще и руду копать нанял двоих, да лес, да то, да сё. Чувствовал себя директором эвакуированного завода времен второй мировой ‑ и новых проблем хватало, и старые обязанности никто не снимал, и друг друга эти дела тормозят. Плакать не хочется, хочется рвать и метать.
‑ Борис, ты с какого раскопа эту руду вынул? Я тебе говорил, откуда брать?
‑ Дык залило там, всё... ‑ Парня своего поставь, и пусть отчерпывает, да выносит! Или потом не вороти нос от товара ‑ эту руду я для тебя оставлю, нарочно! В кучу свалю, да сам запомню и детям заповедаю ‑ только для Бориса руда, кой слова не понимает.
Нет, ну богата русская земля! Не только талантами, уродов тоже хватает. Перед самым налетом начал я этот раскоп, вроде почище руда. Одна из двух заначенных для испытаний полос стали ‑ из этой руды. И залило его не больше других двух ‑ просто ехать дальше. Вот эконом местного разлива и решил ‑ какая, мол разница, с ближних раскопов наберем.
‑ Ты детей‑то заведи сначала, потом заповедай!
Ах ты ж паскуда. Вот так же и вечно грязные продавщицы моего времени вякали, нарожали да выучили мол, на свою голову. Ты, тварь такая, меня растила? Ты своим меньше внимания уделяла, чем школьный пионервожатый! Ладно...
‑ Так, Борис, нож, который ты за работу взял, с тобой? ‑ Ну со мной. Пятится, гад, как будто я его этим ножом уже в брюхо тычу.
‑ Так вот, половину от той руды, на какую сговаривались, ты привез. Вторую сам похабную припер. Не надо мне такой работы. Ну и тебе за половину дела ‑ половина же платы и причитается. Пошли в кузню, нож делить.
‑ Как так, делить? ‑ А вот на наковальню кинем, да молотом и разделим. Хвост под рукоять я на твоей половине оттяну, дальше как хошь. Идея мне нравится всё больше, да еще накопившееся напряжение немного сбросил. Так что последние слова я уже не ору ‑ произношу почти ласково, с людоедской улыбочкой. Подтягивается Павел, видать услыхал начало нашей "беседы".
‑ Чего не так, Олег? Объясняю ситуацию.
‑ Я этот раскоп нарочно вглубь прошел, а края оставил. Руду проверял. Нарочно меньше урок за нож дал, оттуда возить тяжелее. А сейчас глянь ‑ вон две кучи, где Борис руду сгружал ‑ глянь, его привоз слепой отличит. Ладно бы, еще товару захотел, так ведь перемешал, гад, как её теперь варить?
‑ Да чем она хуже‑то? ‑ дед Павел, я ж тя пахать да сеять не учу? Ты сам с нами ходил, да уговору свидетель.
Хороший, в общем мужик дед Павел. Высказал Борьке всякое разное, похмыкал, да и утвердил решение о половинке ножа. Жаль работы, конечно, но с тех пор у Борьки новое прозвище ‑ "полуножник". Похоже, достал он не одного меня.
‑ Ой, дороги, пыль да ту‑у‑ман,
Холода, тревоги, да окрест бурьян!
Холода в наличии, бурьян торчит окрест на полянках. Это мы в Тулу едем, расторговаться под Рождество. Решили попробовать продать домашнюю выделку всякую ‑ овчины, войлок, соленое‑квашеное ‑ попозже, когда осеннее изобилие схлынет. Вроде, повыше цены должны быть. На четверых "водителей кобылы" пять саней ‑ у меня двое, одни моя и одни одолженные у Никифора, Катькиного отца. Еще едут дед Павел и Дмитрий ‑ крепкий, рослый мужик, глава немалой семьи и хозяин богатого подворья. Случись что с Павлом ‑ конкурент Никифору, тот хоть и поскуднее потомством ‑ Катька да двое парней помладше, да еще девченка, зато смекалист и умел. А пою я слегка переделанную известную песню, мы её еще на уроках музыки в школе пели. Все, кроме меня, успели неплохо поторговать и по осени, просто решили попробовать ‑ вдруг получше цены будут?
Вот, кстати, и тревога нарисовалась. Дорога здесь идет через седловину холма, и с окрестных вершинок спускаются по четыре индивидуума с каждой. Накаркал.
‑ А ну, стой! Грамотные ребятки ‑ натаскивал их кто‑то, похоже. Трое тормозят деда Павла, по одному останавливаются возле Никифора и Дмитрия. Остальные чешут ко мне. Четверо, конечно, многовато ‑ но будем посмотреть. Что, интересно за разбойники такие ‑ в полудне от Тулы, да к ней же едущих крестьян грабить? Кому потом кадки с капустой, огурцами и вкраплениями яблок сбывать? Подходят, ироды. Трое как‑то не по‑боевому смотрятся, а вот четвертый ‑ в тегиляе и при совне ‑ гибриде копья с мечом. И держит умело.
Дождавшись, пока четверо смелых подтянутся к носу сивки, тяну за "секретную веревочку". К ней, в метре друг от друга, привязаны моя пополнившаяся перевязь и трофейный саадак. Как боярин не хотел его отдавать ‑ ан на аргумент, что добежавший от кузницы лучник лишним не будет, сдался. Перевязь пополнилась парой пристойных ножей ‑ выделил Семен же Андреевич, когда хабар делили.
‑ Купцы, что ль?
‑ Мытари дорожные. За проезд теперя платить треба! Ну однозначно, один из заводил этот перец с совней, остальные какие‑то малохольные по сравнению с ним. Финальный рывок вервия, благо для такого вот варианта увязано хитро ‑ рукоять сабли прямо сама в руку прыгает. Резкий удар снизу по совне, кувырок, как учили в свое время ‑ и саблей по левой его ноге. Готов товарищ, при таких ранах не живут, а медпомощь татям здесь ‑ веревка. Остальные вахлаки не успевают и дернуться ‑ топоры, конечно, инструмент универсальный, но не быстрый. Один получает концом сабли в шею, другой её рукоятью в рыло, третий, после захода сбоку, поперек зада, с оттягом.
Оп, да я пользуюсь популярностью ‑ остолбеневшие сторожа соседних саней не в счет, а от первых поторапливается еще один горячий поклонник, при сабле и копье.
Раз‑два‑три, никогда у меня раньше не получалось так быстро тетиву натянуть, да стрелу выдернуть. Злой щелчок тетивы, и второй серьёзный противник награждается стрелой в печень. Не совсем туда, куда я целил, но попробуйте промахнуться с четырех метров. Спасибо, Агафий малость погонял с луком, когда он мне достался. Правда, спал тогда часа по четыре в сутки. И прыжок в сторону не помог врагу ‑ не хватило времени. Так, следующую стрелу на тетиву ‑ оповестить дорогих мытарей об изменении обстановки, а то вон еще один пытается проявить инициативу.
‑ Стоять, косорукие! Кто дернется ‑ мигом стрелой попотчую! Хе, ребята, знали бы вы, какой из меня лучник ‑ рвану ли бы в лес, и хрен бы я хоть одного зацепил. Однако, взятие на понт проходит штатно. Заложников брать никто и не пробует ‑ хороший лучник с такой дистанции стрелу в глаз вколотит непринужденно. Ближний урод вообще в два хороших прыжка мог бы сблизиться и атаковать ‑ однако наконечник наложенной стрелы, как выясняется, гипнотизирует не хуже пистолетного ствола, в лоб смотрящего.
‑ На испуг, говоришь, взял... это уже Тула. Первым делом, как приехали, метнулся я к местному воеводе. Он же власть судебная, исполнительная и всяка прочая.
‑ А почто там же и не вздернул? Надо сказать, разговор с пойманным бандитом здесь короткий ‑ ровно на то время, что бы узел завязать.
‑ Так вроде их жизни мне и принадлежат? А мне подручные нужны, руду там копать, или лес валить на уголь.
