– Дед, у меня два вопроса. Почему мы не можем использовать наш московский персонал. Люди, работающие на нас есть и во власти, и в оппозиции, и в предпринимательской среде. И второе – что должен делать этот человек.
– Тот персонал и те наши структуры, которые давно находятся в Москве, не совсем подходят для этой задачи. Они сформированы в прошлом веке и приобрели инерцию мышления. Я боюсь, что они могут проглядеть или не поверить во что-то важное. Пойми, все великие изменения начинаются как что-то абсурдное, смешное или попросту преступное. Великое подобно отходам, которые никто не принимает во внимание. Например, железо и стекло первоначально рассматривались как шлак в медеплавильном и гончарном деле…
И не надо убаюкивать себя сказками об ограниченных российских ресурсах. У Германии после Первой мировой войны тоже были ограничены ресурсы. По условиям Версальского мирного договора немцам нельзя было развивать военную авиацию. В результате они преуспели в создании ракет, которых не было больше ни у кого, а потом русские на немецкой ракете запустили Гагарина в космос. Короче говоря, нам нужен такой же молодой человек как ты, со свежим взглядом на вещи.
Я хочу, чтобы этот человек предвосхитил события. К счастью для нас, русские большие тугодумы. Они постоянно борются с нашими марионетками – то в Грузии, то в Украине, то в Брюсселе. Но очевидно, что так будет не всегда. Рано или поздно, они дойдут до той истины, которую высказал ещё председатель Мао – «Бей по голове, а остальное само развалится». Рано или поздно они возьмут на вооружение нашу технологию и попробуют организовать в Америке такую же Горби-перестройку, которая развалила СССР. Этого Джастин я и боюсь больше всего. Я боюсь, что русские смогут организовать революцию у нас дома. Пока конечно у них нет для этого необходимой информации, но со временем наверняка найдется человек, способный эту информацию найти и осознать. Вряд-ли мы сможем остановить этот процесс. Наша цель – такая же, как и всегда – если не можешь предотвратить возникновение какой-либо силы, необходимо возглавить её и направить в нужное русло.
– Это примерно тоже самое, что получилось с Гитлером?
– Я верю в тебя мой мальчик.
Джастин благодарно улыбнулся, а про себя подумал о том, что он похоже знает – кому предстоит выполнить это задание.
Глава 2. Гарин
Каждый день в Белокаменную приезжают десятки тысяч искателей лучшей доли. Москва, подобно гигантской губке, впитывает в себя этот бесконечный поток дешевой рабсилы, предназначенной бесконечно удовлетворять всё возрастающие потребности москвичей, подмосквичей и прочей, присосавшейся к ним братии. Одним из главных перевалочных пунктов, куда пребывали гости столицы был Павелецкий вокзал. Время приближалось к обеду и вокзал гудел как огромный человейник, набитый толпами людей, сновавших в разных направлениях. Одним из этих людей был только что приехавший в Москву провинциал Андрей Гарин. Это был холостой молодой мужчина 30 лет. Жизнь в провинции как-то не складывалась, и он решил попытать счастье в Москве. Хотя надо сказать, что Андрей всё-таки выделялся из общей массы гастарбайтеров масштабами и оригинальностью своих планов, которые диктовали необходимость глобальной перестройки всего и вся. Причем всей этой перестройкой и глобальным переворачиванием Мира должен был руководить конечно же он – Андрей Гарин. И не потому, что он был каким-то патологическим типом с нездоровой манией величия. Нет. Строить подобные планы и разрабатывать проекты экспериментов в масштабах всей планеты его заставлял научный интерес.
Себя он считал ученым, причем ученым практиком и любил сам себе повторять две фразы, сказанные великими людьми прошлого – «вместо того, чтобы объяснять мир, необходимо его менять» и «настала пора думать действием».
Но сейчас ему надо было доехать до Казанского вокзала, там сесть на электричку и добраться до небольшого подмосковного городка, в котором жил его дядя – Юрий Васильевич Жуков. Это был, немолодой уже мужчина 59 лет, который работал мастером на заводе, выпускавшем газовое оборудование. Кроме того, у него было весьма оригинальное хобби – он считал себя знахарем, целителем, экстрасенсом и немного колдуном. Кроме того, он изготовлял самодельные лекарства, которые по его утверждению облегчали течение некоторых хронических болезней. Сырьем для самопальных препаратов служили травы, которые усиленно собирались в лесах соседних областей весь летний отпуск и выходные. Кроме того, периодически в травяные отвары добавлялись какие-то химикаты, которые дядя Юра доставал в заводской лаборатории. Все эти смеси, по его убеждению, оказывали мощный оздоровительный эффект на принимавшего их человека, хотя конечно же это был вопрос веры. Удивительно, но дяде Юре удавалось периодически продавать пузырьки с мутными жидкостями и хоть как-то окупать свои дорожные расходы. Удивительно, но в его голове как-то мирно уживались рецепты народной медицины, Православие, занятие йогой и следование правилам феншуя.
У Юрия Васильевича были две взрослые дочери Катерина и Марина – двоюродные сестры Андрея. Катерина была ничем не примечательной одинокой женщиной, которая жила на соседней от отца улице. Марина же была довольно оригинальной личностью. Во время учебы в медицинском она познакомилась со студентом-индусом и, поверив в сказки о том, что он раджастханский принц и богатый наследник, вышла за него замуж и уехала в Индию. Как это обычно бывает, мечты о богатой жизни в собственном дворце, разбились в пух и прах. Сладкая сказка оказалась съёмной квартирой в душном, пыльном и грязном индийском мегаполисе. Но это не помешало ей родить трёх дочерей и не оставлять надежду на то, что муж наконец совершит головокружительный взлет по карьерной лестнице и старые мечты о богатой жизни наконец материализуются во всем своём великолепии. Однако ожидание подозрительно затягивалось, семья терпела нужду, и Юрий Васильевич периодически посылал дочери деньги.
Андрей относился к дяде с той небольшой долей снисходительности, которая вполне уместна у смотревшего с младшей школы американские боевики, по отношению к человеку, у которого любимой телевизионной передачей так и остался закрытый тридцать лет назад «кабачок двенадцать стульев».
Но сейчас всякая ирония была для Гарина не уместна, так как на Юрия Васильевича возлагались огромные надежды. Дядя должен был, как уже бывало неоднократно, помочь Андрею с квартирой и, если повезёт – с работой. Как и многие советские семьи, семья Гарина, в середине восьмидесятых годов прошлого века, регулярно ездила в Москву в поисках различного дефицита, начиная от витаминов и кончая детской обувью и обоями. И квартире дяди Юры в этой комбинации отводилась роль опорной точки, откуда, во-первых, можно было делать набеги на московские магазины, а во-вторых складывать товар, загромождая тесную хрущевку сумками и коробками. Но дядя Юра никогда не показывал виду, что ему хоть в какой-то мере это все приносило неудобства. В том числе по причине того, что семья Гариных каждый раз везла с собой увесистые сумки с десятками банок домашних солений и варений.
Таким образом, два раза в год – летом и зимой Андрей с отцом, матерью, а иногда и с бабушкой, прочесывали всю торговую Москву. Большую помощь в этом деле оказывала отпечатанная на фотобумаге карта московских магазинов, купленная с рук в подземном переходе на вокзале. Андрей на всю жизнь сохранил чувство досады, которое возникало у него каждый приезд в столицу. Вместо культурной программы, походам по музеям, паркам и аттракционам, приходилось метаться по всей Москве в поисках дефицита, а потом ещё везти его в Подмосковье в переполненной электричке. В Кремль – слишком большая очередь, на Останкинскую башню надо было записываться за месяц до посещения, а на остальное вообще не было ни времени, ни сил, которые уходили на стояние в очередях в какой-нибудь Детский мир.
Однако теперь, Гарин твердо решил взять реванш за упущенные в детстве возможности. Главное, что теперь он был сам себе хозяин и не надо было никого просить водить его за ручку, а во-вторых, Москва, по его стойкому убеждению стала, по сравнению с концом восьмидесятых, и красивей и богаче. Один только район «Москва-сити» чего стоил. Как и многие провинциалы, Андрей был влюблен в Москву. Этот город представлялся ему оазисом современности и динамизма, этаким сгустком энергии, которая, исходя из Москвы затухала на бескрайних российских пространствах. «Москва это наше все. Подумать только… вот в Америке – политическая столица – Вашингтон, экономическая – Нью-Йорк, культурная – Лос-Анджелес, столица развлечений – Лас-Вегас, лучший университет – в Бостоне. космический центр – в Хьюстоне, а у нас, в России, все в одном месте. Это у нас и Клондайк и Фронтир. Лучший город на Земле. Нет, есть конечно города не хуже… но лучше нет. Это точно.» – думал Гарин сидя у окна в вагоне. Электричка давно уже выехала за пределы Москвы, и за окном был однообразный подмосковный пейзаж, состоявший из чередования зданий унылой архитектуры и лесных островков. По вагону один за другим проходили продавцы, предлагая бытовую химию, шоколадки и различную печатную продукцию.
