И с каждой пережитой секундой истерзанная душа разрывается на мелкие части — их больше не склеить.
— Что за игры ты затеял, Орлов? — шепчу я сдавленным горлом, почти срываюсь на хрип. Я не могу сдержаться от гнева, клокочущего внутри. — Зачем ты впутываешь ребёнка? Ева ведь совсем ничего не понимает. Ты сделал её инструментом в своих руках. За что ты хочешь уничтожить меня? За что? Почему пользуешься ребёнком?
— Не начинай, Марина. Терпеть не могу женские вопли, — холодным тоном отчеканивает Андрей, с ненавистью глядя на меня.
Ведёт себя так, словно я успела перейти ему дорогу. Но я до сих пор не понимаю, что и когда сделала не так.
Почему он даже не удостоил меня объяснениями?
— Ты ведь не любишь её… Ты никогда не был близок с дочерью, не тянулся к ней. Я оправдывала это твоей усталостью, перегруженностью работой, но теперь понимаю: ты не умеешь любить.
— А ты умеешь? — рычит бывший, делает шаг в мою сторону и хватает меня снова за локоть.
Вырываюсь, отстраняюсь от мужчины, так как его прикосновения в настоящий момент противны. Вспоминаю, как он трогал ту бабу, как целовал её на моих глазах, и тошнотворный ком ползёт к горлу.
— Я не хочу, чтобы дочь выросла такой же дурой, как её мать!
Вот он как заговорил! Значит, я дура? Что же, Орлов, ты прав. Я — дура, потому что столько времени ходила в розовых очках и не замечала, какой гадюшник пригрела у себя на груди.
Понимаю, что так просто вырвать ребёнка из лап хищников не получится. Мне не следует тратить на Андрея эмоции, важно скопить их и вылить в отмщение. Кристина была права, сказав мне, что я справлюсь со всем ради дочери.
— Неси бумагу и ручку, — говорю я ледяным тоном, скрывая внутри все эмоции, всю боль, не позволяющую даже вдохнуть нормально.
Андрей резко меняется в лице. Он выглядит удивлённым, словно не ожидал от меня подобного ответа. А что он хотел? Рассчитывал, что начну в ножках у него ползать? Что закачу скандал с битой посудой, и «муженек», радостный, отправит меня за решётку? Такого удовольствия я ему не доставлю.
Андрей ничего не говорит и выходит из комнаты. Взгляд падает на его ноутбук, стоящий на комоде. Судя по всему, бывший выпроводил любовницу восвояси и решил поработать в выходной? Я подлетаю к ноутбуку, чтобы понять, чем сейчас занимается ненавистный мужчина.
Компания «Мега-М». Андрей хочет выиграть крупный тендер? Я фиксирую эту мысль в голове, чтобы после обдумать всё хорошенько, и возвращаюсь к выходу из комнаты, где мужчина меня и оставил. Не хватало еще попасться ему на глаза, хотя и хочется изучить больше информации, скорее растоптать его со всей гнилью, старательно скрываемой от окружающих, и забрать дочь, пока не сломали ей жизнь своим мировоззрением.
Трясущимися пальцами запускаю диктофон на телефоне. Уверена, что мне пригодятся любые доказательства в тот момент, когда встану на ноги и смогу бороться с Орловым на равных.
Мужчина возвращается быстро. С довольным видом он протягивает мне чистый лист и ручку. Выхватываю, думая, как ему хватило наглости сделать это.
— Ты хочешь продать мне собственного ребёнка? — спрашиваю, стараясь скрыть дрожь в голосе и не смотреть в ненавистные глаза.
— Ты всё верно понимаешь. Напишешь отказ от ребёнка, и я хорошо заплачу тебе, Марина. Пусть этих денег не хватит надолго, но первое время ты ни в чём не будешь знать нужды. Кроме того, я позволю тебе забрать все вещи и украшения из дома.
— А что будет дальше? Что ты планируешь делать с нашей дочерью, Орлов?
— Это тебя не должно касаться. Пиши уже отказ и собирай вещи.
На мгновение во взгляде мужчины проскальзывает нечто, похожее на человечность, но так же быстро угасает.
Прекрасно!..
— Ладно. Отказ писать в свободной форме?
— Да, пиши «Я, Орлова Марина…».
— Без тебя знаю! — парирую я и подхожу к комоду.
Ещё раз кошусь в ноутбук бывшего, чтобы ненароком не забыть название компании. Сама не знаю, зачем, но сейчас каждая мелочь может оказаться полезной.
Размашистым почерком пишу на листе три слова, знакомых всем с раннего детства, как свалить далеко и надолго из жизни. Ничто не выразит эмоции лучше отборного мата.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Положив ручку, выдавливаю улыбку и смотрю на бывшего.
— Так быстро? Что ты там написала?
Андрей подлетает ко мне, но я уже иду к выходу, потому что задерживаться дольше в его доме не планирую.
— Какого дьявола? Что ты творишь? Поиграть со мной задумала? — орёт Андрей, хватает меня за руку так сильно, что я даже вырваться не могу и всхлипываю от пронзившей боли.
— Пусти меня! — цежу сквозь стиснутые зубы. — Я написала то, чего ты достоин. Я никогда… Слышишь ты? Никогда не откажусь от собственной дочери. Даже под страхом смерти я не напишу такой желанный тобой отказ от Евы. И я буду бороться с тобой, пока дышу.
Андрей дёргает меня на себя — снова всхлипываю, ударившись о его грудную клетку. Какое-то время мы смотрим друг на друга, без слов обещая, что это будет смертельная схватка.
— А ты хочешь перестать дышать? — выдавливает из себя Андрей, сглатывая слюну.
Он как-то странно смотрит на меня, словно видит впервые в жизни. Будто не узнает? Вглядывается в мои глаза, но тут же отворачивается, словно его задевает моё презрение.
— А ты угрожаешь мне, Орлов?
Несколько мгновений тишины, и мужчина резко наклоняется, удерживая меня, а затем целует в губы. Всё тело трясётся, а на глаза наворачиваются слёзы. Хочется, чтобы всё плохое осталось за спиной, оказалось кошмарным сном.
Я ведь любила его…
И чувства вспыхивают, но мгновенно гаснут, так как я вспоминаю все унижения, пережитые за последние пару суток благодаря человеку, которого любила без остатка.
Кусаю нижнюю губу мужа — он резко отстраняется и рычит от боли, схватившись за лицо, а я улепётываю из дома, понимая, что у меня совсем немного времени, пока бывший окончательно не придёт в себя и не попытается причинить мне боль.
— Я это запомню, сука! — доносится вслед, но я захлопываю дверь.
«Я тоже, Орлов! Я тоже».
Вылетаю за ворота особняка мужа и прихожу в себя только когда убеждаюсь, что Андрей не преследует. Я уже почти дошла до остановки. Сердце колотится в районе горла. Голова идёт кругом. Глаза застланы слезами. Как же хочется отчаянно разрыдаться, но я держусь. Хватит плакать. Мне нужно действовать, чтобы размазать этого идиота об асфальт.
Кто ж знал, что Андрей может выкинуть подобное после уже наворотивших дел. Мало добил меня, вышвырнув из дома и лишив возможности увидеться с дочерью? Хочет унизить окончательно?
Трясущейся рукой я достаю телефон из кармана, останавливаю запись диктофона и включаю воспроизведение, чтобы убедиться, что всё записалось.
Все внутренности стягивает в тугой узел, когда слышу голос Орлова, и случившееся встает в сознании более яркими красками. Тошнотворные позывы усиливаются. Я слышу протяжный скрип зубов, заставляю себя расслабить челюсти.
Выключаю воспроизведение, прячу телефон в карман и протираю губы тыльной стороной ладони. Хочу содрать с них кожу, только бы не осталось следов этого проклятого поцелуя.
Чем Андрей руководствовался?
Хотел доказать мне, что всё ещё завишу от него?
Что жажду его внимания и прикосновений?
Все же пытался унизить?
Или пробовал на вкус, чтобы сравнить с поцелуями своей любовницы?
Я хмыкаю и морщусь от отвращения.
Противно.
Он больше никогда не посмеет прикасаться ко мне, но теперь я хочу большего, чем просто вернуть дочь: я жажду заставить Андрея страдать. Не из-за потери бизнеса, нет… Он будет страдать, потому что потерял меня. Отниму у него всё его же методами — даже грязное, угольное сердце — и растопчу так же, как он растоптал моё.
Всхлипнув от тяжести на душе, я ныряю в салон маршрутного такси. Придётся снова ехать с пересадкой, но это не так уж и страшно. Главное, я забрала документы и теперь смогу устроиться на работу. На первое время мне потребуются деньги, и я очень рассчитываю найти что-то подходящее. Не дело сидеть на шее брата. Лёнька сам из кожи вон лезет, чтобы нормально жить с любимой девушкой, а тут ещё дополнительный рот нагрянул неожиданностью.
