7. Прокомментируйте высказывание Д.С. Лихачева: «Бравирование грубостью в языке, как и бравирование грубостью в манерах, неряшеством в одежде, – распространеннейшее явление, и оно в основном свидетельствует о психологической незащищенности человека, о его слабости, а вовсе не о силе» (Лихачев 1996: 11). Чем, с вашей точки зрения, объясняется огрубление современной речи в обыденном общении и в средствах массовой информации?
8. Приведите примеры оценок тех или иных речевых фактов, встречающихся в различных сферах коммуникации. Согласны ли вы с мнением лингвистов о том, что «иногда неискушенные носители языка поражают точностью своих метаязыковых комментариев» (Булыгина, Шмелев 2000: 14).
9. Что означает понятие языковая экология?
10. Охарактеризуйте языковую среду Интернета. Как, с вашей точки зрения, Интернет воздействует на языковую личность?
11. Покажите на конкретных примерах, как проявляется игровое начало в различных сферах современной речи.
12. Прокомментируйте слова известного деятеля отечественной культуры С. Волконского, написанные в 20-е годы XX в. в Берлине:
«Чувство языка (если можно так выразиться, чувство чистоты языка) есть очень тонкое чувство, его трудно развить и очень легко потерять. Достаточно самого малого сдвига в сторону неряшливости и неправильности, чтобы уже эта неряшливость превратилась в привычку, и, как дурная привычка, в качестве таковой она будет процветать. Ведь это в природе вещей, что хорошие привычки требуют упражнения, а дурные сами развиваются» (Волконский 1992: 36).
Соотнесите это высказывание с современной языковой ситуацией.
13. Согласны ли вы со следующей точкой зрения: «Большинство людей, когда к ним подходят с микрофоном, чтобы о чем-нибудь спросить, обнаруживают поразительное неумение складывать простейшие слова. Удручающее косноязычие горожанина происходит, очевидно, от дефицита общения <…>. Книги читать почти перестали. <…> Родной язык становится всеобщим достоянием нации почти исключительно через эфир и прессу» (Вайнонен 2002: 81). Приведите свои аргументы за или против.
14. Прочитайте заметку писателя Михаила Чулаки. Какое явление современной речи стало предметом внимания автора? Приведите свои примеры подобных нарушений нормы в средствах массовой информации.
Что такое языковая норма, а что – не очень, в конце концов, вопрос вкуса. Вот если рассматривать язык как орган анатомический, тогда для вариантов и сомнений места не остается: такие-то мышцы иннервируются такими-то нервами, и не может быть никаких перестановок: глазной нерв к языку не пришьешь по собственному почину.
Но язык как анатомический орган может выговаривать, как известно, все что угодно. Грамматика в анатомию не заложена. Однако существуют определенные пристрастия, когда солидные люди, филологические доктора с академиками договариваются, что хорошо – а что так себе. Удобно при этом опереться на примеры из признанных писателей. Однако язык (как способ общения) – явление живое. Изменяется он постоянно – ну прямо на наших глазах. Плохо только, что языковые новации на первых порах режут изнеженный литературной нормой слух – словно вилкой по стеклу!
Буквально за последний год начала победное шествие скромная прежде предложная форма «о том». Так в условиях загрязнения начинают вдруг размножаться в водоемах малозаметные прежде сине-зеленые водоросли.
– Я не исключаю о том, что цены будут расти.
Хотя так удобно не исключать того, что цены все-таки удержатся на досягаемом уровне.
– Запугивание о том, что…
Хотя прежде предпочитали запугивать кем и чем.
– Никаких сведений, подтверждающих о том…
– Скрыла о том…
– Наступило понимание о том, что согласие в обществе необходимо.
<…>Неграмотность несет в себе какой-то загадочный соблазн. Кто-то первый отважился упростить грамматику: ну зачем действительно потакать разборчивости, даже привередливости русских глаголов: «заявил о том» – правильно, а «доказал о том» – видите ли, нет. И народ в едином порыве бросился за отважным вожаком, расширяя пролом в стене правил, возведенной педантами!..
Когда услышал в первый раз:
– Мы сумеем доказать российским властям о том… – меня просто подбросило – словно на языковом ухабе. А после сотого повторения в том же роде:
– Возмущаемся о том, что… – я уже почти и не возмущаюсь. Привыкаю. Похоже, рождается новая норма… (Литературная газета. 1999. № И).
Заимствованное слово в современной речи и лексиконе языковой личности
Состояние языковой среды современные исследователи – лингвисты и методисты, социологи, психологи – в значительной степени связывают с колоссальным потоком заимствованной лексики, наводнившей русскую речь. Рост количества заимствований и повышение интенсивности их употребления – одна из самых ярких примет современной речи. Это обусловлено беспрецедентной в новейшей отечественной истории активизацией международных контактов, возросшей значимостью в жизни социума некоторых областей науки и культуры, объединивших человечество, распространением электронных средств массовой информации и глобальных компьютерных сетей.
Л.П. Крысин подчеркивает, что следует говорить именно об активизации употребления заимствований, а не только о новых заимствованиях, поскольку наблюдается расширение сфер использования специальной иноязычной терминологии, относящейся к экономике, финансам, коммерческой деятельности, что в значительной степени объясняется «предрасположенностью, психологической готовностью российского общества к восприятию новой и широкому распространению ранее существовавшей, но специальной заимствованной лексики» (Крысин 2004: 185).
Прошедшие десятилетия изменили статус бывших заимствованных инноваций: многие из них стали неотъемлемой частью словарного запаса образованного носителя русского языка. В то же время новые заимствования – объект непрекращающихся общественных дискуссий. Огромное количество появившихся в языке заимствованных слов (около 30 тысяч за последние 15 лет) заставляет носителей языка защищать его от вторжения «инородных тел» (Вербицкая 2000: 55). При обсуждении проблем русской речи именно заимствования вызывают наиболее резкие и категоричные оценки. Так, В.Г. Костомаров говорит о «галлопирующей американизации нашей жизни» (Костомаров 1999: 104). В книге «Культура парламентской речи» отмечается: «Средства массовой информации просто поражены вирусом коленопреклонения перед всем западным, что также осложняет и без того непростую обстановку, связанную с агрессивным вторжением чужеродной лексики в русский язык» (Культура парламентской речи 1994: 115). Злоупотребление заимствованиями Ю.Д. Апресян считает отличительным признаком «полуобразованного владения языком» (Апресян 1992). Ю.Н. Караулов подчеркивает, что «внедрение иноязычных слов идет от лености ума, консерватизма мышления говорящего и пишущего, от нежелания «растормошить» ресурсы родного языка и заглянуть в его запасники, а иногда, правда, от стремления к элитарности в тексте, от гордыни знающего иностранные языки перед незнающими их. Все это мелкие человеческие слабости, которые поддаются воспитательному и разъяснительному воздействию» (Караулов 1995: 20).
В восприятии заимствований воплощается отношение говорящего к чужому слову Проблемы диалогичности, органично связанные с возможностями интерпретации «чужого слова», в последнее десятилетие стали ключевыми во многих междисциплинарных исследованиях – культурологических, философских, когнитивных, психологических и собственно лингвистических. В противопоставлении «свое – чужое», как уже отмечалось, находят отражение социолингвистические аспекты речевого поведения носителя языка. По точному замечанию писательницы Зои Журавлевой, иностранные слова «загадочны и свежи, каким-то иррациональным образом только одним среди нас своим присутствием уже приобщают нас “ко всему цивилизованному сообществу” и, самое главное, не имеют корней в отечественной культуре» (Журавлева 1998: 163).
Безусловно, проблема пополнения словарного состава заимствованными словами не нова. Активизация процесса заимствования наблюдается в периоды бурных социальных, политических, экономических перемен, связывается с имеющими мировое значение направлениями науки. При этом следует различать естественное стремление народов к интернациональной общности и стремление сохранить богатство и традиции родного языка. В разные периоды языковой истории побеждает то одна, то другая тенденция. Вскрывая внутренние механизмы заимствований, Б.А. Серебренников пишет: «Неверно, однако, думать, что заимствование непременно заполняет “пустое место” в системе языка или непременно, окончательно и бесповоротно вытесняет прежний, “свой”, исконный элемент. Заимствование может быть вызвано потребностью в дифференциации значений, в более адекватной передаче когнитивной структуры и т. д.» (Серебренников 1988: 78). В то же время «каждый язык характеризуется собственной степенью нетерпимости к заимствованным словам (своего рода “языковым шовинизмом”), в значительной степени связанной с внелингвистическими установками социума» (там же: 81). При этом нередко хорошо освоенные заимствования кажутся носителю языка более приемлемыми, чем исконно русские слова. К.И. Чуковский в книге «Живой как жизнь» писал о том, что заимствования фонтан, архитектор воспринимаются как «свои», в отличие от исконных водомёт, зодчий.
