Мир большой политики рано вошел в жизнь Генриха. Убийства католиков в Фуа и протестантов в Помье совпали с болезнью Екатерины и отсутствием в Париже молодого короля Карла, который большую часть времени посвящал охоте, а не государственным делам. Вопрос о сосуществовании католиков и протестантов должен был решить королевский совет, созвать который Екатерина поручила своему любимому четырнадцатилетнему Генриху. В это время состоялось разделение ролей между развлекавшимся королем и его младшим братом, взявшим роль наместника. Генрих заседал в совете и защищал интересы королевства. Он читал почту, издавал приказы и контролировал их выполнение, готовил планы военных кампаний и следил за вербовкой и снаряжением войска.
Наблюдавший за действиями молодого Генриха испанский посол был напуган. Испании в равной степени была не выгодна как сильная Франция в руках Валуа, так и Франция в руках гугенотов. В то же время, укрепляя роль наместника короля, Генрих терял расположение брата. К младшему брату, Франциску, Генрих испытывал ненависть с самого детства. Сестра Маргарита, с которой, как утверждала молва, он поддерживал кровосмесительную связь, ему также изменила — теперь она была влюблена в Генриха Гиза. Ведущие свое происхождение непосредственно от Карла Великого, Гизы представляли для Валуа — «узурпаторов власти», как их иногда называли — не меньшую опасность, чем гугеноты.
В 1569 г. Генрих, герцог Анжуйский, встал во главе королевской армии. Роялисты-католики торжествовали, и принц Генрих триумфально вернулся в столицу как победитель гугенотов — он приехал на свадьбу сестры Маргариты с Генрихом Бурбоном, королем Наварры и будущим правителем Франции.
Роль Генриха в Варфоломеевской ночи, произошедшей через пять дней после свадьбы, остается неясной. Известно, что вместе с матерью он убеждал нерешительного Карла IX начать резню протестантов. Возможно, в последний момент он послал к Гизу гонца с просьбой остановить расправу, однако погром уже начался. В любом случае, король взял ответственность за события ночи с 23 на 24 августа 1572 г. на себя. Во время осады Ла-Рошели, столицы гугенотов, в конце Четвертой религиозной войны, к Генриху пришло известие о том, что польский сейм избрал его королем далекой и «дикой» Польши.
С МОЛОДЫХ ЛЕТ ГЕНРИХА III ПРИВЛЕКАЛА ТЕАТРАЛЬНОСТЬ ФРАНЦУЗСКОГО КОРОЛЕВСКОГО ДВОРА. УВЛЕЧЕНИЯ И ПРИСТРАСТИЯ ТОГО ВРЕМЕНИ, ТО, О ЧЕМ ДУМАЛИ И ЧЕМУ ПОДРАЖАЛИ, МГНОВЕННО ВОСПРОИЗВОДИЛОСЬ В НАРЯДАХ. ПРИСТРАСТИЕ ГЕНРИХА К ИЗЫСКАННОЙ ОДЕЖДЕ НАШЛО ОТРАЖЕНИЕ В МНОГОЧИСЛЕННЫХ ПОРТРЕТАХ.
Серебряная монета с изображением Генриха III Валуа, 1577 г. Коллекция Гренджера, Нью-ЙоркДипломатические усилия, направленные на то, чтобы польская корона досталась Генриху III, предпринимались уже давно. Ходила даже молва, что Сигизмунд Август умер не своей смертью, а был отравлен людьми Екатерины Медичи. Пропагандистской кампанией руководил французский эмиссар и дипломат, валлонский епископ и сторонник гугенотов Жан де Монлюк. Кандидатуру Генриха III поддерживала Османская империя, соперничавшая с Габсбургами; сторонниками французского принца в Польше была семья магнатов Зборовских. 11 мая 1573 г. архиепископ Якуб Уханский провозгласил Генриха III польским королем и великим князем литовским. Генриху тогда было 22 года. Подписав Генриховы артикулы, важнейший документ, регулировавший властные полномочия сейма и монарха, а также «Польские постулаты» — перечень требований по обеспечению свободы совести — и Pacta conventa («Всеобщее соглашение»), дополнительный к артикулам договор, скреплявший обязанности выборного короля, и с интересом наблюдая за спорами между различными польскими фракциями, польский король отправился на новую родину. Он не спешил. Собрав двор, определив сухопутную дорогу и изучив все доступные о Польше материалы, он покинул Францию только 2 октября 1573 г. и проезжал в день по 4 мили. Это означало, что расстояние до Кракова в 160 миль он покроет только после Нового года. 24 января 1574 г. Генрих остановился на Одре напротив Мендзыжеча. Пришедшая на встречу с королем многочисленная польская шляхта увидела молодого человека высокого роста, с благородным взглядом, обходительными манерами и такими красивыми руками, которых не было ни у одного мужчины или женщины во Франции, и при этом в поведении чрезвычайно достойного. С детства любящий наряжаться в театральные костюмы, Генрих предстал перед поляками в женских нарядах: блузках и платьях, с завитыми волосами и в бижутерии (в каждом ухе у него были сережки и даже двойное ожерелье из украшенной золотом амбры). Его сразу назвали женоподобным. И как только дошли слухи о том, что он, вопреки соглашению, не хочет жениться на Анне Ягеллонке (которая была его на 20 лет старше) и все время проводит за игрой в мяч (так в это время называли раннюю версию тенниса), шляхтская братия не называла его иначе, как «принцем Содома» и «крашеным королем».
Не прошло и четырех месяцев после торжественной коронации 21 февраля 1574 г. в Вавельском соборе, как до Генриха дошло известие о смерти брата, Карла IX. Король тайком покинул Вавель и направился в сторону Звежинца и Затора, польско-австрийской границы. В погоню за ним послали Яна Тенчинского, который догнал Генриха уже за границей, а узнав, что вызвало отъезд, поклялся Генриху в вечной преданности.
Если Генрих III Валуа и не полюбил свое новое королевство, то, по крайней мере, его понял: ведь некоторые польские обычаи он стал считать своими и держался их до конца жизни. Его умиляла чистота поляков, и он сам, к удивлению двора, стал принимать еженедельные ванны. Он также приказал построить в отреставрированном Лувре уборные, которых раньше не было. Они еще долго служили в качестве туалетов домочадцам королевского замка.
Возвращаясь через Вену, Венецию и итальянские города, Генрих застал Францию у порога очередной религиозной войны. 11 февраля 1575 г. он был коронован в Реймсе и через два дня обвенчался с Луизой Лотарингской, дочерью герцога Меркёра Николя Лотарингского. Брак не укротил злых сплетен о любви наряжаться в женское платье и даже о гомосексуальности короля. Генрих окружал себя красивыми юношами, которые носили женские наряды и длинные волосы и участвовали в языческих спектаклях и оргиях. Современников раздражало лицемерие Генриха, который пешком посещал парижские церкви и долго молился днем, а ночью устраивал непотребства. И даже эта правда была неполной. Частые посещения церквей и монастырей также преследовали земные цели и служили телу. Там молодой и пылкий правитель утолял свою похоть. От монашек в подарок он получал известных всей стране собак, которых обожал.
После начала правления Генрих приказал перестроить Лувр, где и поселился. Большая часть времени уходила на работу. Он уменьшил размеры двора, ограничил к себе доступ, избавляясь тем самым от толп бездельников и льстецов, которые вдоволь наедались на королевских харчах. Уставая от тяжелой работы, он оставлял Париж и уезжал с женой в ее замок Олленвиль. Ежегодно он устраивал себе каникулы, путешествуя в Лион или Авиньон. Ему не хватало только порядка в королевстве: о Франции как о едином государстве говорить было уже сложно. Распавшееся на многочисленные независимые территории, Французское королевство разделилось на Католическую лигу во главе с Гизами и многочисленные политические протестантские союзы. Несмотря на то что Генрих разрешил многие конфликты, Францию потрясали очередные волнения. В 1585 г., через год после смерти анжуйского герцога Эркюля Франциска де Валуа, младшего брата Генриха III, возродилась как феникс из пепла Католическая лига. Гизы не могли позволить, чтобы на французский трон взошел гугенот Генрих Наваррский — он был самым близким родственником короля по мужской линии и, следовательно, должен был унаследовать власть после его смерти. Вспыхнувшая через год война трех Генрихов (французского короля, короля Наварры и Гиза), по сути, стала столкновением золота: испанского на стороне католиков и английского на стороне протестантов. Вначале Генрих III, который стремился к миру и порядку, не покровительствовал никому, но в конечном счете встал на сторону Генриха Наваррского. В Париже началось направленное против короля восстание. Когда 1 августа 1589 г. Генрих Наваррский приступил к осаде непокорной французской столицы, до него дошло страшное известие. Доминиканский монах Жак Клеман, прибывший ко двору Генриха III Валуа под предлогом передачи ему важной почты, нанес монарху смертельную рану в живот.
Бал при дворе Генриха III. Французская школа, ок. 1580 г., Музей Тессе, Ле-Ман, Франция3. На политической арене
«…если бы к моей руке или ноге пристала эта мерзкая зараза, я бы позволил вам отсечь ее… если бы я понял, что кто-то из моих детей опорочен проклятым учением, я не пощадил бы его… Я бы сам предал его правосудию и принес в жертву Богу».
