– Да будет тебе. – Стоун заставил себя рассмеяться. – Вы же вместе уже двадцать лет. Ребенок – это весело.
– Весело? – Энни резко развернулась и посмотрела на племянника. – Весело? Вот если ты станешь кормить его грудью, это будет весело.
Стоун передернулся.
– Я просто сказал.
– Нет, это я тебе просто скажу! Я не могу завести ребенка. При одной мысли об этом я начинаю толстеть. – Энни плюхнулась на стул. – Я начала бегать.
Энни ненавидела физические упражнения так же сильно, как пауков.
– Зачем тебе это? – Стоун беспокоился не только за клиентов, с которыми они должны были вести себя мило и обходительно, но и за себя и братьев. Пробежки сделают Энни еще более раздражительной, а уж никак не мягкой и пушистой. – Не надо. Не бегай.
– Мне приходится. Мое тело не такое, каким оно было когда-то. – Чтобы проиллюстрировать свои слова, Энни взяла груди в ладони и легонько ими потрясла.
– Господи! – Стоун прикрыл глаза рукой. – Перестань.
– А моя задница? – Энни взялась руками за ягодицы. – Она обвисла, Стоун. Проиграла схватку с гравитацией.
– Лучше пристрели меня, умоляю.
– Поэтому я начала бегать. – Плечи Энни безвольно опустились. – Черт меня подери.
– Должен быть какой-то другой способ. Пластика.
– Господи, нет. – Энни указала на Стоуна пальцем. – Не только ты, самый слабый из братьев Уайлдер, боишься уколов.
– Ти Джей рассказал тебе.
– О да. Он рассказал. Доктор Зло? В самом деле?
Стоун раздраженно покачал головой.
– У него слишком длинный язык.
Энни рассмеялась.
– Что верно, то верно. Но весь прошлый год мы ужасно беспокоились за Кена, которому с трудом удалось смириться со своей потерей. Очевидно, теперь нам нужен новый объект для беспокойства. Мы выбрали тебя.
– Когда? Когда это вы так решили?
– Когда разговаривали с Кеном по телефону вчера вечером.
Стоун покачал головой. В прошлом году ему, Ти Джею и Энни пришлось не сладко, когда они пытались вернуть к жизни впавшего в затяжную депрессию Кена, из-за травмы лишившегося самой большой страсти в жизни – скоростного спуска на сноуборде. Им никак не удавалось достучаться до него, не удавалось помочь. Но потом появилась Китти и сделала это вместо них.
Только вот Стоун вовсе не нуждался в том, чтобы кто-то о нем беспокоился. Ведь с ним все в порядке.
– Ты сама не своя в последнее время.
– Ты тоже.
– Хорошо, ты права. – Стоун провел рукой по волосам. – Но я в порядке.
– Настолько, чтобы исчезнуть на целый год?
– Это сделал Кен. – Стоун испустил вздох. – Не я. Я бы не стал исчезать. Мне нравится здесь, и ты это знаешь.
– Но?.. – Энни вопросительно посмотрела на племянника. – Что ты хотел сказать?
– Но… – Правда состояла в том, что фирма была любимым детищем Ти Джея, подпитываемая деньгами Кена, заработанными за годы спортивной карьеры, и возглавляемая Стоуном.
И это было замечательно. Превосходно. Сколько людей может сказать, что они в буквальном смысле слова развлекаются, чтобы заработать на жизнь. Кроме того, совместная деятельность сплачивала братьев, хотя время от времени Стоун и задумывался, сколько это может продлиться.
Только вот совсем не этим хотел заниматься в жизни Стоун. Правда состояла в том, что он так далеко ушел от реставрации старинных зданий, и уже не мог представить себя занимающимся любимым делом. Стоун пожал плечами.
– Но мы заняты. Очень заняты. Да, я понимаю, что мы развлекаемся целыми днями, и все же это колоссальный труд.
– О, детка. Ты просто устал.
– Да. – Прошло десять лет с тех пор, как он купил свой первый разваливавшийся дом в викторианском стиле и преобразил его. Стоун восстановил еще пару домов и хотел бы сделать больше, но у него никогда не хватало на это времени. Он мог бы купить какое-нибудь здание и нанять рабочих, но такой расклад его не устраивал.
Стоуну не хотелось быть просто подрядчиком. Он желал делать все собственными руками.
А для этого требовалось время. Много времени.
– Я хочу отреставрировать еще один дом.
– О… – Энни вскинула бровь. – Я не знала, что ты все еще не оставил эту затею.
– Да. Я…
На столе загудела рация, а потом раздался голос Ти Джея:
– Стоун, ты здесь? Прием.
– Видишь? – обратился Стоун к Энни. – Мы заняты. Очень заняты. Я тут, – ответил он Ти Джею. – Прием.
– Забери дока, а потом встретимся у подножия Гранит-Медоуз. Как можно скорее. Прием.
Ти Джей отправился в горы с клиентами – двумя женщинами, пожелавшими взобраться на самую вершину для фотосессии. Он повез их на джипе. Громоздкий автомобиль вполне проехал бы по горной дороге. Особых навыков для этого не требовалось.
– Что случилось?
– Ты не поверишь, но одна из них рожает.
И в самом деле из рации послышался громкий и протяжный женский крик, от которого по спине Стоуна побежали мурашки. Он вскочил со своего места, едва не потеряв сознание от боли.
– Позвони доку, – крикнул он Энни, морщась при каждом движении. Черт возьми, как больно. – Скажи, что я сейчас за ним приеду.
А, дьявол! Старина док больше не принимает. Его место заняла сексапильная доктор Зло, в последнюю встречу с которой Стоун лежал на столе, обнаженный и окровавленный. Две ночи подряд его преследовали сновидения, в которых доктор Зло представала перед ним в белом халате, под которым не было ничего. А эти строгие каблуки…
Господи, ему необходимо проверить голову.
– Скажи Эмме, что я буду у нее через пять минут. Пусть готовится принимать роды. – Нажав кнопку на рации, Стоун поспешил к двери, не обращая внимания на отчаянно взывающие к милосердию ребра. – Уже в пути, Ти Джей. Прием.
– Поспеши.
В голосе Ти Джея слышалась паника, и Стоун не осуждал его за это. Чего только они не повидали за годы существования фирмы, но это было что-то новенькое.
Роды в горах.
Да, это было что-то новое и совсем не желательное. Стоун обладал начальными медицинскими знаниями, полученными при подготовке к работе в поисково-спасательном отряде, но о родовспоможении не знал ничего. При одной только мысли об этом у него подкашивались ноги.
Возможно, это состояние явилось следствием его собственного ранения, и все же уже через семь минут он был на подъездной аллее клиники, представлявшей собой двухэтажное здание с жилыми помещениями наверху и больницей на первом этаже. Стоун испытал облегчение при виде спешащей ему навстречу Эммы.
Что ж, это уже хорошо.
На Эмме вновь были узкие брюки – на этот раз черные – и шелковая блузка бледно-персикового цвета, подчеркивающая ее высокую полную грудь.
О да, Стоун заметил бы это, даже находясь при смерти. Эмма обладала великолепной грудью и шикарными бедрами, которые притягивали Стоуна точно магнит. Сегодня ночью в самом смелом своем сне он видел, как она оседлала его и…
