так далеко от годовалого малыша?
— Пока вопросов больше, чем ответов, но это ещё не всё, — Света замялась.
— Говори.
— Тело было сожжено. У покойной выбиты все зубы.
Анна замолчала. Выбиты зубы…
— Три года… Значит, это не она… Машеньку?
— Не она, Ань.
— Хрень какая-то. Может, ее убили недавно?
— Точную дату назвать нельзя, но все сходятся во мнении, что обеих Лисинцевых убили примерно в одно время.
— И развезли по разным концам города?
Света пожала плечами.
— Что говорит милиция?
— Все как обычно — следствие идет, — сказала Света, а затем понизила голос. — Но знающие люди, связанные с органами, говорят, что дело скоро закроют за недостатком улик.
Анна задумчиво выпустила дым. Знающие люди — это, скорее всего, Резнов, тот, что нашел тело. Мутный тип, но зато имеющий кое-какие связи. Смолина помнила его по совместным поискам. Бывалый поисковик с темным прошлым — говорят, он был активным участником лихих девяностых. Но кем бы он ни был — такую находку врагу не пожелаешь. Анна знала это по себе. Она помимо своей воли представила осенний лес, голые деревья, высохшую траву… и где-то в ее зарослях обугленное тело с выбитыми зубами, которое пролежало там три года.
— Не желаете шашлык?
Анна вздрогнула и подняла голову. Над ними стоял официант.
— У нас лучший в городе!
От мысли о жареном мясе Смолину передернуло.
— Латте есть?
— Сделаем! Кушать что будете?
— Ничего.
Официант скорбно поджал губы и исчез за стойкой.
— Обожженное тело — это мало улик?
— Три года прошло, Ань. Следов не осталось. Они проверяют различные версии и зацепки, но шансов мало. Все-таки тело обгорело, да еще и без зубов.
— Как так можно с человеком?
— Знаешь про число Данбара?
— При чем тут число?
— Считается, что человек способен поддерживать ограниченное количество социальных связей. Антрополог Роберт Данбар выяснил что в среднем это число равно ста пятидесяти. Те, кто выходят за этот круг, могут не восприниматься как реальные люди.
— И что теперь, всех, кто не входит в полторы сотни — вывозить в лес и сжигать?
Света вздохнула.
— После выпуска из института я работала клиническим психологом в отделе экстренного реагирования МЧС. Мы как-то ехали на вызов — попытка суицида. Ехали как положено на экстренный, с мигалками, но один умник на джипе решил, что король этой дороги — он. И не пропустил нас на светофоре. Мы стояли с включенной сиреной, упершись ему почти в бампер, а он упрямо отказывался отъехать чуть в сторону, хотя мог. В итоге опоздали всего на пять минут — женщина покончила с собой, убив младенца. Всего пять минут, Ань, цена которых — человеческая жизнь.
— Люди — скоты, — в сердцах произнесла Смолина. — Ты не задумывалась об этом, когда спасала им жизни?
— А ты? Не все такие. Но это объясняет то, с какой лёгкостью тираны отправляли на казнь людей тысячами. Сталин, Гитлер, Пиночет…
— …а также убийцы, насильники и маньяки.
— Верно.
Они помолчали.
— Есть какие-то зацепки?
— На дереве, около которого найдено тело, был вырезан символ.
Света достала из сумочки небольшой лист бумаги и положила перед Анной. На нем была нарисована угловатая летучая мышь.
— Сначала этому не придали значения. Но такой же знак был найден в том месте, где ты нашла Машеньку.
— И что это значит?
— Понятия не имею. Но есть еще кое-что: у тела Лисинцевой найдены странные предметы — старинный гребешок для расчесывания, треснувшее зеркальце, моток пряжи…
Света выложила перед Анной еще одно фото — на нем были аккуратно разложены предметы.
— Ты же говорила ее нашли в лесу?
— В этом и странность — зачем ей было тащить это с собой в лес? И почему это не сгорело?
— У тела Машеньки тоже были вещи — плюшевый мишка, деревянная пирамидка и бубенчик. Странный набор.
Официант поставил перед Анной фарфоровую кружку с кофе. По первому взгляду она сразу поняла — молока не долили, да и кофе вряд ли здесь был высшего сорта.
— Почему ты позвонила мне только сейчас?
— Сомневалась… стоит ли ворошить прошлое. Думала, милиция найдет убийцу, и уже можно будет позвонить тебе по результатам, но… Похоже, его так и не найдут.
Анна выпустила в потолок густой дым.
— Зло всегда остается безнаказанным? Пропадают дети, умирают люди — и никто никого не находит…
— Ты не виновата в том, что случилось, — сказала Света.
— А кто виноват?
— Бывает так, что никто.
— Нет, Свет. Такого не бывает. Всегда кто-то виноват. Вопрос только в том — кто?
— Милиция ищет, — Света наклонилась к Анне и аккуратно дотронулась до левого запястья. — Главное помни: ты не виновата.
Не виновата. Ей легко говорить. Ее не было в том лесу. Она не находила маленький грязный сверток…
— Без тебя в «AnnaSearch» стало пусто. Ты была нашим лучшим поисковиком. И моей подругой.
— Ты меня не знаешь, — покачала головой Анна.
— Ты сама себя не знаешь, — возразила Света и как бы между прочим спросила: — Как поживает Тим?
Анна вскинула на нее глаза и поплотнее запахнула кофту, под которой спрятался плюшевый заяц, словно боясь показать его Свете.
— С ним все хорошо.
— Новых шрамов не прибавилось?
Анна почувствовала, как из низа живота кверху поднимается что-то тяжелое и горячее, словно комок раскаленной ненависти. Она сделала глоток кофе, действительно оказавшегося дерьмовым, нервно затянулась, пытаясь погасить порыв, но горячий комок гнева и боли все-таки дошел до горла.
— Какого черта ты это начала! — вырвалось у Смолиной. — К чему этот сеанс психотерапии?
— Нельзя носить в себе. В какой-то момент ты просто не выдержишь… Как тогда, в детстве.
Не зря говорят: не говори другу то, что не должен знать враг. Сейчас Света
