- Что случилось?
Я ей все рассказал.
Когда я закончил свой рассказ, кровь отлила от её лица, пальцы дрожали.
- Где ты держишь эликсир жизни? - спросил я.
- Что?
- Виски. Тебе надо глотнуть.
Она указала на дверь. Я пошел к двери, толкнул её и оказался в кухне. В белом шкафичке над раковиной я обнаружил целую батарею бутылок. Я налил в бокал брэнди, принес в комнату и заставил Лолу выпить залпом. Ее щеки быстро порозовели.
- Но ведь и тебя ... могли убить, - прошептала она.
- Такая возможность предусмотрена в издержках производства. Моего бизнеса. Это нормальный риск моей профессии и учитывается в размере гонорара. Кстати, о гонораре. - Я сел рядом с ней на диван. - Этот страховой полис теперь играет куда более важную роль, чем вчера.
- Но я же сказала...
- Я знаю, что ты мне сказала. Но ведь это ты мне сказала. Лучше мне послушать страхового агента. Ты не знаешь, кто он?
Она приложила пальцы к вискам, пытаясь припомнить.
- Фрэнк мне говорил как-то. Сейчас подумаю. Кейт. Или Грант. Не помню. Кейт Грант или Грант Кейт.
- Ну, это несложно выяснить. У тебя есть телефонный справочник?.
Лола встала с дивана и принесла мне книгу. Мы уселись рядом и стали листать справочник. Агента звали Кейт Грант. В справочнике были указаны два номера - офиса и домашний. Для звонка в офис было уже поздновато. Я позвонил ему домой. После нескольких звонков на другом конце провода раздался сонный голос:
- Алло?
- Мистер Грант?
- Да, это я. .
Я постарался изменить голос и заговорил на две октавы ниже. Лола прижала свое ушко к трубке вместе со мной.
- Это мистер Паланс.
- Фрэнк?
- Нет, отец Фрэнка. Бен Паланс.
- Да? Да, мистер Паланс?
- Простите, что потревожил вас так поздно
- Ничего страшного, сэр.
- Дело очень срочное. Речь идет о страховом полисе Фрэнка. Он говорил мне о том, что изменил полис в пользу другого бенефициария. Это произошло накануне его ухода в рейс. Он упоминал имя молодой леди по имени Роуз Джонас.
- Да, сэр, - подтвердил страховой агент. - Я помню: перерегистрация бенефициария. Он со мной связывался. И отдал мне соотвествующие распоряжения. Роуз Джонас - совершенно верно.
- Благодарю вас, - Я положил трубку.
- Ну вот, видишь? - воскликнула Лола.
- Вижу, - мрачно заметил я и попрощался.
- Ты куда?
- Работать.
В "Рейвене" было шумнее, чем в зале сената при обсуждении госбюджета. На сцене выступала Роуз Джонас со своей версией "Звездной пыли". Мне доводилось слышать вариации и получше, но аранжировка оказалась очень удачной, а уж зрелища подобного этому я в жизни не видывал,. Она была сложена так, что, без сомнения, в койке могла обеспечить комфорт: пркически обнаженная верхняя часть колыхалась в символическом бюстгальтере, а остальное тело без всяких признаков нижнего белья томилось в узком черном с блестками платье, в котором ей, надо думать, было невозможно сесть. Черные волосы были зачесаны на бок, так что виднелось одно ухо, а с другой стороны они волнами падали на обнаженное плечо. У неё были черные, как угли, широко посаженные глаза с дьявольским блеском, впалые смуглые щеки и страстный рот с ярко-красными губами. Она источала секс в зрительный зал, и каждая впадинка и возвышенность её тела, выставленного на всеобщее обозрение, посылали откровенный призыв. Я мог понять Фрэнка Паланса. Эта девица легко могла заткнуть за пояс любую блондинку.
Найдя Тома Коннорса, я спросил у него:
- Могу я подождать малышку?
- Где?
- В её гримерной.
- Что, запал на нее?
- Очень может быть. Но пока нет. У меня башка другим забита.
- Неприятности?
- Возможно. Ее дружок должен появиться?
- Нет.
- Почему такая уверенность?
- Обычно он сначала звонит.
- Тебе или ей?
- Или мне или ей.
- Ей сегодня звонили?
- Нет.
- Давно она здесь?
- С семи.
- Ладно. проводи меня в гримерную.
Гримерная как гримерная - во всех кабаре такие: комнатка со сладким ароматом кольдкрема, трюмо с яркими лампочками вокруг зеркала. Я закурил и стал ждать. Том ушел. Когда Роуз наконец появилась, она не проронила ни слова. Она взяла пачку сигарет "Шерман", вытащила одну и закурила, глубоко затягиваясь и быстро выпуская струйку дыма.
- Что вам здесь надо? - Она говорила медленно. Низким голосом.
- Меня послал Фрэнк, - ответил я.
- Какой?
- Фрэнк Паланс.
- Вы кто?
- Пит.
- А дальше?
- Просто Пит.
- И вас послал Фрэнк? Зачем?
- Мне надо вам кое-что сообщить.
- Хорошо. Сообщайте.
- Он мертв.
Длинная коричневая сигарета замерла в воздухе. Черные глаза прищурились. Между красных губ показался кончик красного блестящего языка и, скользнув по нижней губе, вернулся обратно в рот. Потом она произнесла:
- Какого черта? Что вам надо? Кто вас послал?
- Нам надо поговорить, Роуз.
Сигарета вернулась в рот и из её ноздрей вылетели две струйки дыма. Она сощурилась, размышляя над моими словами. Медленно оглядев меня, спросила:
- Говорить будем прямо здесь?
- Честно говоря, здесь мне бы не хотелось
- Мне можно одеться?
- Разумеется.
Она затушила сигарету в пепельнице, зашла за ширму, переоделась в платье и туфли, вышла и спросила:
- Можно я сама отведу вас? Туда где можно спокойно поговорить.
- Ради Бога!
Она набросила на плечи норковый палантин, достала из комода сумочку и бросила мне на ходу:
- Пошли, герой. Пытаешься подзаработать лишний доллар?
- Ну да. Всегда пытаюсь честно подзаработать лишний доллар.
Мы отправились на такси в Нижний Ист-Сайд и всю дорогу молчали только переглядывлись. Мы вышли на углу Аллен-стрит и Ривингтон. Я расплатился и она повела меня к ветхому зданию, которое лет тридцать не ремонтировалось - знаете, в таких сортиры находятся не в квартирах, а в общем коридоре. Мы прошли через вестибюль, воняющий крысами, свернули направо, и она быстро вставила ключ в скважину. Очень шумно отперла замок, распахнула дверь, и мы вошли. Я первым.
Это была старенькая грязная комнатушка - гостиная и кухня одновременно - и пара незакрывающихся дверей в правой стене. Единственным признаком современности был телефонный аппарат на древнем дребезжащем холодильнике. Я обернулся к Роуз.
В руке она держала пистолет.
Маленький автоматический умелец.
Он ей был ужасно к лицу.
- Ну, чмыш, чего ты хочешь? Говори! - Роуз сняла палантин и сбросила его на пол. Потом уронила на него свою сумочку и повторила: - Давай, чмыш, говори, что тебе от меня нужно.
- Фрэнк мертв.
- Это ты уже говорил. Откуда ты знаешь?
- Что знаю?
- Что он мертв.
- В газете прочитал.
- Врешь.
- Почему?
- Это произошло слишком поздно, чтобы попасть в утренние газеты, и слишком поздно, чтобы попасть в вечерние газеты. Сообщение появится не раньше завтрашнего дня.
- А ты-то откуда знаешь?
- Поиграть решил со мной? - Она улбнулась и я опять заметил кончик её быстрого красного языка. Она устремила взгляд мимо меня на дверь в стене и позвала: - Тихоня! Выходи.
Дверь отворилась и из неё показался толстенький коротышка. На нем были штаны и больше ничего. Округлое брюшко, начинавшееся сразу под грудью, поросло волосами. Ноги у него были босые и грязные. Глазки утопали в жирных складках лица и поблескивали точно у зверька, а когда он перевел взгляд на Роуз Джонас, блеск в его глазках стал ярким и хищным - ну совем как у дикого зверя.
- Привет, Роузи. Красивое платье. Очень тебе идет. Новое? Оно мне нравится, Роуз.
Она указала ему на меня стволом автоматического пистолета.
- Этот один из новеньких ребят Джо?
- Нет.
- Уверен? А то этот умник все что-то вынюхивает. У него есть информация. Я же с тобой разговариваю, Тихоня.
Коротышка нехотя отлепил свои глазки от её тела. Он посмотрел на меня и криво улыбнулся. Во рту у него недоставало одного переднего зуба.
- Этот, что ль?
- Ты его знаешь?
- Знаю. Он был с ними. В конторе у Фрэнка.
- Тогда все ясно. - Она подошла ко мне ближе. - Так кто же ты, черт побери?
- Пит.
- Кончай свою волынку, Пит. Ты кто?
- Никто.
- Расстегни пиджак.
Я расстегнул. Она залезла внутрь рукой и стала искать документы, а я перед тем, как это сделать, сладко улыбнулся: это же было все равно, что отнять булку у восьмидесятилетнего старика. Левой рукой я схватил пистолет, а правой двинул ей в челюсть. Она рухнула как подкошенная на свой норковую палантин. Тихоня метнулся ко мне с изяществом беременного носорога, и даже если в голове у него были россыпи бесценных мыслей, каждая из них втолковывала ему, что самое главное в этой ситуации - направленный на него пистолет. Тихоня остановился на как вкопанный и, похоже, был на грани истерики.
- Эй, не надо! Только не делай необдуманных поступков, парень. Подумай сначала!
- А никто и не собирается совершать необдуманные поступки. Вот разве что мозги твои разбрызгаю по полу. Да вот только грязи тут от этого вряд ли прибавится.
