- Не надо. Прошу вас. Не говорите так, мистер.
- Ты на кого работаешь, толстун?
- Ась?
- Работаешь на кого?
- Слушайте, мистер...
- Сам слушай, толстун. Ты сегодня пристрелил одного парня. Убил.
- Не вам об этом говорить!
Я вдруг сорвался на пронзительный фальцет.
- Не мне? Да я же там был! Помнишь?
- Не вам говорить об убийстве, мистер. Об этом пускай скажет судья и присяжные. А мне положен адвокат.
- Послушай, умник! Ты мне лекцию о правосудии не читай! Мне нужна информация. Не воображай себя шибко умным, толстун. Ты стреляешь в стену только для того, чтобы мы поняли, что у тебя в руке пушка, и тут же просишь не шуметь. Но вот что постарайся понять. Хорошенько постарайся. Или я получу от тебя информацию, или ты получишь... свинцовую плюху. Такое бывает с теми, кто оказывает сопротивление при аресте.
- Ты легавый?
- Частный. На ладно. Монетка в автомате. Где же музыка?
- Я работаю на Джо Эйприла.
- Давно?
- Пару месяцев.
- Ты из Калифорнии?
- Нет.
- Откуда?
- Детройтский я.
- Чем занимается Эйприл?
- Не знаю.
Я засомневался, что он не врет, но не стал настаивать.
- Где его логово?
- Чего?
- Пасется где он?
- Гараж "Армандо".
- Это где?
- Угол Тридцать первой и Девятой.
- Ладно. Где твой ствол?
Он мотнул головой на раскрытую дверь.
- В спальне.
- Двигай!
Я вошел с ним в вонючую комнатенку. Его кобура болталась на металлической стойке древней кровати. Я вытащил револьвер и, выведя коротышку обратно в кухню-гостиную, приказал ему сесть.
Он сел. Роуз по-прежнему находилась в горизонтальном положении на полу.
- Настоящее имя? - спросил я у него.
С достоинством:
- Родерик Даллас!
Я подошел к холодильнику и во вторай раз за сегодняшний вечер позвонил в полицию, но на сей раз вызвал лично детектива-лейтенанта Луиса Паркера.
Когда под окнами завыли полицейские сирены, Роуз Джонас все ещё полеживала на полу без движения.
Я сыграл заключительный акт вместе с Паркером. Нам пришлось долго уламывать кое-кого, но в конце концов уломали. Затея была лихая, но ведь они и сами были лихие, эти крутые ребята из Калифорнии, которые обожали звонить почем зря. Надо было пробиться в самое их лежбище и брать всех скопом - накрыть всю их малину молниеносно и без шума. Должно было сработать. У нас могла получиться не просто облава, а лучше, чем облава, но для начала нам пришлось выдержать натиск стряпчих, слетевшихся со всех сторон с воплями о нарушении каких-то там поправок к Конституции. Я этих умников впервые видел, да и они меня, кажется, тоже. Вот их-то и понадобилось уламывать, но Паркер-то был полицейским до мозга костей и ему хватило ума понять, что именно так - одним наскоком быстро и без шума - мы сможем накрыть всю их малину.
Такси домчало меня до гаража "Армандо" за четверть часа. Гараж представлял собой мрачное и на вид неприступное здание с задраенными окнами и спущенной металлической дверью на замке. Я нажал на кнопку звонка и услышал внутри шум и лязг. Открылось малюсенькое окошко и меня спросили, чего мне надо.
- Эйприл, - коротко ответил я.
- Ты от кого?
- От Тихони.
Окошко захлопнулось. Наступила тишина.Потом что-то заурчало и металлическая дверь, дернувшись, отъехала вверх - на достаточную высоту, чтобы я смог войти. Я вошел. Металлическая дверь со скрежетом опустилась. Сторож сказал:
- В офисе.
В длинном гараже стояло не больше пяти машин - новеньких, полированных. Мой провожатый открыл дверь офиса и я вошел. Здесь света было побольше. Теперь я рассмотрел провожатого - он оказался длинным худым парнем со смуглым рябым лицом. На нем был пиджак с подкладными плечами и светлосерая узкополая шляпа. Сидящий за письменным столом выглядел совсем по-другому. Открытое улыбающееся лицо, светлые волосы, ослепительно-белая рубашка с французскими манжетами и с монограммой Д.Э. на нагрудном кармашке - в общем, джентльмен с журнальной обложки .
- Джо Эйприл? - уточнил я.
- А тебе на что?
- Я из Детройта. Вчера приехал. Повидался со старым корешом Родериком Далласом, которого все кличут Тихоней. Он посоветовал к тебе ткнуться.
- Зачем?
- Работенка нужна.
- Постой. А откуда тебе известно, где Тихоня залег?
- Да я Тихоню знаю с тех пор, как он под стол пешком ходил. Мы с ним частенько беседовали - можно сказать душу изливали - посредством междугородной телефонной связи.
- Ишь ты какие словеса плетешь.
- Сие есть предмет моей гордости, сэр.
- И ты, значит, вел с ним междугородние телефонные разговоры аж из Детройта?
- Это я могу себе позволить. Да и Тихоня рассказывал, что он здесь не нуждается.
- Ладно. Так чего ты хоешь?
- Очень немного. В Детройте я что-то слегка переработал и вот приехал в Нью-Йорк на краткий заслуженный отдых. Первым делом я решил навестить своего старинного кореша Тихоню, а он мне говорит, что залег на дно пока, так как он замочил какого-то чмыша сегодня. Он говорит, может, я тебе на что сгожусь. Я, признаться, обожаю собирать зелененькие хрустящие бумажечки с портретиками наших славных государственных деятелей. Вот я и пришел.
Он меня пристально оглядел.
- Баранку вертеть умееешь?
- Шутишь! Я вертел баранкой, когда Тихоня ещё вертел мамкиной сиськой.
- Помолчи-ка, приятель. Как тебя зовут?
- Скотти. Скотти Сондерс.
- Помолчи, Скотти. - Он потянулся к телефону, набрал номер , подождал и произнес:
- Алло? Тихоня?
- Это я, босс. - Тихонин свистящий шепот, казалось, эхом зазвучал под низким потолком гаража.
- Как ты там?
- Нормально. Малость поджилки трясутся.Но ничего.
- Тут у меня твой дружок.
- Который?
- Скотти Сондерс.
- А, да, босс. Стоящий парень.
Лицо Эйприла просветлело. И на нем появилось выражение удовольствия. Он не испытывал бы такого удовольствия, зная, что в эту самую секунду "кольт" Паркера уткнулся стволом в висок бедняге Тихоне. Так что Тихоня не соврал насчет трясущихся поджилок.
Эйприл решил устроить ещё одну проверочку.
- А откуда он, этот краснобай?
- Который?
- Скотти Сондерс.
- Оттуда же, откуда и я - из Детройта, босс. Очень смышленый паренек.
- Ладно. Сиди и не рыпайся там. Я с тобой свяжусь. - Эйприл положил трубку, взглянул на рябого и кивнул на меня. - Познакоьмьтесь ребята. Джек Зигги. Скотт Сондерс.
Мы обменялись рукопожатием.
- Вообще-то это хорошо, что ты подвалил. - сказал Эйприл. - Пока Тихоня залег на дно, у нас как раз одного человечка и не хвататет. Ты знаком с Блохой Бернсом?
- Нет.
- Блоха из Калифорнии. Он мне рекомендовал Тихоню. для работы здесь. А теперь погляди на Зигги повнимательнее.
Я поглядел и спросил:
- А зачем?
- Вы с Зигги будете работать в паре. Сегодня. Ты сегодня свободен?
- Если заработок подходящий, то свободен.
Эйприл кивнул Зигги, и тот вышел. Я услышал, как заурчала открываемая металлическая дверь. Потом дверь с таким же урчанием закрылась.
- Садись, сынок, - предложил Эйприл.
- Спасибо, - ответил я и сел.
- Я тебе сейчас обрисую картину. Мы начали по новой заниматься старым рэкетом. Мы перегоняем автомобили по заказу.
- Как это - по заказу?
- К нам поступают заказы со всех концов ... ну, словом, отовсюду - с Кубы, из Мексики, из Южной Америки. Заказчик говорит. что ему требуется. И все. Зеленый "бьюик" с откидным верхом? Пожалуйста. Черный "кадиллак"-седан? Милости просим. Вот так-то. Мы рассылаем наших следопытов, чтобы они разыскали нужный нам образец - и угнали его. Ба-бах и все! Потом мы товар малость перекрашиваем, меняем молдинги - и дело в шляпе. Ну, как тебе?
- Нравится. А какаой навар? Для шестерок вроде меня.
Он выдвинул ящик стола. Там лежал автоматичский пистолет и куча банкнот. Он взял несколько бумажек со словами:
- Тут пять сотен. Ну вот, теперь, считай, тебя внесли в платежную ведомость. Своим я плачу хорошо. Жаловаться не на что. Если будешь работать чисто и прилежно, я сделаю тебя богачом. Скурвишься - ты покойник.
- Как этот Фрэнк Паланс? - тихо произнес я.
- У Тихони слишком длинный язык
- Когда он мне шепчет на ушко, не слишком длинный.
- Фрэнк Паланс. Я взял его в дело, сосунка этого. Стелил ему мягко, купил на свои сухогруз, научил его, как все провернуть.
- А как?
- Он у нас экспортом занимался. Краденые тачки сплавлял за кордон.
- Ну, и где же он лопухнулся?
- Возомнил из себя невесть что, мало ему стало. А когда моим ребятам вдруг становится мало и они пытатся у меня под носом отстегнуть себе лишнего, то им каюк, братец! Я этого сосунка Паланса ввел в дело, я его и вывел. Да только мне захотелось это сделать самому.
- Что-то не совсем ясно.
Глаза у Эйприа были голубые. Он меня ими просто припечатал к стулу. И сказал серьезно:
- Ты как считаешь, Тихоня любит пушкой баловаться?
