над раковиной, как можно лучше разгладила свои слегка вьющиеся волны, а затем закрыла глаза, чтобы напомнить себе, что она уже не та застенчивая семнадцатилетняя девочка, которой была, когда покинула Темпест.
Она была взрослой женщиной. У нее было высшее образование. Она была чертовой ведьмой, причем очень сильной, если верить словам сестры.
Мэллори открыла глаза и встретилась взглядом с собственным отражением в зеркале. Она была сильной. Она была независимой. Она была умной и способной, и она могла справиться со всем, что будет дальше. Она больше не была одинока. Наконец-то к ней вернулась ее младшая сестра, и рядом с ней — ее лучшая в мире подруга.
Глубоко вздохнув для храбрости, Мэллори открыла дверь ванной комнаты и вышла обратно в квартиру в стиле лофт. Хоуп ободряюще улыбнулась ей, встав с того места, где она сидела на диване. Мэллори огляделась вокруг, и ее брови нахмурились.
— Куда делась Руби?
— Ей нужно было ответить на звонок. Она за дверью. — Хоуп повернулась к двери: — Пойдем. Давай покончим с этим.
Мэллори вышла вслед за сестрой из квартиры и спустилась по шаткой деревянной лестнице:
— Мне нравится, что ты сделала с этим местом.
— О. Спасибо. — Хоуп улыбнулась ей через плечо. — Я забыла, что ты ничего этого не видела.
— Когда ты переехала из главного дома?
— Как только закончила школу, бабушка неожиданно вручила мне ключи от квартиры над гаражом. Она убралась в ней и перевезла мои вещи так, что я даже не заметила. Она сказала, что знает, что формально я уже взрослая и могу жить где угодно, даже уехать из Темпеста, но она надеется, что я захочу остаться рядом.
Печаль охватила Мэллори, и ей пришлось моргнуть, чтобы сдержать грозящие пролиться слезы. Шрамы, о которых она даже не подозревала, казалось, вскрылись в ее сердце. Нана хотела, чтобы Хоуп оставалась рядом, чтобы она была с ней, и дала ей возможность развиваться и становиться самостоятельной, сохраняя при этом свое место в семье и обществе.
Мэллори было больно осознавать, что Нана не предложила ей такого же компромисса. А может, и предложила, — прозвучал в глубине души Мэллори тоненький голосок. Может быть, Нана пыталась уговорить ее остаться, а она сама чертовски хотела уехать из города. Она не знала, не могла знать из-за заклинания, которое все еще действовало, скрывая от нее ее собственные воспоминания.
Когда они открыли боковую дверь и вошли в дом, ей больше всего на свете захотелось поговорить с Наной. У нее было так много вопросов. Ей нужно было получить ответы на многие из них. Но желтая лента для ограждения места преступления, блокирующая вход в кухню, расположенную рядом с задним коридором, напоминала о том, что Нана больше ничего не сможет ей рассказать.
Наны больше не было. Мертва. Убита.
Мэллори больше никогда не сможет поговорить с ней. Она никогда не сможет обнять ее или почувствовать сладкий аромат корицы, который всегда ассоциировался у нее с бабушкой. Она никогда не сможет поспорить с ней, как они делали это миллион раз, когда она была ребенком. Она не могла получить ответы на свои вопросы о том, почему бабушка сделала то, что сделала, но если ее сестра права, то Мэллори может быть лучшим способом получить ответ на вопрос, кто и почему убил их бабушку.
— Я пыталась навести здесь порядок после того, как полиция сделала фотографии и собрала улики, но… — Хоуп отодвинула предупреждающую ленту, чтобы Мэллори могла пройти за ней в знакомую кухню: — Это были, мягко говоря, суматошные двадцать четыре часа.
Зайдя на кухню, Мэллори тяжело сглотнула. Хоуп, должно быть, вычистила комнату сверху донизу, но даже ее настойчивая младшая сестра не смогла полностью стереть следы убийства их бабушки. Рядом с островом на деревянном полу виднелось темное пятно, и Мэллори, не спрашивая, поняла, что это кровь бабушки, которая так сильно впиталась в пол, что никакие средства для мытья посуды не смогли ее вывести.
Она отвернулась, обойдя остров, и улыбнулась старой плетеной корзинке на столешнице, наполненной кексами. Не задумываясь, она взяла один и откусила кусочек. Она тут же поморщилась и постаралась не подавиться. Подойдя к мусорному ведру, она выплюнула кекс, а остатки выбросила в мусор и подняла голову, чтобы увидеть, что Хоуп наблюдает за ней.
— Серьезно? — Ее младшая сестра нахмурилась.
— Что?
— Я показываю тебе место преступления, где была убита наша бабушка, а ты первым делом думаешь: — О, смотри-ка, кексы?
Мэллори вытерла рот, пытаясь избавиться от привкуса:
— Бабушка всегда пекла самые вкусные кексы. В них чувствовалась любовь, которую она в них вкладывала. — Тут ей пришла в голову мысль, и она спросила: — И волшебство, да? Она пекла их с помощью магии?
— Да-да, — подтвердила Хоуп, и Мэллори фыркнула.
— Фигушки. — Она открыла холодильник и нашла бутылку воды, открыла ее и сделала глубокий глоток, пока вкус кекса не исчез. — В этих нет магии. И на вкус они как картон.
— Ну, очевидно, что они пролежали тут по меньшей мере два дня, так что, может быть, ты будешь снисходительна к мертвой женщине? — Хоуп пристально смотрела на нее, поэтому Мэллори подняла руки в знак капитуляции.
— Ладно. Прости меня, за то, что я хочу в последний раз попробовать бабушкину домашнюю выпечку. Просто, когда я вошла сюда, у меня промелькнуло воспоминание. Она разрешала нам облизывать венчики миксера, а потом мы танцевали вокруг, напевая, а она с помощью своей магии убирала все, не прикасаясь к тряпке.
Лицо Хоуп смягчилось:
— Ты вспомнила это?
Мэллори кивнула.
— Это хорошо. Это значит, что твои воспоминания возвращаются все быстрее.
— Да. — Мэллори указала на кухню вокруг них: — Но мы пришли сюда не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Ты хочешь, чтобы я выяснила, что случилось с Наной. Почему бы тебе не начать с того, что ты уже знаешь, потому что я предполагаю, что это больше, чем ты рассказала мне до сих пор?
— Ну, вот что мне удалось собрать воедино вместе с полицией. — Хоуп начала, а Мэллори слушала, повернувшись к шкафу, в котором, сколько она себя помнила, хранились безрецептурные лекарства. Ей повезло. Даже это не изменилось. Она нашла пузырек с ибупрофеном, выпила две таблетки и запила их глотком воды, слушая, как сестра рассказывает ей ужасные подробности.
Нану зарезали. В ее собственном доме, на ее собственной кухне. Нож, который был использован, был взят из собственного ножевого блока Наны, стоявшего рядом с плитой в нескольких футах от нее. Следов взлома не
