Тогда, четыре года назад, напоив меня чаем с ароматной сдобой, она незаметно разузнала все подробности моей жизни. А я, разморенная теплом, сытостью и дружеским участием, которое видела едва ли не впервые в жизни, рассказала ей всё. Или почти всё.
Единственное, о чём я умолчала — Хранитель магии. Сказала, что из Пансиона я перенеслась случайно, прочитав из любопытства заклинание на свитке, и возвращаться туда не захотела, а идти куда-то ещё… А где меня ждут?
О том, что происхожу из знатной семьи, которой от меня нужны только наследники, я тоже не скрыла. Правда, титул отца не назвала, как и мой родной мир. Но теперь мне кажется, что уже тогда старая куница и сама обо всём догадалась.
— Вот что, Огонёк, — решительно сказала оборотница, задумчиво баюкая любимую кружку с отколотым краем в руках. — Оставайся-ка ты у меня. И мне помощь, и ты не пропадёшь. Скажем, что ты — моя дальняя родственница из какой-то глуши, справим тебе документы. Если захочешь, работу какую найдём. Просто, конечно, не будет, а вот интересно…
Ну, а я даже думать не стала. Если Аллира обманет, всегда успею сбежать. А если нет — разве можно отказываться от таких предложений?
Так я и поселилась на Тисовой улице, в аккуратном, словно игрушечном, домике, где в моём распоряжении была маленькая, но уютная комната на втором этаже с широким окном и кованым балконом в три шага длиной, выходившим на тихую торговую улочку.
Когда-то эта спальня принадлежала сыну иллары Лонг, но он уже давно вырос и жил в соседнем квартале вместе с женой, навещая мать по выходным или в свободное от работы время, которого было не так уж и много. Трудился Норд в огромной компании по производству артефактов, где заведовал поставками или финансами — я не вникала. Его жена работала на самом производстве, на подхвате у известных мастеров, и частенько брала меня с собой, давая посмотреть на то, что меня безумно интересовало, изнутри. Прекрасные люди, то есть оборотни!
Они не раз и не два порывались забрать к себе мать Норда, но старая куница упорно отказывалась, не желая покидать свой устроенный дом и любимых клиентов. Сама Аллира оказалась местной травницей. У неё не было своего магазина или какой-то лавки, но её знала добрая половина города, и бойкая ребятня частенько забегала к кунице за мешочками с травами или какой-то настойкой. Не знаю, ориентировалась ли старушка на нюх, или просто за долгую жизнь привыкла всё делать на ощупь, но на моей памяти ни разу не задела ни один предмет, не перепутала листья или стебли трав и даже дозировку зелий отмеряла безукоризненно, словно, глаза ей, и вовсе, были не нужны.
— Пожила бы с моё, и не так научилась бы, — добродушно смеялась женщина, когда я восторженно ахала, удивляясь её ловкости, или инстинктивно неслась к ней на помощь, забывая, что она в этом совсем не нуждалась. К счастью, со временем это прошло, оставив лишь чувство благодарности, тёплой привязанности и огромного уважения.
В быту мы с куницей оказались на удивление неприхотливы. Утром вставали рано. Я бежала на рынок, где покупала овощи, фрукты, мясо или рыбу, попутно училась торговаться с продавцами и гоняла шустрых воришек, норовивших залезть мне в карман. Затем вместе с Аллирой мы готовили завтрак, а иногда — сразу и обед.
Оборотница учила меня премудростям готовки и тому, что значит быть настоящей женщиной и хозяйкой, а я смешливо фыркала, напоминая ей, что мне привычнее держать катану в руке и шинковать ею врагов, чем обычным ножом — капусту. Куница качала головой и ставила мне очередную задачу, напоминая, что настоящая женщина должна уметь всё, а воевать и швыряться магией — удел мужчин.
Конечно же, я соглашалась. Но по вечерам, когда на город начинала опускаться тьма и прохлада, убегала к западной стене, где на старом плацу полуразвалившейся казармы, оставленной после того, как была построена новая, до семи потов тренировалась с неумело выстроганным из веток оружием, ни за что не желая забывать всё, чему училась долгие годы в пансионе.
Снежок, что к тому моменту достаточно окреп, чтобы снова проявляться в нашем мире, сыпал язвительными комментариями, подбадривая меня или, наоборот, доводя до бешенства. А потом снова становился невидимым, и мы долго бродили с ним по городу, набираясь новых впечатлений и наслаждаясь такой долгожданной свободой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Три раза в неделю я занималась со старым артефактором с производства, которого попросил за меня Норд. Старый оборотень-лис был чрезвычайно мудрым и опытным, и за каких-то полгода помог мне закрепить все полученные в пансионе знания по артефакторике, а потом принялся обучать новому. Мне безумно нравилось это занятие, а огромный магический резерв, который с момента появления Снежка вырос раза в три, позволял создавать довольно мощные предметы.
— Тебе бы больше практики, девочка, — вздыхал ил Камори, — цены бы тебе не было. Поговорить, что ли с илларой Шоссер? Нам нужны толковые работники… Жаль, что маловата ты ещё.
— Разве возраст имеет значение, когда горит душа? — фыркала я в ответ на такие высказывания, и таки добилась своего.
В один из дней вместо урока мы отправились в административное здание, где располагался кабинет владелицы самого масштабного в Айд’Ароссе дела по производству артефактов.
— Значит, илла Лонг, — задумчиво протянула иллара Шоссер и кивнула старому артефактору, чтобы оставил нас наедине.
— Можно просто Милодара или Дара, — робко представилась я своим новым именем, разглядывая довольно приятную, но даже на вид строгую женщину.
— И ты хочешь у нас работать? — скептически хмыкнула она, пристально рассматривая иллюзию моей простоватой мордашки, к которой я уже даже привыкла.
— Очень хочу! — честно ответила я, понимая, что вот он — мой шанс, проявить себя, возможно, даже прославиться, создав какой-то уникальный предмет и получив собственный знак мастера.
— Что ж. Можешь попробовать. Посмотрим, что из этого получится. В конце концов, нужно давать шанс молодым талантам проявить себя. Конечно, если твои… кхм… родные не против, — задумчиво пробормотала женщина и хотела сказать что-то ещё, но с сомнением на меня посмотрела и покачала головой, а затем просто кивнула на дверь и пожелала удачи.
Наверное, спроси я тогда иллару, что её смутило, многое могло бы сложиться иначе, но… Я просто радостно выскочила за дверь и обняла учителя в порыве чувств. Ура! Я больше не буду бесполезной нахлебницей, а моя работа будет приносить мне лишь удовольствие! Разве это не счастье?
Я понимала, что никто не доверит мне заниматься чем-то серьёзным сразу, но надеялась, что хотя бы получу какой-то опыт, наблюдая за филигранной работой настоящих мастеров. К слову, надеялась не зря! По крайней мере, благодаря новым плетениям, что я подсмотрела, когда сотрудники иллары Шоссер обрабатывали камни для довольно специфических украшений, мне удалось перенастроить собственную иллюзию, чтобы она не слетела в любой момент, потому что ходить на производство с моим артефактом, скрывающим внешность, было чревато сбоем настроек, и мне, с некоторых пор, приходилось обходиться своими силами.
Приехав с очередной проверкой, иллара Шоссер покачала головой, пристально вглядываясь в моё лицо, как в тот, самый первый раз, а затем спрятала улыбку и вернулась к своим делам. Я же заподозрила, что она, как и Аллира, видит гораздо больше, чем говорит. По крайней мере, наличие у меня иллюзии для неё, похоже, тайной не являлось.
Естественно я тут же захотела задать нашей хозяйке пару вопросов, но меня к ней банально не допустили, и я расстроенная вернулась домой. Иллара Лонг сразу же усадила меня пить чай, учуяв моё настроение, и мягко вытащила все подробности.
— Пф-ф, детка, спросила бы у меня. Исида, как и я, Видящая. Её не обмануть никакими иллюзиями. Да и успеха своего она достигла только благодаря своему дару.
— Но почему она взяла меня на работу, понимая, что я — не та, за кого себя выдаю? — удивилась я.
— Так она знает, что я бы не приняла в свою семью плохого человека. Всё же нас, Видящих, мало, и мы редко допускаем кого-то в свой ближний круг. Да и женихи твои её, скорее всего, заинтересовали. Нечасто встретишь помолвку в таком юном возрасте…
