он весь сжимался и старался ускориться.
Изогнутый коридор, поворот за поворотом будто бы спускался вниз и ниже становился сводчатый как в каком-то подземелье потолок. Развилок не было. Страх же все нарастал. Петр явно двигался слишком медленно, чтобы надолго оторваться. Ему обязательно нужно было найти укрытие.
Взгляд цеплялся за каждую мелочь, но ничего подходящего не попадалось.
Петр был уже в полном отчаянии…
Дверь!
Дубовые доски, окованные железом, крупные валуны, обрамляющие дверной проем – то что надо!
Неподалеку прямо из стены в выложенный камнем желоб бил ключ. Как раз сейчас из него набирала воду в деревянное ведро по-деревенски одетая женщина. Она выпрямилась и повернулась: стройная, с большой грудью и огромными темными глазами за невероятно длинными ресницами.
– Можно воды? – тяжело выдохнул Петр.
– А то так есть хочется, что переночевать негде? – хихикнула женщина.
– Ночевать не надо, – замотал головой Петр. – Только спрячь меня, пожалуйста!
Женщина окинула его взглядом, придвинулась ближе, улыбнулась:
– Можно. Только… у меня всего одна кровать…
Петр тут же подумал о жене, такой непохожей во всем на эту женщину. Как далеко она была сейчас. И что она может узнать о том, что с ним было здесь?
Женщина смотрела на Петра и улыбалась.
Петр куснул верхнюю губу, затравленно глянул назад. Уже скоро здесь должен быть Минотавр с его острыми рогами. Еще одного удара Петр не переживет.
– Спрячь меня! – кивнул он.
Женщина приоткрыла дверь, он юркнул внутрь. Она скользнула следом и опустила железный засов. Петр подошел убедиться, что все заперто надежно, попробовал поправить засов, но смог его лишь совсем немного приподнять. Совершенно очевидно, что он был тут в безопасности.
Теперь только он огляделся. Комната была очень маленькой, настолько, что им было даже тяжело развернуться в ней. Но крайне уютной. Кровать с кружевными подушками и расшитым покрывалом, достаточно широкая, чтобы на ней можно было поместиться вдвоем в обнимку. Миниатюрная железная печка в углу. Крохотная батарея отопления на чугунных гнутых ножках. Маленькие столик и табурет, оба из толстого прочного бруса. Шкафчики и полки. Все было очень аккуратно, мило и нарядно. Тут не было окна, но царила атмосфера сытости и благополучия.
Петр перевел дух.
Петр закончил оттирать котел от сажи и поставил его на строго определенное место на полочке над плитой.
До возвращения Ариадны должно было оставаться еще довольно много времени. Он даже подошел к двери и прислушался, нет ли звука шагов. Все было тихо.
Выглянуть бы… Он взялся за засов, потянул его вверх, но тот даже не шелохнулся.
Покачав головой Петр решил, что время все-таки есть.
Он достал из ящичка под столом коробку, поставил ее на столешницу и извлек из нее полусобранные часы. Сел и очень медленно принялся за работу.
Он совершенно не торопился закончить сборку. Важно было просто продолжать. Как будто он дома с дочкой, как будто Аринка сидит рядом и очень довольно рассказывает ему, где и какая шестеренка должна стоять.
Легко лязгнула дверь, открываясь. Петр встал, чтобы встретить Ариадну. Она вошла, мягко опустила засов и передала Петру холщовый мешочек:
– Вот, опять гречка с рисом. Положи на место, потом переберешь, как обычно.
Он принял мешочек, и она обняла его, прислонившись своей большой грудью и щекоча его подбородок своими длинными ресницами.
– Опять собирал часы? – мягко спросила она, взглянув на стол.
Он коротко кивнул. Она вздохнула:
– Расплатишься сразу?
Петр снова коротко кивнул, убрал часы в коробку, повернулся к батарее и опустился на колени.
Ариадна застегнула на нем ошейник, пристегнутый цепочкой к трубе, поставила перед ним миску и вывалила в нее из консервной банки собачий корм. Петр наклонился, подхватил губами кусок и начал жевать.
– Ты даже не представляешь, как мне тяжело это делать! – пожаловалась она. – Но ты сам виноват! Как мне трудно видеть, что ты снова думаешь о каких-то посторонних женщинах!
Она всхлипнула и продолжила:
– Я только и делаю, что забочусь о твоей безопасности, о твоем уюте. А ты… каждый раз, каждый раз! – она еще раз всхлипнула. – Ну конечно! Чего еще от тебя ждать, кроме старых анекдотов?
Петр проглотил кусок и подхватил следующий.
– Сил моих уже нет… милый, я понимаю, что тебе это надо… но и мне все тяжелее. Давай вот как… за следующий раз мне придется не только пристегнуть тебя, но и отстегать плеткой. Хорошо?
Петр опустил голову, задумавшись.
Соглашаться с ее требованиями было все тяжелее. Однако он вспомнил коридор по ту сторону и бегущего по нему Минотавра и живо представил оглушающую боль в ягодицах.
– Ну? – поторопила она.
Петр покивал, не поднимая головы.
Ариадна вздохнула:
– Только… мне придется отстегать тебя заранее. Уже сейчас. Согласен?
Он снова покивал.
– Не слышу!
– Согласен, – проговорил Петр.
Он услышал, как она хлопнула дверцами шкафчика…
Рукоятью плети его подхватили под подбородок и сильно потянули вверх.
– Ну что же ты, подними голову, дружище, – сказал Минотавр.
Каким-то чудом тот помещался в платье Ариадны, не разорвав его на части.
Петр от испуга попытался вскочить, но тут же рухнул вниз, дернутый поводком. Он осознал, что заперт с Минотавром в тесном каменном мешке и затрясся.
– Как ты хорошо зафиксирован, – рассудил Минотавр, – одно удовольствие будет тебя боднуть! Но прежде плетка. Ты сам согласился!
Он хлестнул, и Петр потерял сознание от жгучей боли.
Очнулся Петр привязанным к стулу в мрачном помещении, вытесанном в скале. Каменный пол, сырой и холодный воздух. Где-то капала вода.
Минотавр перед ним покачивался на стуле.
– Сколько ж можно? – устало проговорил Петр.
– А ты как хотел? Тут иначе не бывает! Это же Лабиринт! Прямо так, с большой буквы «Лабиринт»!.. Лабиринт!!! – громко повторил Минотавр, прислушиваясь к отзвукам голоса, – место-то хорошее. Пахнет плохо.
Петр помотал головой, пытаясь собраться с мыслями.
– Может, тебя боднуть? Для ясности? – участливо поинтересовался Минотавр.
– Не-не! – тут же живо откликнулся Петр и посмотрел прямо на мучителя. – Отпусти меня, а?
– Да кто ж тебя держит? – делано удивился Минотавр. – Ты сам себе злобный буратина!
Петр глянул на руки и ноги и обнаружил, что и правда, они свободны. Тут бы встать и идти. Но куда?
– Может, и где выход покажешь? – осмелел он.
– Ой, да брось! Кому как не тебе знать дорогу! Душой не криви! – развеселился Минотавр.
Петр зло и требовательно смотрел на него.
– Ну чего дуешься? – удивился Минотавр. – Даже не знаю, что объяснять. Подходишь к развилке, выбираешь подходящий путь. Если пойдешь по подходящему, выйдешь. Если по неподходящему – бодну.
– Да как выбрать-то? – возмутился Петр.
– Ты что, крошка-сын? Не знаешь, что такое хорошо, а что такое плохо?!
– Что одному хорошо, другому каторга, – пробурчал Петр.
– Что тебе другой? Ты за себя решаешь!
– А может то, что хорошо для меня, навредит другому? – отмахнулся Петр. – Может я в душе преступник? Или тиран какой-нибудь?
– Ну это уж тебе знать, кем ты хочешь быть, кем не хочешь. Не поступай как тот, кем быть не хочешь и все… – пожал плечами Минотавр.
– Чего ты меня философией морочишь? Я тебя спрашиваю,
