и было, собственно, нужно.
Не успевал я отойти от подобной информации, а он уже переходил ко второй истории, связанной с нашими, тушинскими географическими реалиями. «Вот мы с тобой живем в Тушине на одной улице в соседних домах. А знаешь ли ты, что бульвар Яна Райниса до начала 1960-х был одной из взлетных полос аэродрома полярной авиации – Захарковского. И мы с другом моим Иваном Черевичным (Герой Советского Союза, три ордена Ленина) летали отсюда на свидания (он сказал другое слово). И однажды я отпустил его одного, ну с девушкой, при условии, что прилечу за ним в условное место, тут, рядом, по Рижской дороге, в Опалиху, одним словом. Прилетаю, как договорились, сажусь у леска, за болотом, а Ваньки на условленном месте нет, а стоит он поодаль, сгорбившись за кустом, а в сторонке девушка жмется. «Что-то тут не так», – думаю. И точно. Ванька машет мне рукой. Подбегаю. Смотрю, он без одежды, трусы черные в руках держит. «Что случилось?» «Ты, Валь, не поверишь. Только мы собрались с девушкой, ну, это, на травку, как мысль пришла – дай, думаю, немного ополоснусь после дороги. Черт меня дернул. Ну, в болотце зашел, поплескался. Выхожу – что-то не так. Глядь, а у меня там, ну понимаешь, где, огромная пиявка присосалась. Попробовал оторвать – больно! А девушка кричит: «Ваня, ты где уже там?» А мне не до нее…» Валентин Иванович усмехнулся и закончил трагикомичную историю: «Большой проблемой было везти их на себе в Москву. Едва разместил. Ванька даже трусы надеть не может, так его раздуло. Прямиком к медсанчасти. Подрулил, завел туда, потом несколько дней тот дома отлеживался. Какие уж там девушки!»
Иван Черевичный в кабине самолета
Сам Валентин Иванович жил в хрущевской пятиэтажке рядом с бывшим аэродромом и там же ушел из жизни в январе 1993-го, а его сын Иван и поныне там обитает.
Попутно с долгими вечерами и ночами в компании Валентина Ивановича все 1990–2000-е годы я не вылезал из пресс-туров, киноэкспедиций, командировок и просто частных поездок в места, которые раньше-то и не снились, типа Канар и Мальдив. Все это давало уникальный материал, очень пригождающийся сейчас, выливающийся в книги, лекции, выступления на ТВ. Случались и трагикурьезы – как со мной, так и с мими друзьями и попутчиками.
Душа общества Саша Стрелецкий
Кстати: в Таиланде как в Грязях
В первую поездку в Таиланд я ездил вместе с художественным редактором нашего журнала Костей Янситовым, который призван был исполнять при мне обязанности фотографа. Константин очень хороший человек, и мы дружим по сию пору, но тогда, на жарком юге, он вел себя крайне безрассудно: кроме всего прочего бродил под солнцем по мелководью с фотоаппаратом и пытался отснять каких-то подводных обитателей. После неоднократных предупреждений он неизменно отвечал мне: «Да что мне это солнце, у нас в Грязях под Липецком… вот там жара!» в результате в последние дни поездки он лежал в номере отеля, не в состоянии двинуться с места с опухшими ногами и до аэропорта добрался с огромным трудом. Погранзону преодолевал на четвереньках в буквальном смысле слова, и паспорт забросил снизу в окошечко служащего. Чтобы увидеть Костю, тому пришлось свеситься наполовину в проход. В самолете его буквально спасли случайно оказавшиеся в салоне спортивные врачи, летевшие с соревнований из Бангкока в Москву, насильно раздев и растерев мазями в конце салона. Шереметьево он преодолевал также ползком. А потом две недели лежал дома на больничном.
Другой мой друг Никита Кривцов, известный журналист и кандидат исторических наук, однажды получил грант за серию очерков о Сейшельских островах – бесплатную поездку на оные. Отправляясь в даль несусветную, купил в отечественном дьюти-фри бутылку виски, вознамерившись употребить их в дальнем перелете. На пересадке в Париже при проходе таможни у него попросили выбросить сокровенный напиток в мусорный бак (таковы их драконовские правила). Надо знать Никиту – ему такая несправедливость очень не понравилась. «Да я выпью ее прямо сейчас, чем она вам достанется», – произнес он по-французски, что и сделал. Следующий этап полета он, как потом признавался, помнил плохо. Единственное, что врезалось в его память, – пальмы совсем рядом с самолетом при посадке после 9-часового глубокого сна.
Его разместили в бунгало, а вместо электрического освещения везде расставили крошечные плошки со свечками. Плохо владея телом после сильного похмелья, Никита тут же задел пару плошек, и огонек быстро побежал по волосам на ногах. Ожог был сильный! Надо ли говорить, что программа пребывания на островах была сильно скорректирована!
Наконец-то нашлось местечко, чтобы посвятить несколько строк поистине удивительной истории того, как я стал «ветераном труда». Нет, физической работой я не был переутомлен; то были скорее бессонные будни (в основном ночи) на ниве газетного дела. В июле 1985 года начался XII Международный фестиваль молодежи и студентов, в котором я участвовал, находясь в группе журналистов, делавших фестивальную газету – традиционное издание всех мероприятий такого рода.
Надо заметить, что располагались мы в тех самых «Известиях», где я уже работал за пять лет до того. Наша группа находилась в бывшем кабинете Николая Бухарина, и сидели там вместе со мной Дима Лиханов, Артем Боровик, Гена Максимович и Ваня Аккуратов – знакомые все лица и фамилии. Иных уж нет… Моя задача была самой «творческой» – я был в ответе за синхронный перевод газеты на два иностранных языка, английский и французский, который осуществляли сотрудники издания напротив – «Московских новостей». Мне надлежало забирать их, переводчиков, у них на работе и вести к нам, в «Известия», усаживать, обеспечивать всем необходимым, ожидать, пока все не будет переведено, проверено и отправлено в типографию, и обеспечивать развоз переводчиков по домам, ибо время было уже почти утреннее.
Для развоза использовались обычные таксомоторы, которые я, стоя в качестве диспетчера на балконе «Известий», вызывал громким голосом с нескольких стоянок под зданием. Этой исключительно «творческой» работой, помимо множества других дел, я занимался в течение всего фестиваля. Такой самоотверженный труд был замечен на самом верху – в ЦК ВЛКСМ, и позже, в числе прочих отличившихся, мне была вручена медаль «За трудовое отличие» – как ни крути, правительственная награда. Отсюда и ветеранство.
И еще пара любопытных приключений из недавних времен.
Компания «Неизвестная планета», с которой я одно время сотрудничал и чей одноименный журнал редактировал, дважды направляла меня в Мексику собирать материалы для журнальных статей
