– Не знаю…
Старого водителя так удивил ответ шефа, что он на минуту лишился дара речи и заглушил движок. Молодой хозяин обычно кроил свой день поминутно. Даже секундная стрелка на его «Ориенте» не была лишней деталью. И вдруг «не знаю».
– Что ты сказал, Коля? Прости, я не понял… – растерянно переспросил Петрович. Николай промолчал и позвонил по мобильному Аксенову.
– Иван Вячеславович, вы уже пообедали?
– А ты, Коля, где? – отозвался генеральный директор.
– Я в городе. Сына водил в Уголок Дурова. Если вы еще не обедали, мы бы могли встретиться, ну, скажем, в Пекине. Там днем тихо и кормят интересно.
– Не возражаю, – не без удивления согласился Аксенов. Они хоть и работали вместе больше двух лет, но подобного предложения генеральный директор от своего молодого зама раньше не получал.
– Подбросишь меня на площадь Маяковского И свободен, – распорядился Николай.
– Сделаем. – И Петрович плавно тронул с места.
Грыжин ехал на встречу с Аксеновым и силился понять: как же это он раньше упускал возможность поболтать с Никиткой? Сходить с ним куда-нибудь? Ну хоть в тот же Уголок Дурова семь раз в неделю, раз пацану хочется. Это ведь такое счастье, гладить мальчишку по голове и знать, что придет завтра, потом послезавтра и так много лет, пока сын не вырастет и не станет мужчиной. Как здорово дожить до старости и дождаться внуков. Они бы с Машей постарели и гуляли по дачным аллеям, пили на террасе чай из отцовского самовара и высматривали в окно взрослых детей из города. Почему я лишен всего этого?
– Коля, ты что-то сказал? – насторожился Петрович и притормозил.
– Нет, ничего. – Грыжин тряхнул головой и сообразил, что они уже на площади Маяковского. Он попрощался с водителем за руку и направился к «Пекину».
«Форд» Аксенова уже припарковался. Николай вошел в вестибюль и увидел генерального директора возле зеркала. Аксенов причесывался.
– Я опоздал? – забеспокоился Грыжин и поглядел на часы.
– Нет, ты, как всегда, точен. – Аксенов улыбнулся. – Будем отмечать казахстанскую нефть?
– Просто решил перед отпуском доложить обстановку на фирме, – спокойно ответил Грыжин. Генеральный директор обнял своего заместителя за плечи, и они отправились в зал.
– Лягушками станешь потчевать? – предположил Аксенов, усаживаясь за столик.
– Не волнуйтесь, тут есть и вполне нормальная еда, – успокоил Николай, принимая из рук маленькой китаянки тисненую папку с меню.
– Тогда выбирай по своему усмотрению, – заявил Иван Вячеславович и огляделся.
В китайском ресторане он прежде не бывал и диковинные росписи с драконами и райскими птицами на стенах ему были любопытны. Закуски из молодых побегов бамбука и странно выглядевших куриных яиц оказались вполне съедобными. А свинина, нарезанная тонкими ломтями, перемешенная с золотистым луком, даже вкусной. Мужчины выпили по рюмке рисовой водки и закусили.
– Я уеду, и вам самому придется проследить, чтобы казахи вовремя сливали нефть в трубу. Они должны это делать в начале каждого месяца, не позднее десятого числа. И так весь квартал, – предупредил Грыжин.
– Сейчас как раз начало месяца, и ты можешь отследить первую поставку сам. А к следующей порции, надеюсь, ты уже успеешь отдохнуть и вернешься, – вытирая рот белоснежной салфеткой с золотыми иероглифами, возразил Аксенов. Он уже привык наблюдать за работой заместителя со стороны и большого желания менять привычку не испытывал.
– Это на тот случай, если я запоздаю, – ответил Грыжин. Иван Вячеславович поставил на стол рюмку, которую уже было собрался опрокинуть, и удивленно уставился на заместителя:
– Коля, что происходит? Ты собираешься отдыхать больше месяца?
– Это так, на всякий случай, – повторил Грыжин.
– Нет, ты, конечно, имеешь право, два года без отпуска. Но все контракты в твоих руках. Представляешь, что может случиться, если тебя так долго не будет?!
– Я вписал график работы в календарь. Там и телефоны партнеров, и порядок расчетов по текущим контрактам. Вам надо только открыть его, и вы все поймете, – продолжал Николай, стараясь не замечать беспокойства в голосе шефа.
– Нет, ты мне скажи, когда намерен вернуться? – настаивал Аксенов.
– Иван Вячеславович, я же сказал: на всякий случай. Все мы живые люди. Представьте, что мой самолет упадет. Я обязан оставить вас в курсе событий на фирме.
– Да, я понимаю, – ответил генеральный директор своему заму, хотя и его тон, и выражение лица говорили об обратном. – Но хотелось бы знать, когда ты вернешься из отпуска.
– Давайте выпьем. Что вы поставили рюмку? – ушел от ответа Грыжин.
Мужчины чокнулись.
– За твой отдых, – выдал тост Аксенов. Но особого оптимизма в его голосе не прозвучало.
– И за вас, Иван Вячеславович. Уверен, вы прекрасно и без меня справитесь…
Аксенов выпил и покосился на молодого коллегу, необычное поведение которого начинало его всерьез тревожить. Иван Вячеславович припомнил недавний завтрак с Грыжиным-старшим, когда тот приехал на студень матушки. Вспомнились слова старого друга о том, что вид сына ему не понравился. А теперь этот странный разговор… Неприятное подозрение кольнуло Аксенова:
– Уж не решил ли ты сменить работу, Коля? Конечно, ты взрослый, талантливый мужик и вправе поступать, как сочтешь нужным. Тогда скажи честно. Мы же не чужие. Для меня это, конечно, новость тяжелая, но что делать? Каждый волен жить своим умом, только не надо темнить с близкими людьми.
– С чего вы взяли? От вас я могу уйти лишь на тот свет, – горько отшутился Грыжин.
– Ну тогда кончай меня стращать и наливай, – облегченно вздохнул Иван Вячеславович, не подозревая, что в шутке молодого зама и содержится ответ на вопрос о странностях в его поведении.
Николай чокнулся с Аксеновым и залпом выпил.
– Вы меня подвезете до дому? Хочу с женой и мальчишкой перед отъездом побыть, – попросил он, когда они вышли из ресторана.
– А ты едешь в отпуск без жены? – удивился Аксенов и, подозрительно покосившись на Николая, добавил: – Уж не завел ли ты себе бабу?
– Не завел. Просто хочу побыть один. Да и Ни-китку таскать по гостиницам не хочется.
«Форд» лихо подкатил к дому Грыжина. Иван Вячеславович вышел из машины и крепко пожал Николаю руку:
– Возвращайся поскорей, Коля. Без тебя на фирме тоскливо.
– Постараюсь, – ответил Грыжин и, не выдер-обнял Аксенова.
Перед тем как вызвать лифт, Николай достал из кармана платок и приложил к глазам. Он никогда раньше не ощущал в себе склонности к сентиментальным порывам, но сегодня, думая, что прощается с шефом навсегда, слезу сдержать не смог.
Маша ждала мужа у накрытого стола.
– Как хорошо, что ты не задержался до ночи. Я боялась, что перед отпуском затеешь проводы на фирме, загуляешь. Садись ужинать.
– Машенька, я только из ресторана. Мы с Иваном Вячеславовичем отобедали в «Пекине». Надо было ему кое-что по делу сказать. А где Никитка?
– Я сына бабушке на ночь отвезла. Думала провести последний вечер с тобой вдвоем. – Маша виновато улыбнулась и залилась краской. Николай внимательно оглядел жену, отметил новую короткую юбку и прозрачную кофточку, поднял ее и понес в спальню. – Ой, так сразу… Может, немного за столом посидим? – засмущалась Маша.
– Потом… – он нежно поставил ее на ковер возле кровати, осторожно, не торопясь, раздел и уложил на постель. Затем не спеша разделся сам.
– Коля, ты какой-то не такой последнее время? – тихо сказала Маша.
– Это хорошо или плохо? – спросил Николай, устраиваясь под одеялом рядом с женой.
Ответить она уже не смогла. Муж жадно и сильно стиснул ее в своих объятиях. Так он брал Машу только в первые месяцы их брака.
– Ты бешеный… – еле слышно проговорила женщина, закрыла глаза и еще тише добавила: – Хоть бы свет погасил.
– Не надо. Я хочу тебя всю видеть, – прохрипел Николай и принялся жадно целовать ей рот и грудь, прижимая к себе ее живот и бедра. Затем приподнял, поставил на колени.
Он любил жену долго и неистово, словно юный любовник, едва дождавшийся момента близости с любимой. Маша послушно позволяла ему все. Наконец Николай успокоился и, уложив голову жене на живот, затих. Так они пролежали несколько минут.
– Завтра ты уедешь, и я останусь одна, – грустно сказала Маша и погладила мужа по щеке. – Когда-то мы отдыхали вместе…
– Ты должна уметь обходиться и без меня. Представь, если я попаду в автокатастрофу или меня закажут. Теперь жизнь жесткая… – то ли в шутку, то ли всерьез ответил Грыжин.
– Зачем ты так говоришь?! Я без тебя не хочу. Я без тебя умру.
– Что значит умрешь? – Николай приподнял голову и строго посмотрел супруге в глаза: – А мальчик? Что же, оставишь Никитку круглым сиротой? Так не годится. Если со мной что-нибудь произойдет, ты обязана жить. Жить и за хорошего человека замуж выйти.
– Ты меня специально доводишь перед отъездом? – На глаза Маши снова навернулись слезы.
