— Вы закончили, ваша светлость? — спросил он.
Галина посмотрела в сторону спокойного голоса Юджина. Она убрала с лица мокрые волосы, оставляя следы золы на медных прядях.
— Да. Спасибо, что вернулся быстро. Ты можешь подготовить замок для визита короля и леди Валы меньше, чем за неделю, Юджин?
— Да, маркграфиня, — мужчина служил Галине больше десяти лет и вырос в замке. — Я поищу место для их свиты. Нам хватит припасов в погребе, благодаря щедрости Бесеры, — он поклонился при этом Гетену. — Ничего не поделать с ремонтом, но мы можем убрать в замке. Его величество и ее светлость будут хорошо приняты в Харатоне.
Галина сжала его предплечье и оставила черные следы на светлом рукаве.
— Спасибо. Бери все, что нужно. Если у кого-то будут вопросы, посылай их ко мне.
— Я подниму слуг. Нужно многое сделать, а времени мало, — он посмотрел мимо нее. — И я отправлю двух горничных в кабинет ее светлости.
— Я всегда могу на тебя положиться, Юджин.
— Да, можете, — управляющий поклонился и ушел в коридор, закрыв за собой двери.
Галина пнула уголек по комнате. Он ударился об каменную стену и улетел, подняв облачко сажи.
Гетен протянул полный бокал медовухи.
Она приняла его, осушила и протянула за добавкой.
— Я напьюсь, — она выпила еще бокал, и он его наполнил. — С моей семьей постоянно сложности.
— Любимая, твоя семья — сложность, — он вытер сажу с ее лба, послюнявив большой палец, и прошел за ней в спальню.
Она фыркнула.
— Тебе нужно домой, маг солнца. Иди домой и оставайся там. Отыщи информацию, которой я смогу опровергнуть существование крикунов в Сокосе.
— Я не убегу от сражений.
— Ты не бежишь. Ты даешь мне место сражаться, и тебе нужно разгадать для меня загадку. Если Вернард хочет повелевать тобой, он может идти на холм и стучать в твою дверь сам. Я помню, как хорошо это сработало в прошлый раз.
— Тогда он послал тебя.
Она осушила бокал.
— Он будет жалеть, что так сделал, до конца своих дней, — она прошла к шкафчику у кровати и вытащила темно-коричневую бутылку. — Пробовал скорваланскую сому? — она откупорила ее и протянула бутылку Гетену. — Подарок от воительницы Одруны Склаар, ее семья занимается таким, — он понюхал и скривился, словно учуял смерть. Галина кивнула. — Вкус еще хуже. Этим хорошо стирать разум перед смертью или операцией. Скорваланцы пьют это с каждым приемом пищи.
— Тогда их лучше не злить.
Она фыркнула.
— Это хорошая идея, — ее ладони подрагивали, она налила рюмку. — Ты скоро встретишь Одруну. Она принесет мне еще подарок летом, — она нахмурилась и посмотрела в наполовину пустую бутылку. — Надеюсь, отец уже уедет к тому времени. Они не дружат.
Гетен хмурился, поджимая губы, взгляд был тяжелым. Он поймал ее левую ладонь, поднес ее к губам и поцеловал обрубок ее безымянного пальца и мизинец.
— Вернард использовал твою верность до…
Она повернула ладонь, чтобы закрыть его рот.
— Не все это смерть и шрамы. Его требования свели нас.
Он убрал ее руку.
— Галина…
— Пообещай, что ты отправишься в Ранит и не вернешься, пока Вернард не уедет, — она сжала его пальцы. — Если любишь меня, Гетен, если хочешь, чтобы мы были вместе, ты будешь в стороне.
— Я не могу на такое согласиться.
— Можешь, — она отодвинулась. Она не была против шрамов на коже. Но шрамы на сердце долго кровоточили и сильно болели. Она не хотела еще такие. Галина осушила рюмку, поежилась, наполнила рюмку. — Знаю, это глупо, — она посмотрела ему в глаза. — Но Король-медведь такой, когда впивается во что-то зубами и когтями. Он простит мое упрямство. Он даст деньги для Кхары. Он даже примет наш брак на наших условиях, Но если он верит, что некромантия убила детей в Сокосе, это не произойдет, потому что он назовет тебя врагом Урсинума и прикажет убить тебя.
— Ты просишь меня не защищаться.
— Я прошу тебя помочь мне защитить тебя, — она склонилась, прижалась губами к его губам и прошептала. — Как я всегда делала.
Глава 4
Гетен зачерпнул зеленый порошок из баночки и добавил в медовуху, размешал. Он прошел босыми ногами туда, где Галина сжималась на диване. Она щурилась от утреннего света, падающего полосой между ставен, хмурилась от боли. Ей было плохо после ночи с выпивкой, и она была в штанах и тунике, двигалась как раненая, ругаясь хуже, чем мужчины в гавани.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Выпей это.
Она приняла чашку и выпила настой, не возражая. Ее точно мучила головная боль.
Он дал ей еще кружку.
— И это.
Галина сделала глоток, хмурясь сильнее.
— Вода?
— Да.
— Зачем мне пить воду? Ее никто не пьет.
— А должны, — он постучал по графину. — Она очищена и поможет ослабить страдания. Поверь своему целителю и выпей.
Она пробормотала ругательство, но по его совету все выпила. А потом сказала:
— Я проведу половину дня в туалете, если во мне плещется столько воды.
— Лучше попа на горшке, чем твое лицо.
— Хорошо. Нет времени на жалость к себе. Король скоро прибудет, — Галина встала. — Нам нужно больше медовухи. Сколько бочек я могу купить у Ранита?
Гетен сел на кровать.
— Многое еще не готово, но у меня есть дюжина бочек.
— Я возьму их. Сможешь отправить Магода сегодня? — она встала перед ним, и он обвил руками ее бедра.
— Я не назвал цену.
— Уверена, это не нужно.
— Конечно, — он попытался утянуть ее на кровать, но она сопротивлялась. — Что? Даже без части оплаты?
— Плохая идея. Меня может стошнить на тебя.
— Понятно, — он отпустил ее и отклонился на одеяла. Оранжевые лисы бегали за серыми зайцами на фреске на потолке. Он посмотрел на нее. Она взяла пояс с мечом и пристегнула к поясу, но убрала меч и ножны. Она задумчиво теребила потертую кожу пояса на краю. Он спросил. — Почему ты стала солдатом?
Она иронично улыбнулась.
— Чтобы научиться убить отца, — Гетен фыркнул, но Галина кивнула. — Честно.
Он посерьезнел.
— Что король Вернард сделал, чтобы заслужить ненависть в раннем возрасте?
— Я ненавижу не короля. Он — выдающийся правитель, мудрый, щедрый с народом, желает защитить их и помочь Урсинуму. Я хочу убить своего отца. Моя мама отправляла меня к нему при любом шансе. Но он игнорировал меня, не собирался признавать. Он хотел еще сына, а не дочь в веснушках, которая отрывала куклам руки и ноги.
— Ты так делала?
— Каждой, хоть меня и били за это. Я ненавидела их глаза и улыбки, похожие на женщин при дворе. Мама знала, что я была воином, как король и его сыновья. Но Вернард видел слабость, глядя на меня. Я была просто девочкой. И когда кузен Валдрам столкнул меня в темницу в Татлисе, отец дразнил меня из-за страха темноты и воды. Мне было всего шесть, но я ненавидела его за это. И я вонзила перо в его ладонь, — Гетен приподнял брови, но Галина продолжила. — Он оттолкнул меня через весь зал, а потом отправил жить в бараках как пажа. И сделал меня одной из его наследников.
— Он увидел, что твоя мать была права.
Она склонила голову, переплела пальцы с его, глядя на их ладони, а потом спросила:
— Почему ты оставался нейтрален во время войн?
— Я не оставался.
Галина пронзила его взглядом.
Гетен продолжил:
— Со мной много раз советовались короли. Каждый спрашивал, как убить остальных. Я предлагал только метод убийства некромантов Налвики. Королевские маги того царства были врагами.
— Многие все еще считают некромантию корнем зла.
— Да. Они предпочитают думать, что маги и ведьмы — не люди, как они, — он провел ладонями по ее рукам, ощущая мозоли от сражений. — Расскажи все, что ты слышала в Сокосе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она недовольно скривилась.
— Четырнадцать детей в деревне и соседних убили. Это одна из немногих частей Кхары, не так сильно пострадавшая от потопа, — вздохнула она. — Когда кончатся страдания?
— Убийцы — стая собак. На них будут охотиться. И это закончится.
