запястья и удерживает на месте, забавляясь, как я бешусь от бессилья и попыток сделать хоть что-то!
— Резвая Белка. Хорошо скачешь. Давай сразу сюда… — подбрасывает бедра вверх.
Посылает мне прямиком в промежность горячий и твердый привет.
Я замираю, чувствуя, как мой пульс скатывается туда, и подо мной тоже бурлит, пульсирует его возбужденная махина.
Глава 8
Ника
Тело замирает, но пульсации не прекращаются, напротив, усиливаются. Подо мной будто вулкан, и я на самом его жерле.
Дан медленно двигает бедрами, подбрасывая меня немного вверх и опуская. Бедра совершают волнообразные движения. Мои пальцы беспомощно хватаются за воздух и находят опору в виде майки мужчины. Скребаю ее в кулак, ерзая. сверху, пытаясь избавить.
— Ауф, какая ты бойкая штучка… — едва слышно смеется, рассыпая искорки льдистого смеха по моей коже, мигом покрывшейся потом.
Сердце не бьется, оно с надрывом стучит в кокон воспаленного жара, который сжимается все туже вокруг меня.
Над верхней губой повисли капельки пота.
Сумасшедшие эмоции бьют между ног. Пульс зашкаливает.
Трение рождает глубинные вибрации и вихрь, которому нет названия.
Мурашки врассыпную разбегаются по телу. Я чувствую их даже на кончиках пальцев ног, а потом они снова сбегаются к центру, сосредотачиваясь в точке соприкосновения тел.
В легких не хватает кислорода. Я не пьяная, но как будто хлебнула неразбавленный абсент, от которого все горит.
Во рту сухость, глотку дерет.
Дыхание вырывается сиплым.
— Отпусти!
— Признай, что соврала о фригидности.
— Но я фригидная. Я…
— Твои мокрые трусики и мощный оргазм говорят о другом. Фригидность — оправдание, придуманное мужиком, который не смог.
Стены комнаты резко подскакивают вверх, потом стремительно летят вниз, и я зажмуриваюсь, не понимая, что происходит.
Горячее дыхание касается моего лица. Бедра и попа стискивает большая ладонь, пальцы поглаживают мои ягодицы, сминают властно.
Жар большого тела втискивает меня в диван все увереннее и напористее.
В низ живота толкается… Это…
Снова мягко и напористо уверенно таранит меня.
— Открой глаза. Трусишка… — хмыкает Осло.
Давления становится немного меньше. Он нависает сверху. Я с осторожностью смотрю на него, быстро зажмурившись обратно. В голове болтанка и путаница из мыслей.
— Расслабься.
Онемевшие запястья ноют. Я растираю их пальцами по очереди, прислушиваясь к ощущениям.
— От оргазма ты точно не умрешь, даже если у тебя проблемы с сердцем, что, в целом, сначала еще подтвердить нужно. Учащенное дыхание и сердцебиение — лишь часть общей картины возбуждения. Это нормально. Пик перед оргазмом и потом нырок. Как прыжок с высоты, — выдает умную фразу и немного меняет положение тела.
Теперь уже не нависает сверху, снова ложится сбоку, но продолжает меня волновать и беспокоить близостью своего мощного, разгоряченного тела. И эти бедра… Он опять фиксирует меня ими и пошло трется об меня крепкой эрекцией.
— Секс — это естественное болеутоляющее. Он вызывает выброс эндорфинов, которые уменьшают боль и стресс. Тебе просто необходимо хорошенько потрахаться!
— Мне не больно. И стресс у меня только от тебя!
Я толкаю здоровяка ладонью в грудь, чтобы он слетел с дивана на пол, но ничего не происходит. Он словно врос в него. Зато мою ладонь перехватывает ловко и… засовывает мне в трусы.
— Собери свою влагу.
— У меня нет влаги! — протестую.
— Соврешь — буду наказывать, — сообщает ледяным тоном.
Мои пальцы утопают в вязком секрете, настойчивое давление руки и пальцев Дана не позволяет игнорировать изменения, происходящие с моим телом. Я в шоке, что у меня между ног так липко и скользко.
— Я грязная. Боже, мне нужно помыться.
— Ты возбужденная, Белка, — нажимает моими пальцами и трет. — Ужасно мокрая.
Голос Дана сбивается от частого дыхания.
Пальцы ведут ниже, он собирает ими мою влагу и вынимает из моего белья. В то же время делает быстрое движение и стягивает свои трусы вниз.
— Сожми пальцы крепко… — командует, обернув кулак вокруг моей ладони.
Расстояния между мной и мужским органом больше нет.
Он у меня в ладони. В кулаке. Под пальцами.
— Ааааа…
Ощущения невероятные.
Покалывание и мурашки сменяют друг друга.
Глаза жжет перцем.
Пульсирующая горячая сталь на ощупь кажется нежной, бархатной.
Но под тонкой оболочкой он тверже гранита. Чувство непередаваемые.
Боязность и любопытство борются друг с другом.
— Делай! — приказывает.
Сжатия пальцев и движения вверх-вниз в быстром, отрывистом темпе.
Показывает, как ему нравится.
Сердце снова спотыкается в груди, словно замерло у самого края обрыва.
Я боюсь посмотреть мужчине в лицо, но когда осмеливаюсь быстро взглянуть, замираю. Брови нахмурены, сведены к переносице, губы чуть-чуть приоткрыты. Там зов белоснежных зубов и влажного языка, медленно скользящего по контуру изнутри.
Интерес.
Я протягиваю свой взгляд чуть-чуть выше.
Его сумрачные глаза неотрывно наблюдают за мной, и там проносятся вспышки ослепительных молний.
Низ живота наливается свинцом. Темнота комнаты вокруг кажется живым и теплым существом.
Чернота порока пугающая и зовущая.
Почти такая же зовущая, как собственный ритм пульса. У моего тела их будто стало два — тот, что запущен слабым сердцем, и тот, что горит костром между ног.
Эти две волны играют со мной в злую шутку: кто перетянет, а пальцы движутся, движутся по горячему члену, насильно направляемые уверенной мужской рукой.
Глава 9
Осло
Пальцы девчонки скользят по члену неумело.
В ней нет уверенности и последовательности, то пережимает у самой головки, то у корня едва держит, торопится разжать.
На личике выражения сменяются одно другим — от шока и брезгливости, до любопытства и искреннего, смешного проявления «зажмурюсь-ка я покрепче».
— Подстраивайся!
— У меня сейчас пальцы отвалятся.
— Уже, что ли? Смотри…
— У-у, — отрицательно качает головой из стороны в сторону, упрямится, словно капризный ребенок.
Но сама же… едва заметно хитро приподнимает реснички и замирает, тихо ахнув.
Я двигаю кулаком медленнее, амплитуда длинная, рывки неспешные, чтобы оценила размах и поняла, как надо.
— О черт… — теперь уже в открытую пялится.
— Никогда не видела, что ли?
— Видела, — вспыхивает. — Но…
— Но?
Разживаю свои пальцы, поглаживая ее руку, снова накрываю ладонью. Теперь она движет рукой иначе, намного лучше.
Да, способная. Мммм… Мне нравится ее руки — запястья тонкие, но сильные, едва заметная россыпь веснушек на бледной коже, как отпечатавшиеся замысловатые созвездия.
— Ты большой.
Ее дыхание становится частым. Я немного
