пять тысяч, чтобы остаться на свободе до вынесения приговора. Есть фото, на котором Аль с капризно-нетерпеливым выражением лица ждёт, когда ему дадут расписаться и позволят, наконец, уйти.
По странному совпадению именно 50 тысяч долларов он задолжал флоридским адвокатам Гиблину и Гордону, которые даже подали в суд на своего клиента, требуя уплаты гонорара. Рассказывали даже, будто Гиблин явился к Капоне домой, схватил его за грудки и пригрозил... Хотя чем Гиблин мог пригрозить Капоне? Это явно миф. Тем не менее 7 июня заместитель шерифа округа Дейд сообщил репортёрам, что из дома на Палм-Айленде вывезена часть мебели, а неделю спустя «Нью-Йорк тайме» написала, что Гиблин попросил суд описать дом Капоне и его обстановку, чтобы взыскать с него долг.
Дело закончилось тем, что Капоне заключил с адвокатами мировую, сторговавшись с ними на десять тысяч, что дало повод для предположений, будто вся эта история затевалась, чтобы отсрочить суд по делу о неуплате налогов: в начале июня общественность, подстрекаемая прессой, была настроена резко против Капоне, которого не пугала перспектива провести два с половиной года в Ливенворте, где уже «отдыхали» в комфортных условиях Ральф и Гузик. 15 июня «Чикаго трибюн» поместила на первой странице карикатуру: толстый Аль сидит на разрушенном и растоптанном Чикаго, а прокурор Джонсон простирает длань, чтобы сбросить его оттуда. Подпись гласила: «Король Альфонс, скоро ты потеряешь свой трон». Возможно, за шесть недель страсти утихнут, и всё переменится. Тем не менее Гиблин и Гордон больше никогда не представляли Капоне в суде. К несчастью для него.
Глава четвёртая
В ТЮРЬМЕ
Бискотти «Аль Капоне»
3 чашки муки, 1 чашка сахара; 1/2 чашки сливочного масла; 3 ч. л. пекарского порошка; 1/2 ч. л. соли; 3 яйца; 60мл анисового ликёра.
Разогреть духовку до 180 °С. Взбить масло с сахаром. Добавить яйца по одному, как следует взбить.
Смешать все сухие ингредиенты и всыпать в получившуюся массу. Добавить анисовый ликёр и хорошо перемешать.
Разделить тесто на четыре части и выпекать на противне, слегка смазанном маслом, 35 минут.
Вынуть из духовки и выложить на разделочную доску. Порезать ломтями толщиной 11/2 сантиметра. Ломти положить на противень и подсушить в слабо нагретой духовке, чтобы поджарились обе стороны. Охладить и подавать.
Чикаго
Учебный год закончился, и Мэй привезла Сонни в Чикаго. Они снова поселились на Прери-авеню; Аль же занимал свои апартаменты в отеле «Лексингтон». Трудовые будни гангстеров продолжались: рэкет, разборки, борьба за сферы влияния. Жизнь вовсе не замерла в ожидании суда, который должен был решить судьбу босса. Однажды вечером Джордж Джонсон и Аль Капоне оказались вместе на бегах: первый сидел на трибуне, никем не узнанный, а второй из частной ложи махал рукой рукоплескавшей ему толпе, пока оркестр играл в его честь. 30 июля 1931 года в десять утра они снова встретились — в суде.
Встрече предшествовал колоритный эпизод. Разведка донесла, что на Капоне готовится покушение. К слуху отнеслись вполне серьёзно: для убийцы нет ничего проще, чем спрятаться в плотной толпе, которая выстроилась вдоль улицы, дожидаясь прибытия «короля» в здание федерального суда. Поэтому Аль не поехал туда в своём лимузине, а взял такси и, едва машина прибыла на место, выбрался из неё и побежал к крыльцу, под защиту полицейских, не выпуская, впрочем, сигары изо рта. Телохранитель Фил д’Андреа прикрывал босса с тыла; левый карман его пиджака оттопыривал пистолет, и полицейские вполне могли арестовать его за ношение оружия, что в планы не входило. Фотограф, сумевший запечатлеть этот момент, уже мог считать, что день удался; однако это был не единственный сюрприз.
Репортёры заранее заготовили тексты о том, что Капоне, признавшего себя виновным, приговорили к двум с половиной годам тюрьмы и десятитысячному штрафу. Оставалось лишь услышать это собственными ушами и разойтись по домам. И тут судья Уилкерсон заявил, что суд на сделку не пойдёт. Пусть Капоне и заключил некий договор с Джонсоном, он, Уилкерсон, не из тех судей, что идут на поводу у прокурора. Капоне не может диктовать суду, какое наказание согласен принять. После этого Уилкерсон закрыл утреннее заседание, объявив, что слушание дела продолжится в два часа пополудни.
Защите пришлось в спешном порядке разрабатывать новую стратегию; судя по всему, злополучное письмо Мэттингли будет использовано как улика. У прокурора Джонсона дрожали и голос, и руки, когда он на возобновившемся заседании пояснял свою позицию судье: президент Гувер через Элмера Айри сообщил ему своё настоятельное пожелание избежать «случайностей» суда и поскорее покончить с этим делом (на носу президентские выборы 1932 года и Всемирная ярмарка в Чикаго 1933 года; будет лучше на это время засадить Капоне в тюрьму, избавив от него город). Но судья был непоколебим: он заслушает обе стороны и вынесет приговор. Тогда защита объявила, что Капоне отзывает признание своей вины и требует суда присяжных. Заседание назначили на 6 октября.
Капоне требовалось настроить общественность в свою пользу, поэтому он охотно раздавал интервью. Одним из журналистов, захотевших с ним поговорить, стал 33-летний Корнелиус Вандербильт IV — отпрыск известного рода американских миллионеров, лишённый наследства за то, что сделался газетным издателем. После развода в 1927 году он жил в небольшом городке Рино в штате Невада и пытался поправить финансовые дела, занимаясь литературной деятельностью.
О встрече с Капоне он договорился через своего секретаря-сицилийца и адвоката из Чикаго. Ему назначили время: 27 августа, в 11 часов. Приехав накануне назначенного дня, Вандербильт узнал из газет о похищении издателя Линча и о том, что чикагская полиция обратилась за помощью к Капоне. Позвонил адвокату, который вызвал его из Невады телеграммой, — Капоне на совещании со своими советниками и никого не принимает. «Вечером я купил ранний выпуск утренней газеты. В заголовках говорилось о возвращении Линча домой и о том, что Пэт Рош выдал ордер
