бы неправдой», — признался он «Чикаго геральд энд экзаминер». «А кто бы на моём месте не волновался?» — передавала его слова «Нью-Йорк тайме» 7 октября, на второй день судебного процесса.
Очернительская кампания в прессе, возглавляемая «Чикаго трибюн», принесла свои плоды: когда за несколько дней до суда Капоне появился на футбольном матче студенческих команд Северо-Западного университета и Небраски, его освистали. «Ты здесь не нужен, — писала по этому поводу «Нью-Йорк тайме» 3 октября. — Тебе ничего с рук не сойдёт, а восхищается тобой только горстка идиотов, которые ничего не решают».
Но Капоне не был агнцем, послушно идущим на заклание. Адвокаты адвокатами, а свои меры принять необходимо. Незадолго до первого судебного заседания в «Лексингтон» доставили для беседы некоторых ключевых свидетелей со стороны обвинения. Параллельно поработали и с членами коллегии присяжных: показали кому пряник, а кому и кнут. Наконец, агент Фрэнк Уилсон получил от своего человека в банде Капоне предупреждение, что его замышляют убить вместе с судьёй Джорджем Джонсоном.
Этим своим человеком был 38-летний Майкл Малоун, который представился гангстерам Майком Лепито из Филадельфии. Несмотря на ирландское происхождение, внешне он был типичный «даго», к тому же, родившись и проведя детство в Нью-Джерси, владел бандитским жаргоном, а ещё мог объясняться на идише, итальянском и греческом. Малоуна обеспечили тщательно продуманной легендой и одели по гангстерской моде в магазинах Филадельфии (счета оплатила «Тайная шестёрка»); для пущей достоверности он переписывался с «корешами» из того же города. В Чикаго он пришёл в отель «Лексингтон», завязал знакомство со «стражей», дежурившей в холле, сказал, что он в бегах, за игрой в карты умело выдал несколько скупых подробностей, намекнул, что согласился бы на любую работёнку, лишь бы перекантоваться, и понемногу вошёл в доверие. У него был пронзительный взгляд и особый прищур — как у кота.
Малоун воевал в Первую мировую, женился, а после смерти ребёнка развёлся; возможно, эта череда личных трагедий и подтолкнула его к вступлению в ряды секретных агентов: он решил, что ему больше нечего терять. Прежде чем внедриться к Капоне, он уже поработал в деле Сакко и Ванцетти, наделавшем много шума в середине двадцатых годов[58]. Уилсон позже назовёт его «величайшим агентом, работавшим под прикрытием, за всю историю правоохранительных органов». В переписке с Айри он называл Малоуна Патриком О’Рурком, чтобы даже случайно его не выдать. Признавая заслуги агента и не споря с тем, что он подвергался риску, один из биографов Капоне, Роберт Шонберг, всё же считает, что степень риска была сильно преувеличена: его вряд ли убили бы — зачем лишний раз привлекать к себе внимание полиции в такой момент? «Майк Лепито» не был допущен в ближний круг и не мог увидеть или услышать ничего такого, что сам Капоне не пожелал бы ему сообщить. Шонберг даже предполагает, что Капоне знал, что Лепито — «засланный казачок», и специально использовал его как информационный канал. В таком случае слух о замышляющемся покушении на Уилсона мог быть запущен с целью устрашения. Однако версия о сверхпроницательности Капоне выглядит не слишком убедительно, поскольку связь с Уилсоном Малоун держал через Эдди О’Хару, сумевшего не только выжить, но даже не попасть под подозрение. Если Капоне всё знал и про «ловкача Эдди», но ничего не предпринял, это какая-то психологическая загадка. Скорее всего, не знал.
Между тем О’Хара за две недели до суда сообщил Уилсону, что адвокаты Капоне раздобыли список присяжных (разведка и у гангстеров работала неплохо). Уилсон не поверил и попросил назвать хотя бы пару имён из этого списка. Согласно процедуре, судья и его помощники должны были отобрать из шести десятков кандидатов в присяжные 39 человек, а из них — 12. Больше всего шансов попасть в коллегию присяжных было у кандидатов под номерами с 30-го по 39-й, поскольку им уже доводилось исполнять эти обязанности. Именно они и согласились принять деньги от Капоне, именно их имена и назвал О’Хара. Уилсон немедленно рассказал об этом судье Уилкерсону, который тогда ещё не получил список кандидатов. Как только этот документ был доставлен, Уилкерсон сравнил его со списком О’Хары: имена под номерами с 30-го по 39-й совпали. Судья не проронил ни слова, так что даже Уилсон и Джонсон не знали, что он намерен предпринять.
Настало утро 6 октября. Возле здания, где располагались федеральный суд и почтамт, собралась толпа, за которой присматривали конные полицейские. Отель «Лексингтон» находился в трёх километрах; чтобы на автомобиле добраться оттуда в суд, Капоне потребовалось несколько минут. Обычная сцена появления знаменитости: женщины-служащие покинули свои рабочие места, чтобы взглянуть на Капоне хоть одним глазком; самые дерзкие и пронырливые продирались сквозь толпу и охрану, умоляя об автографе. Но Аль всем отказывал: он уже наподписывал бумажек, и ничего хорошего из этого не вышло. Одним из зрителей в зале суда был актёр Эдвард Робинсон, ставший кинозвездой после фильма «Маленький цезарь», вышедшего на экраны 9 января 1931 года, в котором он сыграл гангстера Рико Банделло. С тех пор Робинсон снялся ещё в двух гангстерских картинах и теперь готовился к новой роли в фильме «Наёмный убийца». Робинсон сам признавался, что на экране пытается подражать Капоне; разве мог он упустить шанс увидеть своего героя вблизи?
Капоне был раскован, элегантен, улыбчив. Тёмный костюм, галстук в полоску, высокий лоб с залысинами, женственный изгиб ярких сочных губ..." Но улыбка сползла с его лица, когда Уилкерсон объявил о небольшой задержке: он обменяется присяжными с другим судьёй, который в это же время рассматривает дело о разводе. Все труды пошли насмарку! Плохой знак...
Двенадцать человек, которым предстояло решить, виновен ли Капоне в неуплате налогов, были сплошь англосаксонские протестанты, небогатые работяги из глубокой провинции, уже в летах: Нат Браун, 64-летний пенсионер из Сент-Чарлза; Бэрр Дьюган, 54-летний фермер из Клэра; Уильям Хинрикс, 52-летний инженер из Торнтона; Джордж Ларсен, 41-летний модельщик из Торнтона; А. Мэтер, 65-летний сельский лавочник из Прери-Вью; Уильям Маккормик, 58-летний приёмщик из Мэйвуда; Майкл Мерчант, тридцатилетний риелтор из Уокигана; Артур Прочно, 49-летний страховой агент из Эдисон-Парка; Э. Смарт, 43-летний маляр из Либертивилла; Джон Уолтер, 54-летний референт из Йорквилла; Луис Уилдинг, 62-летний маляр из Уилмингтона; Луис Вулфершейм, 64-летний пенсионер из Чикаго.
Адвокат Капоне Майкл Ахерн немедленно заявил протест: это всё профессиональные присяжные, в последнее время неоднократно принимавшие участие
