а от души, рассуждая свободно. — О Маньяри и в целом о карсах… мне сказать толком и нечего. Ну то есть говорить можно много, а вот поделать, пожалуй, нельзя ничего. Отец тоже не любит затяжных противостояний, не одобряет траты ресурсов, денег, людей. Но в этих карских вопросах всё решают купцы, главы Лиги, ведь торговля их вотчина. А тут дело только и именно в торговле. Металлы карсов, всё, что они льют и куют, теперь будет распределяться Редакаром. Не Борграндом. Не слышал? Гномы оставили наш славный город к его вящей славе. Отозвали посла и отсюда. Недовольны. — Улыбнувшись, Лютер на секунду обнаружил всю свою молодость, приподнял личину серьёзности. И тут же надвинул снова. — Они далеко от моря, пусть даже оставят за собой порты Леммаса, всё одно усохнут немного. А мы восстанавливаемся, мужаем. Того и гляди расправим плечи. Гхм… хоть я, может, и тороплюсь. С карсами вышло не слишком ловко, орден был занят реальной войной с Уилфолком, Сурраем, и блокаду организовали силами наёмников. Сброд, без чести, совести и смысла, как видно по их стоимости и делам. Я бы не трогал крестьян, ремесленников, не мешал рабочему люду трудиться. Но сейчас остаётся только ждать.
— Многие там не смогут дождаться. Не только бабы с детишками, лучшие мастера тощают и бьют друг друга. Это ж живые убытки.
— Нет нужды убеждать меня, мастер. Я и так был согласен.
— Дай мне шанс убедить тех, кто против. Сведи с людьми из торговой Лиги. — Эйден всматривался в умные глаза собеседника, всё глубже понимая глупость и бессмысленность собственных потуг. Но не готов был прекратить попытки. — Информация, профессиональные услуги, деньги, да даже просто убедительные слова… Мало ли, что может послужить ключиком. Я бы попробовал подобрать нужный, а?
— Деньги? — Недоумённо переспросил Лютер. Небо заворчало далёкими громовыми раскатами, закапало. — Слова? Мастер Эйден, я сделаю для тебя то немногое, что сделать могу. С удовольствием, из благодарности и уважения. Но давать ложных надежд не стану. Ничего не выйдет. Главы гильдий не будут с тобой разговаривать. Не пустят на порог. Не занимай свой изощрённый разум тем, на что повлиять нельзя. Прими это, как волны, ветер или дожди. С тучами ничего не сделать, давай же просто понаблюдаем за косой моросью. Благо — сами находимся под хорошей крышей.
Эйден думал о «косой мороси». О качестве редакарской «крыши» для него самого. Видел, что молодой рыцарь не одобряет происходящего, уверенно и терпеливо ожидает грядущего, судит бесстрастно, холодно, сухо. Но, вроде бы, не жестоко. Сочувствует людям, пусть и по-своему, по-господски. Тему деятельного сопротивления оставили, дальше только делились наблюдениями, опытом, мнением о пиве и прочем.
— И тут, обойдя тесные ежи пикинёров, мы перерезаем путь коннице Нима, с хрустом врезаясь в их левый фланг, — пересказывал события позднего лета Дэсфорд, чуть ссутулившись над столом, увлечённо двигая «войска» из хлебных корок, кружек и кубков. — Трещало, звенело, Сайг Муррэ́ вопил так, что пугались лошади. Я старался от него не отставать, хотя, признаться, команд особо не понимал. Маркиз и в спокойной-то обстановке вещал невнятно, из-за старой раны в лицо. Маневрируя странным образом, мы оттеснили нимийцев к реке, те сбились в кучу, мешая друг другу, топча, кто-то пытался форсировать Севенну. А на том участке дно глинистое. Даже по невысокой воде, вязли почти все. Там я и свалил своего первого врага. Второго там же.
— И как тебе?
— Проще, чем я думал. И не так… волнующе.
— Да, понимаю. — Эйден не вполне понимал. Вспоминал собственный опыт столкновения с кавалерией Нима. Тогда ему чуть не отрубили ногу, и, если бы было чем, он наверняка бы обгадился. В тот раз пехоту спас ближайший овраг, к которому удалось прижать конников. — Когда я видел нимийцев, они удирали от нас оврагами. Запомнились щиты в белом и буром, брошенные, валяющиеся по лесу.
— Точно. Я и сам приметил. Белые мечи с их гербов пропали, выпачкались в речной глине. Так и торчали там коричневым буреломом, латные наручи, поножи — кверху, из-под лошадей или рядом с ними, сплошная каша, что-то булькают, воют. Херня, одним словом. Точно, как и это вот. — Длинным пальцем Лютер брезгливо отодвинул блюдо с килёвкой, сырой телятиной в маринаде. — Мои люди продолжают жрать эту пакость. Привыкли, не слушают.
— Паразиты для человека привычны. У половины вши, черви, и это если не вскрывать. Не все умны, как ты, не все слушают и запоминают.
— Та твоя смесь, травы, помогли отлично. Как раз черви и вышли из меня комом. Перепугался жуть, яркие впечатления. Зато потом сразу раздался в плечах, пошёл дальше ввысь, есть не перестал, но теперь шло впрок. Меняю латы и гардероб дважды в год. Отец ворчит, что кузнецы с портными поминают меня в вечерних молитвах.
— Рад, что смог услужить. Может и ещё смогу быть полезным.
— Уверен, сможешь. — Лютер поднялся, снова вырастая к потолку. Протянул руку, прощаясь. Не по чину и положению вежливо, как теперь точно понимал Эйден. — И я смогу. Ты только обращайся… с чем-то разумным, житейским, для себя.
Молодой рыцарь вышел в дождь, остальные лайонелиты последовали за ним. Тилхамин почти тут же оказался рядом, улыбаясь широко и открыто, показывая неполные ряды неровных зубов.
— Ну и славно. — Сказал он, делая женщине знак убрать со столов и принести нового уже им. — Я знал, что всё выйдет благопристойно. Прости, что не сказал о вежливой «засаде» прямо, не мог, не смел. Но и ты сам не говорил мне о своих высоких связях, а? Такие гости, такие знакомства…
— Так а что за гости, Тил? — Эйден был несколько пуст, растерян. Не знал, на что теперь направить мысли и надежды, чего бояться, чего хотеть. — Парня я вижу второй раз. Хороший парень, спору нет, и важный. Но что с того? Дэсфорд, верно?
— Верно. Как и его отец. Лорд Дэсфорд, глава ордена святого Лайонела. Большое семейство, богаты, сильны, влиятельны. Честь принимать такого. Жаль только, пришёл сытым. Моя телятина самая свежая, отборная, дорогая. Маринад сардийского уксуса, специи Имжара́дра. Ему понравилось?
— Сказал — пакость.
Пивовар схватился за сердце, закатил тёмные глаза. Подхватил широкое блюдо, спустил на пол, щёлкнул пальцами.
— Отдам собакам. Знал бы — подал вальдшнепов в вине с эстрагоном. Ну хоть твоим нравится, хоп, и
