Укатонен сыграл длинную монотонную мелодию на своем роге, сделанном из витой раковины. Прогремели гулкие удары по выдолбленному бревну, заменявшему здесь барабан. К Укатонену присоединился морской тенду, и они начали танцевать строгий стилизованный танец, который как бы сопровождал сложнейшие торжественные узоры языка кожи, излагавшие смысл происходящего.
Этот формализованный язык был почти недоступен для Джуны, она улавливала лишь отдельные повторяющиеся слова. Им эхом вторил морской тенду. Нить повествования переходила от одного исполнителя к другому, выражаясь визуальными вопросами и ответами. История касалась моря и тенду. Джуна наклонилась вперед, стараясь глубже вникнуть в смысл повествования. Вполне возможно, что это что-то вроде мифа — о сотворении мира? Но если он повествует о том, как тенду вышли из моря, то почему складывается впечатление, будто история рассказывается от конца к началу? Впрочем, по мере развития сюжета Джуна стала понимать, что это рассказ о том, как тенду копили знания о море. Рассказ завершился тем, что Укатонен и морской тенду взялись за руки и стали отплясывать вместе. Потом они стали вводить в танец зрителей и танцоров, образовывая огромный круг. Прохладные влажные руки подхватили и Джуну с Моуки, вовлекая в танец. После длительного сидения на песке движение показалось Джуне исключительно приятным. Она поводила плечами, изгибала спину, имитировала движения тенду и их тихое постанывание. Потом все начали становиться на колени, изгибаясь то вправо, то влево. Джуна тоже опустилась на колени, время от времени ощущая, как ее касаются прохладные влажные тела участников танца. Она вдруг почувствовала слабый укол и утонула в слиянии прежде, чем успела испугаться. В панике она попыталась было сопротивляться, но с ней был Моуки, он встал преградой между нею и другими участниками слияния, он давал ей время для адаптации. Когда она успокоилась, Моуки позволил слиянию проникнуть сквозь его защитный блок. Он останавливался каждый раз, когда Джуна начинала волноваться. Она ощущала и эго Укатонена, который действовал согласованно с Моуки, руководя им и успокаивая ее.
Постепенно Джуна начала ощущать и присутствие других, кроме Укатонена и Моуки. Острое солоноватое чувство любопытства доминировало в слиянии. Они ждали, чтобы Джуна открыла себя деревенским и морским людям.
Джуна в страхе жалась к Укатонену и Моуки, ужасаясь даже мысли, что какие-то чужаки будут шнырять в ней, касаясь ее самых интимных чувств. Ее друзья укрыли ее, гарантируя защиту и покой. Когда она снова успокоилась, они потихоньку стали снимать блокировку, давая возможность слиянию проникнуть к ней. Когда Джуна опять стала волноваться, блокировка окрепла. Так постепенно Джуна начала как бы растворяться в слиянии, оно проникало к ней во все возрастающих дозах через защитное эго друзей. Теперь всеобщее слияние омывало ее подобно теплым водам моря. Моуки, Анито и Укатонен поддерживали ее, помогая обучиться искусству плавания в этих водах. А потом слияние кончилось, и Джуна очнулась на берегу, чувствуя себя успокоенной и в мире со всем миром.
Она встала и пошла в море, чтобы смыть налипший на кожу песок. Море фосфоресцировало, оно горело зеленым светом, омывая тело Джуны. Быстро движущийся зеленый след совсем рядом заставил Джуну испуганно вздрогнуть и втянуть в легкие воздух, чтобы закричать, но тут на поверхность вынырнул лайли-тенду. Она выдавила из себя неуверенный смешок, когда тот высветил слова приветствия. Она ответила ему тем же и глубоко нырнула, забавляясь случившимся, а потом поплыла прочь от берега, оставляя за собой сверкающий зеленый след — свечение потревоженного движением планктона.
Джуна освобожденно вздохнула, поднырнула под накатывающуюся волну и открыла глаза навстречу фосфоресцирующей зеленой завесе. Она плыла в ночном море, давая холодному морскому огню искрами сверкать на ее коже. Слияние прошло великолепно, особенно благодаря защите Моуки и других. Она испытала великолепные ощущения, особенно после того, как удалось расслабиться. Аллу-а принесло ей чувство, что она — Джуна — есть неотторжимая часть чего-то очень большого: бесконечного и живого, как море или лес. И оно ничуть не походило на насилие. Джуна распрямилась и стрелой вынеслась на поверхность, вдыхая сладость воздуха. Это не ее мир, это не ее люди, и все же слияние почему-то дало ей ощущение возвращения домой.
Джуна поплыла к берегу и вскоре вышла на пляж, роняя капли зеленого огня. Соль и планктон она смыла в ближайшем пресном ручейке. А потом свернулась клубочком возле Анито и других и крепко заснула.
Анито проснулась очень рано. Напилась, выкупалась в ручье, а потом долго стояла на берегу, глядя на океан, пока волны спокойно плескались у ее колен. Сегодня состоится ее первый нерест. Она была благодарна вчерашнему слиянию, но хотя лайли-тенду стали после него ей ближе и понятнее как группа, индивидуально они оставались чужими.
Брачный сезон всегда страшил Анито. В это время даже Илто становился каким-то далеким и раздражительным. Один раз, когда она была совсем еще юной, он даже накричал на нее, почему-то спутав с соперником-самцом. Правда, он немедленно извинился, но память о том случае все еще саднила. Неужели и она станет такой же? Она вспомнила силу своего случайного эротического возбуждения и неумение его контролировать.
Раздались звуки шагов по воде. Это был Укатонен. Он погладил ее плечо.
— Волнуешься? — спросил он.
Она высветила утвердительный ответ.
— Всегда немножко страшно, пока наконец не возбудишься. А когда начинается гон, то уже ничто другое не имеет значения. У тебя все будет хорошо. — Он протянул ей только что пойманную рыбу. — Дар одного из твоих воздыхателей. Тебе сегодня надо хорошо поесть. Нерест берет много сил, а подкрепиться никакой возможности не будет.
Вместе с Укатоненом Анито вернулась в гнездо. Иирин и Моуки помогали Нинто готовить обильный завтрак.
— У тебя, по-видимому, куча воздыхателей, — сказал Укатонен. — Это все понатащили самцы лайли-тенду.
Анито ела, пока не набила желудок до отказа. Остатки наименее скоропортящихся продуктов Нинто сложила в сумку Анито, завернув предварительно в зеленые листья. Та повесила сумку через плечо и высветила слова благодарности. Ее проводили на пляж, где Нарито уже ожидала женщин Нармолома, которые должны были принять участие в нересте с мужчинами лайли-тенду.
Когда Анито пошла к другим женщинам, Нинто ласково сжала ей плечо.
— Не волнуйся, — сказала она. — Тебе это понравится.
Анито согласилась. Она с трудом проглотила слюну — глотка пересохла от волнения. Укатонен вышел вперед и дотронулся до ее руки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
