– Но! – раздался голос кучера, негромкий и спокойный. – Давайте, милые.
Лошади налегли на постромки, но карета не трогалась с места.
– Верно, колесо попало в щель между двумя камнями, – обратилась к мужу Анна Крофтон. – Ты что-нибудь можешь разглядеть?
– Ну-ка, перебирайся на сиденье, малышка, и дай мне взглянуть, – отозвался отец. Но Рейчел не хотела покидать отцовские колени, с которых ей все было так хорошо видно, и она вцепилась в дверцу.
– И я хочу посмотреть! Моя очередь! – внезапно крикнула Аби, хватаясь за край окна. Вслед за этим она подпрыгнула, подтянулась на обеих руках, чтобы выглянуть, и налегла всем весом на дверь. В этот миг карета внезапно дернулась вперед и выпрямилась. В тот же миг защелка открылась, дверь распахнулась, и Аби вывалилась наружу.
– Абигейл! – раздался голос матери, переходящий в пронзительный изумленный крик.
В следующее головокружительное мгновение Рейчел тоже почувствовала, что падает, но руки отца судорожно схватили ее за талию, да так сильно, что ей стало больно. На миг она увидела бегущую воду и мокрый, черный борт кареты рядом с ней. Затем ее втянули внутрь, бросили на кожаные подушки и предоставили самой себе.
– Абигейл… Лентон, лови ее! Лови ее, господи, лови! – крикнул Джон Крофтон, стоя посреди реки.
Вода была ему выше колен, и он боролся с течением. Отец покачнулся, не в силах найти надежную опору, и ухватился за колесо, чтобы не упасть. Лошади, испуганные внезапным шумом, мотали мордами и норовили встать на дыбы. Лентон был полностью ими занят и изо всех сил натягивал вожжи.
– Абигейл! О, моя девочка! Моя девочка! – билась в истерике Анна Крофтон.
Ее голос казался Рейчел незнакомым, чужим. Мать, высунувшись из кареты, раскинула руки и даже растопырила пальцы, как будто могла дотянуться до Аби и спасти ее от опасности. Увы, глубокая река неслась быстро, а сестры умели только залезать на кресла и сбегать по ступенькам, но никак не бороться с волнами. Рейчел стояла позади матери на качающемся полу кареты и смотрела на воду. Совсем далеко, у самого поворота русла, под ветками наклонившихся деревьев мелькнуло и пропало из виду лиловое пятнышко.
– Она утонула? – спросила Пташка, и ее слова заставили Рейчел вздрогнуть всем телом. В них заключалась суровая правда рассказанной истории.
– Мы были вынуждены это признать. И горевали так, как если бы она утонула… Но мы так и не нашли ее тела. Отец с кучером прошли вдоль всего берега Байбрука до того места, где он впадает в Эйвон, – а его устье находится у самого Батгемптона, – по дороге спрашивая об Аби в каждой деревне и на каждом хуторе. Но никто из жителей не видел упавшую в воду девочку ни живой, ни мертвой. Мы были в ту пору совсем маленькими. От того дня в памяти остались только какие-то обрывки – цветá, крики, запахи. Из моей памяти почти стерлось падение сестры, но цвет ее платья и то, как оно красиво выглядело в воде, я помню совершенно отчетливо. И у меня навсегда осталось чувство… – Рейчел замолчала и резко вздохнула. – У меня осталось чувство, что она не умерла.
– Значит, когда вам рассказали об Элис Беквит, на которую вы так похожи, вы решили, что она могла оказаться вашей сестрой? – спросила Бриджит.
– Несчастье произошло в долине Байбрука менее чем в десяти милях отсюда, и эта река течет здесь, впадая в Эйвон! А теперь и вы подтвердили мою догадку, сказав, что Элис передали вам в возрасте трех лет или около того… Разве не так? Это наверняка была Аби!
– Бедная девочка, – покачала головой Бриджит. – Понимаю, почему вам так хочется поверить в чудо. Но вы просто похожи на Элис и не выглядите в точности как она. А кроме того, Элис связывали с лордом Фоксом узы родства, я в этом не сомневаюсь.
– Но как вы можете это знать!
– Нет, конечно, я не знаю этого наверняка. Успокойтесь и не горячитесь так сильно, миссис Уикс!
– Как тут не волноваться, если я, возможно, нашла сестру, пропавшую двадцать шесть лет назад? – с отчаянием в голосе возразила Рейчел, чувствуя, что ее охватывает паника. Ей показалось, что Аби исчезает, ускользает от нее. «Останься, дорогая».
– Нет, вы ее не нашли, – сказала Пташка, ее мрачный силуэт застыл в дверном проеме. – Элис давно мертва. Вы ее не нашли.
Все оставшееся время Рейчел молчала. Она перешла от кровати к плите, которая теперь наконец давала немного тепла, и сидела рядом с ней, пока Пташка варила суп из сушеной рыбы и горсти ячменя, найденного в буфете, потом она отнесла тарелку с супом Бриджит. Рейчел наблюдала, как Пташка кладет на плиту гладкий плоский камень, чтобы тот нагрелся, пока она метет пол, затем она завернула его в тряпье и положила под одеяла, поближе к ногам Бриджит. Потом девушка заварила чай и разлила по трем чашкам, положив в каждую по ложечке меда. Все это время она болтала с Бриджит, рассказывая новости, касающиеся работы у Аллейнов; гадала, какую еду может дать Бриджит здешний приход прежде, чем Пташка приедет снова; выслушивала сплетни о какой-то парочке, которую застукали целующейся позади церкви. Об Элис и Джонатане они даже не упоминали, словно заключили между собой договор. Об Абигейл они тоже молчали, Рейчел казалось, что они обходят эту тему, как горный поток обтекает упавший в него камень, словно речь шла о чем-то щекотливом и почему-то постыдном. Рейчел, расстроенная и напуганная, чувствовала себя в дурацком положении. «Что, если верить в то, что сестра жива, никакая не глупость? Ведь Джонатан нашел записку… и Бриджит видела Элис с незнакомым мужчиной. Что, если она действительно убежала и где-то живет с ним? – Эта мысль была такой сладкой, что казалась почти невыносимой, и Рейчел сглотнула. – Даже если в ее памяти не осталось воспоминаний о раннем детстве, она меня все равно узнает, как только увидит».
Лодок, плывущих обратно, нигде не было видно, поэтому Пташка и Рейчел направились в Бат пешком, шагая по бечевнику бок о бок. Свет луны, поднявшейся в холодном небе, окрашивал в странный серый цвет и канал, и окружающую местность, и глаза, и кожу – даже огненные волосы Пташки. Долгое время никто из них не говорил. Холод пробирал до костей, и они шли быстро.
– Мы пройдем мимо дерева влюбленных? – спросила наконец Рейчел.
Пташка покачала головой:
– Нет. Оно растет в другом месте, у реки. К тому же глупо идти туда в темноте. Если в такое время года споткнешься… Можно сходить в другой раз, днем, если вы хотите.
– Да, мне бы хотелось, – проговорила Рейчел и помолчала, прежде чем продолжить. – Наверно, это было просто ужасно – не знать, что случилось с Элис. Ужасно и тогда, и теперь.
– Да, – подтвердила Пташка с ноткой недоверия в голосе. – Но я-то знаю, что с ней произошло.
– И все-таки ты не уверена. Это… может быть способом переживать свое горе. Или, скорее, отодвинуть его, направив в другое русло. После того как мой маленький брат умер, отец не пропустил ни одного врача в Англии, прося объяснить, в чем заключалась причина смерти. Ему требовался точный ответ, как называлась болезнь, которая забрала его сына, как она развивалась и как ее можно было предотвратить. Это… помогло ему на какое-то время отвлечься, но не вернуло Кристофера.
– Я знаю, что ее не увижу, – кратко шепнула Пташка. – Я лишь хочу справедливости.
– Если она мертва, то справедливость ей мало поможет. Ты жаждешь ее только ради самой себя.
– Выходит, убийца должен ходить неотмщенным, а его преступление для всех оставаться тайной?
– Нет. Я лишь хочу сказать, что… ты не должна позволять горю себя ослепить. Не следует настаивать, чтобы тебе непременно дали ответ, ведь, может статься, его просто не существует. Или он у тебя уже есть.
На мгновение Пташка потеряла дар речи, а когда наконец заговорила, ее голос стал тихим, низким и злым:
– Какой ответ?
– Почему ты не рассказывала мне, что Бриджит видела Элис с другим мужчиной?
– Потому что это не имеет никакого значения! Это была невинная встреча! Элис была хорошенькая… Мужчины часто обращали на нее внимание.
– Но Бриджит знала ее не хуже, чем ты. Разве она могла ошибиться в том, что видела? И как насчет записки из дупла дерева влюбленных, о которой мне говорил мистер Аллейн? Если сопоставить эти два факта, не выходит ли, что…
– Нет! Ничего не выходит! Это придумано для отвода глаз, неужто не понятно? Вы просто хотите думать, что она убежала и что она ваша чудом спасшаяся сестра. Но Элис нет в живых, она мертва! – громко крикнула Пташка и ускорила шаг, словно желая перегнать Рейчел.
– Ты… знаешь, нельзя верить сразу и в одно, и в другое, – проговорила Рейчел, пытаясь не отстать. Эту мысль она не собиралась озвучивать, но вернуть сказанное уже было нельзя. Она сжала кулаки, ожидая ответа Пташки.
– Что вы имеете в виду?
– Нельзя думать, что Элис ни в чем не повинна и в то же время убита Джонатаном Аллейном. Нельзя всю вину за ее исчезновение перекладывать на него одного.
