Ехавшие плотной цепью всадники приблизились к основанию горы, и там командир группы внезапно остановился. Он слез с коня, нагнулся, наклонил к земле строгое неподвижное лицо и, включив карманный фонарь, сквозь тяжелые, как у лягушки-быка, веки принялся рассматривать следы протекторов — две глубокие канавки с вмятой травой. Довольно кивнув, он снова вскочил в седло, сунул фонарик в карман и, пришпорив лошадь, двинулся по следу. Остальные теперь держались от него в почтительном отдалении.
Командир полагал, что старый мотоцикл проедет еще миль тридцать, не больше. Впереди расстилались степи, а дальше шла пустыня. «На сто миль вперед беглецам не найти укрытия, — раздумывал он. — Если не гнать лошадей, то через восемь часов мы их все равно настигнем». Он решил не вызывать на помощь моторизованную группу — не хотел унижать своих воинов. Все они были прекрасными наездниками. Всех их учили сначала сидеть на лошади, а уж потом ходить, что доказывала их клешеногость. И наглецам, тайком проникшим в комплекс да еще побившим стражников, от них не уйти. Еще несколько часов неторопливой погони, и с ними будет покончено.
Они продолжали скакать всю ночь, ежась на ледяном ветру, то и дело посвечивая фонариком и осматривая следы, оставленные покрышками. Поначалу в порывах ветра они даже слышали стук мотоциклетного мотора, но вскоре он стих, исчез за дальними холмами. Всадники ехали в молчаливой задумчивости. Они проскакали еще пять часов, останавливаясь лишь раз, на границе ровной пустыни.
Здесь, на твердой почве, увидеть следы покрышек стало труднее. Всадники часто теряли их, останавливались, искали, обшаривая землю лучом карманных фонарей, и, находя, снова отправлялись в путь. На рассвете песчаная буря, все это время хлеставшая по ним, наконец-то улеглась. В утренние часы следы мотоцикла сделались виднее, всадники приободрились и поехали быстрее. Командир группы выслал вперед разведчика, чтобы тот предупредил их, если вдруг следы на каменистой почве опять потеряются.
Всадники проехали по следу вдоль большой песчаной насыпи, примыкавшей к отвесной скале. Впереди расстилалась широкая равнина. Следы мотоциклетных покрышек сделались отчетливее, колеса увязли в песке и вдруг исчезли. Когда группа во главе с командиром подъехала к разведчику, тот беспомощно крутился по песчаной насыпи. Увидев подъезжающего к нему командира, он присел на корточки и повернул к нему изумленное лицо с бессмысленным взглядом.
— Ты почему остановился? — рявкнул командир.
— Следы... они исчезли, — запинаясь, пробормотал разведчик.
— Тогда иди вперед и найди их.
— Я уже ходил смотрел. Следов нигде нет. Песок... на нем следы остаются, но их там нет. Они обрываются здесь, — говорил разведчик, тыкая пальцем в песок.
— Вот дурак, — буркнул командир и, пришпорив лошадь, повернул вправо. Оглядывая землю, он объехал стоявшую в центре группу, сделал еще один круг, увеличив радиус, но следов не обнаружил. Затем он присоединился к своим воинам, и те заметили, что лицо у него сделалось таким же озадаченным, как и у разведчика. Никто не понимал, куда подевались следы.
Командир соскочил с лошади, обошел обрывающиеся следы. Каблуки его сапог оставляли глубокие ямки на тонком слое песка, нанесенного на каменистую почву. Командир прошел взад и вперед вдоль двух полос, оставленных колесами мотоцикла, и остановился, оглядывая песок. Ровным слоем он покрывал землю во всех направлениях. Следы лошадиных копыт на нем виднелись хорошо, но отпечатков покрышек не было. Разведчик оказался прав — они действительно обрывались. Странно было и то, что рядом с ними не оказалось вообще никаких следов — ни обуви, ни босых ног.
Мотоцикл бесследно исчез. Он словно доехал до песчаника и взмыл в небо вместе со своими седоками. Растворился.
26
Сидевшие на корточках Питт и Джордино, забившиеся в узкую расщелину, внимательно наблюдали за всем, что происходило внизу, на расстоянии шестидесяти футов от них. Им удалось не только найти укромное убежище на скале, но и забраться туда. Устроившись на утесе, оставаясь невидимыми для преследователей, они во все глаза следили за их действиями. Но прежде они умудрились даже несколько часов поспать, растянувшись на теплом камне. Разбудили их всадники, явившиеся вскоре после рассвета. Утес находился к востоку от них, и восходящее солнце слепило стражникам глаза, тогда как Питт и Джордино в тени нависшей скалы могли хорошо их рассмотреть.
Они тихо усмехались, следя за манипуляциями разведчика и командира, представляли их изумление при виде исчезнувших в никуда следов мотоцикла. Да, задали они монголам задачку — кустов нет, лесов нет, и мотоцикла тоже нет. Не без ехидного интереса они наблюдали, как два всадника, спустившись с коней, прошли вперед, тогда как остальные четверо разбрелись по сторонам в поисках таинственным образом исчезнувшего мотоцикла. Как Питт и предполагал, стражники искали следы впереди. Им и в голову не приходило, что мотоцикл мог поехать назад по собственным следам.
— Послушай, Гудини, по-моему, они в бешенстве, — прошептал Джордино.
— Вот и отлично. Когда человек в бешенстве, он теряет сообразительность и наблюдательность.
С час они сидели и ждали, пока всадники бродили, выискивая на песке признаки мотоцикла, после чего снова собрались у места, где следы его обрывались. Командир отдал приказ, и воины, растянувшись, отправились по своим следам и колее мотоцикла в обратную сторону. Они шли, пока не наткнулись на скалу, чуть выступавшую от каменной стены, оглядели отвесный край.
— Вот теперь пора залегать, — шепнул Питт и вместе с Джордино залез поглубже в расщелину. Затем они услышали приближающийся перестук подков. Лошади двигались прямо к той скале, где они затаились. Питт и Джордино замерли. Стук подков прекратился, послышался шорох. Перед тем как забраться в расщелину, они тщательно замели все следы, но поскольку делали все в ночной темноте, что-то могли и пропустить. Сейчас невнимательность могла стоить им жизни.
У Питта бешено заколотилось сердце, когда до него долетел тихий разговор. Нетрудно было догадаться, какие действия за ним последуют. Вскоре один из всадников слез с коня и, цепляясь за камни, начал подниматься по скале. Двигался он медленно, с трудом нашаривая уступы, но по стуку его сапог Питт определил — тот неумолимо приближается к ним. Он посмотрел на Джордино и увидел, что его друг уже приподнялся, а в прижатой к ноге ладони у него находится камень величиной с бейсбольный мяч. Он начал постепенно поднимать ее, но Питт всем телом навалился на его руку, прижав к скале.
