согласиться стать любовницей.
Арабесса покачала головой, пытаясь избавиться от неприятных мыслей.
«Вот, – мысленно корила она себя, – вот почему мне не стоит видеть Зимри до начала испытания». Даже когда она находилась вдали, ее мысли были заняты им.
«Сосредоточься, – отчитывала она себя, – сфокусируйся».
– Один водопад песка, друзья! – крикнул бармен из глубины зала, указывая на большие песочные часы в центре одной из полок.
Посетители разразились радостными возгласами, все принялись заказывать напитки.
Арабесса осталась сидеть на месте.
Один водопад песка.
Еще один.
Дары внутри нее заметались. «Угроза, – прошептали они. – Опасность приближается».
Арабессе надо было встать. Начать двигаться, пройтись по переулкам, найти свое испытание.
Но она продолжала сидеть.
Вся жизнь Арабессы свелась к этой ночи. К этому водопаду песка.
Скоро ей предстояло доказать, что все, через что прошли они с сестрами, чему научил ее отец, было не напрасно.
Именно эта мысль заставляла ее замирать от ужаса, поскольку в вопросе, который он порождал, содержался ее самый сильный страх: достойна ли она?
Арабесса судорожно вздохнула, наконец-то сделав глоток своего напитка. Горький эль теперь стал теплым. Разочарование.
Печаль. Досада. Неудача.
Все то, чего она не могла выдержать.
Когда Арабесса поставила кружку обратно на стол, та с грохотом упала на пол, жидкость вылилась на черный камень.
Она моргнула, подняла голову и обнаружила, что уже не сидит, а стоит. Толпа и мрачный бар исчезли. На его месте теперь был уходящий вверх тронный зал Короля Воров.
Сердце Арабессы забилось быстрее, дары заметались, устремившись к ее рукам.
«Охранять! Защитить!»
Жар от окружающей лавы угнетал, запах серы смешивался с древней магией.
Желудок Арабессы скрутило от предвкушения того, что должно было случиться дальше. И тут она поймала затуманенный взгляд Короля Воров, он восседал вдалеке, на своем троне.
Вокруг него не было защитного дыма. Владыка сидел в своем ярко-белом великолепном костюме и рогатом головном уборе и был сосредоточен на ней, молчаливый, неподвижный: похожий на темноту, которая опускалась на его мир.
Действующий король, которому скоро предстояло стать бывшим, ожидал коронации нового короля.
Отец должен был стать свидетелем того, как умрет или выживет его собственная старшая дочь.
Любой ребенок пришел бы в ужас, если бы стоял вот так перед своим родителем, как сейчас стояла Арабесса, и знал, что может случиться дальше. Но ее воспитывали так, чтобы она не походила на других. Ее воспитывали как Бассетт, учили быть монстром в мире чудовищ и понимать, в чем состоит разница между ними.
Арабесса была готова написать свою собственную судьбу и заявить права на трон.
Глава 40
Светящиеся насекомые разбегались по щелям и углам, пока Зимри и его спутники шли по сырому туннелю. Жуки были единственным источником света в тесном коридоре: голубой свет исходил от крупных ползающих тварей и порхающих зелеными крыльями жуков. Зимри поморщился, когда звук крошечных ножек, шныряющих туда-сюда, заполнил его уши. Воздух казался спертым, а с каждым новым вздохом на языке ощущался привкус грязи.
– Я не знала об этом проходе, – сказала идущая позади него Ния, явно подразумевая: почему я не знала о нем?
– Я тоже, – добавила Ларкира.
– Вы еще слишком молоды, – ответил Ачак, возглавлявший процессию, шедший впереди Зимри. – Вы многого не знаете.
– Всегда само очарование, – пробормотала Ния.
Когда они по очереди пошли вперед, Зимри обрадовался, что здесь не было иного пути, иначе ему пришлось бы ухватиться за мантию Ачак. Внизу жила темнота, очертания древнего едва различались. Они подошли ближе к одному из светящихся существ.
– Ой! – вскрикнула Ния. – Один залетел в мой головной убор! Уберите его! Вытащите сейчас же!
– Стой спокойно, иначе у меня ничего не получится, – приказала Ларкира, и все остановились. Ния дергалась и пищала, пока младшая сестра расстегивала маску с рогами. Не менее трех жуков упали на грязный пол и быстро разбежались.
Ния вздрогнула, рыжие волосы теперь рассыпались по спине, лицо было открыто.
– Вот они, – сказала она. – Если еще один из этих паразитов хотя бы приблизится, я размажу его по стенке. – Взмахнув рукой, она вызвала небольшое пламя, которое замерцало на ее ладони.
Место, на котором они стояли, озарил оранжевый свет, жуки зашипели от причиняющей боль яркости и быстро исчезли в тенях вдалеке.
– Почему ты не сделала так сразу после того, как мы спустились сюда? – спросил Зимри, не скрывая своего раздражения. Жуки нравились ему не больше, чем ей.
– Я не думала, что мы будем так долго идти по этому ужасному переулку, – парировала Ния.
– Готовы продолжать? – спросил Ачак. – Или предпочитаете еще немного постоять и пропустить то, что ты должен увидеть?
Сердце Зимри заколотилось от беспокойства.
– Что значит «должен увидеть»? Ты сказал, что отведешь меня к Арабессе.
– Если позволишь нам всем двинуться дальше, – заметил Ачак, – получишь ответы на свои вопросы.
– Снова оно, присущее брату очарование, – вставила Ния.
– Знаешь, – начал Ачак, пристально глядя на нее через плечо Зимри, – раньше они были людьми. – Он указал на жуков.
– Что с ними случилось? – спросила Ларкира, и в ее голосе слышалось, скорее, удивление, чем страх.
– Слишком часто действовали нам на нервы, – ответил Ачак, а затем повернулся и продолжил путь.
– Он врет, – прошептала Ния, но все же до конца прогулки воздержалась от дальнейших комментариев.
Вскоре – хотя, по мнению Зимри, недостаточно скоро – они подошли к полуразрушенной лестнице, которая вела к небольшому люку в потолке туннеля.
Поднявшись по ступеням, Ачак обвел пальцем край люка.
Белая магия заискрилась, зашипела, а затем раздался скрип, напоминавший звук несмазанных дверных петель, и крышка люка открылась.
Зимри осторожно полез наверх, приготовившись встретиться с чем-то неожиданным, но в итоге просто оказался в новом пространстве без окон. Одинокий факел освещал темную комнату, мерцая у дальней стены.
– Мы во дворце, – медленно оглядываясь, сказал он.
– Так и есть, – подтвердил Ачак, встав у стены рядом. Она была настолько гладкой и безупречно чистой, что Зимри мог видеть свое отражение. Бордовая маска на глазах подходила к костюму-тройке с высоким воротником. Его черный шейный платок был украшен одной из янтарных брошей отца.
Несмотря на безупречный внешний вид, чувствовал он себя совершенно иначе.
Его переполняли нетерпение, бессилие и страх. Страх, что он не успеет поговорить с Арабессой; бессилие из-за того, что он, возможно, слишком охотно, слишком слепо последовал за Ачак, и все это было лишь уловкой. Древние, безусловно, любили Бассеттов, но их настроение быстро менялось, как и подобает древним существам. Они следовали правилам этого мира лишь до
