Вместо ответа я расстегнул рубашку, снял пояс с деньгами мистера Даниельса и передал Мейеру. Он понимающе кивнул и надел его на себя. Пришлось проткнуть в ремне две лишние дырочки.
— Мне, как экономисту, претит обращаться с деньгами таким образом, — вздохнул он.
— Ничего, переживешь.
— А как это пережил наш приятель?
— Понятия не имею. Может, решил, что я ему приснился. Моего лица он не видел. Правда, наверное, он догадывается, что это была не Дел. Кстати, меня спасла наша кукла. Вот так–то.
Мы выставили в коридор весь багаж, и я пошел к себе. На двери шестой каюты уже красовалась табличка, на итальянском и английском языках, запрещавшая входить внутрь. Тем не менее я вошел. Кровать Дел была пуста, в ванной текла вода, но дверь была приоткрыта, я постучал.
— Это ты, дорогой?
— Да.
— Входи, милый.
Я вошел. Она сидела в узкой глубокой ванне.
— Доброе утро, дорогой, — улыбнулась она и протянула мне шланг с душем. — Потри мне спину, пожалуйста.
Она встала, повернулась ко мне спиной, подобрала волосы со спины и стояла так, пока я смывал с нее пену.
— Все? Теперь, пожалуйста, вытри спину досуха, чтобы я могла опустить руки. У меня так много волос, что они сохнут часами.
Я выполнил все, что требовалось. Она повернулась ко мне и с сияющей улыбкой протянула намыленную губку.
— Ты так хорошо справился со спиной, что я доверю тебе остальное.
— Сейчас не время для шалостей, детка. Одевайся.
Против моего ожидания, она не стала возражать и начала одеваться. Тем временем я сбегал к своему другу Артуро Талиа–как–его–там и заказал завтрак. Когда через десять минут он явился с подносом, я позаботился о том, чтобы он не увидел Дел, и не пустил его дальше порога. Тщетно попытавшись заглянуть мне через плечо, он удалился.
Дел с удовольствием принялась за еду.
— Когда мы сойдем на берег? — спросила она, отпив ледяного сока.
— Думаю, часов в одиннадцать. Сейчас я хочу выйти и проследить за Терри.
— Поверь, он прошмыгнет на берег тихо, как мышка. О нем можно не беспокоиться.
— Все равно, я хочу убедиться, что его не встречают копы. Вернее, вас обоих. Ведь это может спутать нам все карты.
Она перестала жевать.
— Почему?
— Если полиция начнет расспрашивать о тебе членов команды, наш стюард быстро сложит два и два и приведет их сюда.
— Нет, не может быть, чтобы они уже пронюхали про нас с Ансом.
Она с сомнением покачала головой и взялась за вилку, но вдруг опять остановилась.
— Стоп! Но они узнают наверняка, как только получат ту бумагу, что я написала вчера. Послушай, что ты с ней сделал?
— Отдал своему другу. Он опустит ее в почтовый ящик, как только сойдет на берег.
— Мне кажется, нам следовало сделать это самим. Вдруг он полюбопытствует и сунет туда нос?
— Не имеет значения. И потом, решения принимаю я. Ты против?
— Я… Я — нет. Как скажешь, милый. Так и должно быть.
Я допил кофе, напомнил ей про условный стук и вышел. Во избежание недоразумений я запер дверь и снаружи.
«Моника» как раз собиралась пришвартоваться. На пристани, у канатного ограждения, толпились человек сто встречающих. Они размахивали руками и издавали приветственные вопли. По судовому радио всем пассажирам предложили собраться на палубе. Они смогут сойти на берег, как только будет выгружен багаж. Появился капитан с двумя помощниками, все — в безупречно белоснежной форме. Они первыми спустились по трапу.
Я встал так, чтобы видеть и весь пассажирский трап, и встречающих. Пассажиров еще не пускали вниз. Шла выгрузка багажа. По–моему, добрую треть его составляли сувенирные плетеные корзины с набором ликеров. От люка к багажному отделению то и дело отъезжали электрокары. Толпа пассажиров, гудящая, как растревоженный улей, выстроилась в очередь на палубе. Они стремились сойти на берег едва ли не с большим нетерпением, чем неделю назад подняться на «Монику». Во главе очереди стоял Мейер. Не замечая меня, он с самым серьезным видом заполнял таможенную декларацию. Заглушая все вокруг, из динамиков на пристани полились звуки марша.
Сквозь толпу с трудом продирались члены экипажа. Они вели ко второму трапу группу избранных, которые сочли себя слишком высокопоставленными, чтобы стоять в одной очереди с себе подобными. В основном это были второразрядные местные политиканы. Среди пассажиров, возмущенных такими привилегиями, раздался ропот недовольства. Бедная «Моника»! Присущий ей имидж светскости, лоска и респектабельности исчез за пять минут.
Внезапно я увидел, как Мейер преспокойно спускается по второму трапу вместе с «избранными». Заметив меня, он величественно кивнул с видом принца крови, подающего милостыню нищему. Глядя на него, я был уверен, что никому и в голову не придет спросить, как он, собственно, сюда затесался. Герр доктор профессор Мейер привык к тому, что с ним обращаются, как подобает.
Сверху я наблюдал, как он рыщет среди встречающих в поисках нашей Эвы — Мерримей. Мы заметили ее одновременно. Сказав ей что–то, он вывел ее из толпы к самому краю ограждения, где ее сразу можно было увидеть. Затем он помчался догонять свою группу, которая уже начала проходить паспортный контроль.
Я забеспокоился, не видя среди пассажиров Анса Терри. Вдруг я перестарался? Я представил себе, как стюард найдет его в бесчувственном состоянии, с кровоподтеками на теле и лице. А если, не дай Бог, произошло внутреннее кровоизлияние и…?
Я бросился к четырнадцатой каюте. Двери были распахнуты, и две горничные преспокойно наводили порядок, щебеча по–итальянски. Я опять выскочил на палубу. Анса в толпе не было. Где же он, черт возьми?..
Вдруг я заметил нескольких человек, лениво облокотившихся на перила на одном из верхних ярусов, футах в двадцати надо мной. Они спокойно наблюдали за суматохой внизу. Это, на мой взгляд, наиболее разумная категория пассажиров, которая предпочитает не суетиться попусту. Среди них был и Анс Терри.
Поднявшись наверх, я встал в футах десяти от Анса. Его большое тело казалось странно неподвижным, на лице застыло бессмысленное выражение. Я заметил багровую отметину у него на лбу. Пытаясь представить, о чем он сейчас думает, я вдруг вспомнил, как в детстве в зоопарке наблюдал за белым медведем. Несчастный зверь кружил по клетке с равномерностью часового механизма. Каждый следующий круг в точности повторял предыдущий и кончался тем, что он натыкался на прутья решетки. Нечто подобное, мне кажется, происходило сейчас в голове у Анса.
Он был уверен, что Эва утонула. Такая подробность, как цементный блок, была известна только ему и Маку. И тем не менее ночью в его каюте появляется — а потом исчезает — явный намек на то, что это знает кто–то еще. Или ему приснилась эта дурацкая кукла? Вдобавок исчезла Дел, оставив странную записку. И, наконец, кто–то пришел ночью специально, чтобы отнять у него деньги. И отнял.
Уставившись в пространство мутными глазами, он наверняка вновь и вновь перебирал эти события, безуспешно пытаясь нащупать связь между ними.
Я посмотрел вниз и увидел Мерримей на открытом месте прямо под нами. Задрав голову, она следила за мной. Как и было условлено, я показал ей Терри. Она слегка кивнула и улыбнулась.
Кончился очередной бравурный марш. Не дожидаясь, когда начнется следующий и снова заглушит все звуки, Мерримей сдернула с себя темные очки и закричала:
— Анс! Хелло, Анс!
Его тело дернулось, руки вцепились в поручни. Вот он увидел ее и замер. Она стояла в излюбленной Эвиной позе — одна рука на бедре, нога отставлена в сторону, голова поднята, на лице — насмешливая Эвина ухмылка.
Не отрывая от нее глаз, он так перегнулся через поручни, что я стал опасаться, не свалится ли он сейчас прямо к ее ногам. Она помахала рукой и послала ему воздушный поцелуй. Резко выпрямившись, он издал странный захлебывающийся звук, да так и застыл с раскрытым ртом.
Внезапно он ринулся к трапу. Пожилой, хорошо одетый джентльмен как раз помогал спуститься своей даме. Ввинтившись в шестидюймовое пространство между ними, Анс отбросил его плечом. Мужчина отлетел и ударился о перила. Женщина, пытаясь поддержать его, взмахнула руками, но потеряла равновесие и начала падать, как в замедленной съемке. Я бросился к ней, но опоздал. Она упала на груду сложенных шезлонгов и осталась лежать на спине. Пирамида шезлонгов рассыпалась со страшным грохотом. Из нескольких царапин на лице и теле женщины сочилась кровь. Ее муж сдавленным от ужаса голосом закричал: «На помощь! Помогите!», но его заглушил грянувший в этот момент очередной марш. Я метнулся было к женщине, но мысль, что я могу упустить Анса, заставила меня изменить направление.
Пробегая по следующему ярусу, я успел заметить, как Анс скользнул вниз по трапу, ведущему на палубу. Перед трапом растянулся здоровенный толстяк, пыхтя и выкрикивая ругательства. Видимо, Анс и его сбил с ног. Я попытался обогнуть его, но толстяк с неожиданным проворством подставил мне ногу. Я шлепнулся, едва успев подставить руки.
