— Ох, ладно. Перейдем к делу, — Нику резко вернулся от веселья к серьезному тону, в его руках появился документ. Откуда взял? Ни карманов, ни пиджака на нем не было. Только розовая рубашка и черные брюки. Не иначе магия. — Хочу, чтобы ты подписал это.
Он протянул бумаги Виктору, тот пробежал глазами. Кира видела, как бледнеет лицо беса, как с губ пропадает вся краска, а глаза расширяются все больше и больше.
Кира тяжело сглотнула. Она не знала, что там написано, но это «что-то» куда больше шокировало, чем любое волшебство, творящееся на сцене.
— При всем уважении, но… нет.
Если бы она знала Виктора чуть хуже, то наверняка бы ничего не заметила, но за время работы на него привыкла прислушиваться к малейшим изменениям в голосе. И сейчас бес… был напуган.
— Как же так? — охнул Нику, словно отказ его удивил. — Может, почитаешь еще раз? Смотри четвертый пункт, обязанности сторон. Обещаю не убивать, не мучить и не поручать это делать другим. Даже не ограничиваю в свободе продвижения. Это очень, очень хороший договор. Мало у кого такой есть из моих крошек. По сути, в твоей жизни ничего не изменится. — Альбеску придвинул кресло и положил руку на руку беса. Кира заметила, как тот дернулся, но все же руку не убрал. — Я могу быть очень и очень хорошим хозяином. Даже назовем это по-другому. Покровителем, — в его голосе прозвучали искушающие нотки.
— Я слышал отзывы от ваших бывших подопечных, — протянул Виктор. — Боюсь, они не самые радужные.
— Ведьма? — хмыкнул Нику. — Мне пришлось, — он сделал ударение на «пришлось», — немного поиграть с ней, чтобы она, в свою очередь, хорошо сыграла свою роль. Ты ведь другое дело, да? Да и предлагаю я тебе совсем иное. Подумай сам. Больше никаких проблем с арбитрами. Конкуренты просто тихо сдохнут. Дам тебе безлимитный доступ к своим деньгам. Ты встанешь во главе пищевой пирамиды столицы, и не только столицы. Ммм?
— А взамен беспрекословное подчинение. — Виктор все же не выдержал и убрал руку. Кажется, он уже пожалел, что вообще сюда пришел.
— Я не буду требовать много, — буквально мурлыкнул подросток. — Ну так что, Виктор?
— Зачем я вам? У вас остался один «договорник» на эту десятилетку, я помню. Зачем тратить такое вакантное место на меня?
— Моя провидица никогда не ошибается. Она сказала, что ты мне поможешь, — улыбнулся Нику, внимательно следя за взглядом беса.
— В таком случае, она должна была вам сказать, что я откажусь, — твердо ответил Виктор. — Мой ответ — нет.
Кира боялась, что вампир рассердится, но тот абсолютно не изменился в лице.
— Да, она так и сказала, — с деланной печалью вздохнул парень. — Но попробовать все равно стоило, да? — он подмигнул. — Признайся, ты испугался.
Виктор вернул бумаги, Кира заметила, как у него чуть подрагивают пальцы. Да и она сама была на взводе.
— Вы заставили меня понервничать, — легко признался бес.
— Ладно, тогда зайдем с другой стороны. — Едва получив бумаги назад, Нику порвал их вдоль и выбросил через плечо. — Мне будет нужна твоя услуга. Не сейчас, лет через восемнадцать. Я приду. И напомню, что ты мне должен. И твой чуткий носик сослужит мне хорошую службу.
— Я вам должен? Не припомню, — настороженно переспросил бес.
— Ты так плохо выглядишь, — резко перевел тему вампир. — Платон в «Теневерсе», а ты, как дева, хранящая верность… сидишь на голодном пайке.
Щека беса дернулась. Кира закусила губу. Повелительница огня закончила выступление, теперь на сцену вышла «Королева пауков» (подумать только, живая арахна, не скрываясь, плетет паутину на людях!), но чертовка полностью потеряла интерес ко всему, кроме того, что сейчас происходило в ложе. Нужно было помочь Виктору, но как?
Что она может сделать?
— Не люблю пихать в себя что попало. Как-то несколько месяцев скитался по улицам, восстанавливал резерв бродяжками и мелким ворьем. С тех пор привередничаю, знаете ли. А то потом несварение.
— Как насчет трех древних страшных тайн? — улыбка Нику снова стала искушающей.
— Не уверен, что хочу их знать. — Виктор упрямо мотнул головой, хотя Кира прекрасно видела, как загорелись его глаза. — При всем уважении, не привык одалживаться у тех, кто гораздо сильнее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ссориться с теми, кто сильнее, тоже не стоит.
— Надеюсь, мой отказ вас не обидит. Но сначала говорите, что за условия — потом оплата. Использовать себя втемную я не позволю. — Виктор поднялся с места. — Идем, Кира.
Повторять дважды было не нужно. Вот только не успели они ступить и пару шагов, как Нику заговорил:
— Я родился человеком. В деревушке на берегу реки Арджеш. В тот день, когда мне исполнилось пятнадцать лет, воды реки окрасились красным.
Виктор замер, на бледном лице заиграл румянец. Кира видела, как часто вздымалась и опускалась его грудь. Какой бы за запах ни учуял сейчас он, устоять, похоже, было очень трудно.
Да и сам Нику переменился, словно бы разом снял все свои маски. Красивое кукольное лицо ожило, глаза перестали быть пустыми. В них промелькнули призраки давно отмерших чувств.
Чтобы помочь, Кира взяла беса за руку, потянула, смотря на него с мольбой, но мужчина не двигался с места.
«Идем, вы ведь хотели уйти… Это ловушка, обман…» — она попыталась передать все это взглядом, боясь говорить вслух.
— За год до этого вся моя семья умерла от мора. На руках у меня осталась только сестра. Прелестный белокурый ангел. Столько лет прошло. Я уже не помню ее лицо, оно стерлось из памяти. Но помню, как она смеялась. Словно колокольчики звенели. А еще она очень любила артистов, которые иногда приезжали к нам деревню. Я ходил смотреть на них вместе с ней.
Девушка видела, что Виктор хотел уйти, не хотел все это слушать. На его лице на мгновение отразилась настоящая мука.
— Пожалуйста, идемте, — одними губами прошептала Кира, ее трясло от волнения и страха. Древние тайны ее нисколько не интересовали, всё, за что она беспокоилась сейчас — безопасность стоящего перед ней мужчины.
Почему же он не уходит? Почему же медлит?
— Ее звали… Алина, — имя далось вампиру с трудом. Словно давно забытое, вытравленное из души и из сердца. Если сердце и душа вообще были у такой твари, как древний.
Виктор стряхнул с себя руку Киры, как завороженный развернулся и сел в соседнее с Нику кресло. А тот продолжил свою историю, ничуть не удивившись, что бес передумал.
***
Из цирка они вышли поздно, хотя народ все еще толпился вокруг, пытались урвать билеты на следующее представление.
— Ох, смотри, какой красивый молодой человек, и такая беда с позвоночником, — услышала Кира шепот какой-то женщины за спиной. — Прям жалко его.
Виктор и правда преобразился после встречи с Нику. Это был все еще он. Но теперь вроде те же черты стали до странного притягательными, хотелось любоваться этим темным мрачным взглядом, высокими скулами, хищным профилем.
Виктор не дошел до машины метров десять, когда развернулся к следующей за ним по пятам чертовке.
— Я был лучшего мнения о своей силе воле, — пробормотал он, а затем взъерошил рукой волосы.
— От своей сути не убежать, — пожала плечами девушка, она сама сейчас отчаянно боролась с тем, чтобы прекратить любоваться лицом Виктора, и никак не могла этого сделать.
— Не знаю, что насчет его прорицательницы, но мое чутье говорит, что я еще очень об этом пожалею. Спасибо, что попыталась удержать меня от ошибки сегодня. Это ценно.
— У меня не вышло, — с горечью в голосе выдавила она.
— Я буду делать еще много ошибок. Уверен, у тебя будет возможность научиться меня от них останавливать, — усмехнулся он, а затем неожиданно для Киры обхватил ее за талию и прижал к себе в поцелуе.
***
Когда в камеру Платона вошел начальник тюрьмы (не потому что Платон был каким-то особым заключенным, а потому что, кроме этого самого начальника, других живых душ в «Теневерсе» среди персонала не водилось), мужчина даже обрадовался. За время, проведенное за решеткой, он натурально начал сходить с ума от одиночества и отсутствия общения.
