Так был открыт один из монументальных постулатов мироздания: любовь необходима, поскольку именно она двигает мир. Любовь — тот спасательный круг, в который вцепится утопающий, тот стержень, что служит катализатором любого процесса, тот секретный ингредиент, без которого жизнь безвкусна и пресна, как блюдо без соли.
В итоге с генетическими экспериментами было покончено и всё вернулось к прежнему, традиционному укладу. И каким бы всесильным не стал Человек, каких бы высот не достиг, он продолжал оставаться человеком, испытывая все те же чувства, что испытывал его далёкий предок миллиарды лет назад, сидя у пещерного костра или у растопленного камина: влюблённость, страсть, восторг, восхищение, ревность, ненависть, гнев, боль, надежду…
Если позитивные и негативные эмоции вызывают почти одни и те же гормоны, что же удивительного в том, что любовь и боль так часто идут рука об руку.
Сол несколько раз глубоко вздохнула, стряхивая с себя остатки оцепенения. Гиперпереход оказался изматывающим и тяжёлым, вдобавок, она вновь провалилась в далеко не самые счастливые воспоминания.
Было очень тихо. Сол слышала, как бьётся её собственное сердце. Корабль терпеливо молчал в ожидании приказов.
Всё-таки жаль, что Вольтурис не человек. Порой она делает вид, что забывает об этом — но машина всё равно остаётся машиной. Искусственный интеллект способен лишь имитировать эмоции, а не испытывать их.
Вот бы и ей так. Но она — не машина. Все её эмоции — подлинные, не искусственные. И сейчас она запуталась в них так, что уже не в силах разобраться сама.
Что лучше, что легче, что проще: раз и навсегда сбежать от преследующих тебя чувств или в бесплодных попытках совладать с собой, всю жизнь нестись за ними вдогонку?..
* * *
— Что с тобой, Сол? Выглядишь как маринованный кальмар под сливочным соусом.
— Спасибо, Эл. И тебе приятного аппетита.
После вчерашнего разговора с Альтом Сол чувствовала себя растоптанной, сломленной и несчастной.
Как он мог так поступить с ней? А что, если все его слова — не более чем манипуляция с целью вызвать симпатию, расположить к себе? Если так, то вряд ли она сможет простить ему такое предательство — пусть даже во имя великих и благородных целей.
Оказывается, она совсем не знала Альтаира. Впрочем, как и он — её.
— Как считаете, могут ли благие намерения служить оправданием подлости и обмана? — даже не пытаясь скрыть горечь в голосе, спросила она.
Эллионт поперхнулся и уставился на Сол так, словно увидел её впервые в жизни.
— Ты что, кнопка, заболела?
Сол не улыбнулась.
— Да что с тобой такое творится? — не отставал друг. — Давай, выкладывай, мы ж не успокоимся.
Её в который раз охватило сильнейшее желание выложить друзьям всё без утайки. Она ведь знает, что они не станут болтать направо и налево.
Вот только она обещала Альтаиру молчать…
От его имени, даже произнесённого мысленно, в груди будто лопнул резиновый шарик, наполненный ледяной водой.
— Настроение неважное, — брякнула она первое, что пришло в голову.
— Читала новости? — перебил Гейзер, не отрываясь от своего планшета. — Премьер Феррума подал в отставку.
— Правда? — Сол вяло качнула головой. Политика её сейчас интересовала меньше всего. — С чего бы вдруг?
— Я слышал, кто-то из его родственников арестован по обвинению в измене, — произнёс Эллионт. — То ли двоюродный брат, то ли племянник. Странно, что новостях об этом почти ничего нет, — задумчиво протянул он после паузы. — похоже, им есть что скрывать.
— По мне, господин Бондевик просто редкостный слюнтяй. — Гейзер пожал плечами. — Мало ли кого в чём обвинили. Оставить пост вот так внезапно — это малодушие и трусость.
— Вот-вот, — поддакнул Эллионт. — Спрятал голову в песок. Надо же, в отставку ушёл! Чего испугался? Подмоченной репутации?
— А мне кажется, не он ушёл, а его "ушли", — вставила Сол. — Слишком уж неожиданно это всё. И то, что информация закрытая… Подозрительно выглядит. Если его родственнику предъявлено такое серьёзное обвинение, может быть, кто-то считает, что премьер причастен к этому?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хммм… — промычал Эллионт, закинув руки за голову. — Вероятно, ты права, только…
Однако озвучить свою мысль до конца ему не довелось, потому что в следующую секунду Гейзер издал взволнованный вопль и приник к своему планшету.
— Сол, это же твой зонд! Вы только послушайте, что пишут. "На межрегиональной конференции магистр Глэйд объявил о сенсационной находке и представил её коллегам…"
— Что?! — Сол подпрыгнула, будто мягкое сиденье кресла под ней вдруг превратилось в морского ежа.
— "Учёный заявил, что обнаруженные рукотворные объекты имеют отношение к цивилизации, отличной от человеческой, но при этом имеющей схожую историко-культурную основу и, возможно, единый корень".
Сол еле слышно выругалась.
— Тут ещё кое-что, — глаза Гейзера быстро-быстро бегали по строчкам. — "Научное сообщество выразило интерес к словам учёного… В настоящее время готовится внеочередная экспедиция с целью поиска аборигенной цивилизации".
Выхватив у Гейзера планшет, Сол прокрутила ленту таблоида с анонсами новостей и замерла. Один из заголовков гласил: "Скандал в научном сообществе. Вита опозорилась на всю галактику".
Она негромко застонала. Ох уж эта пресса.
Больше нельзя скрывать от друзей правду. Сол глубоко вдохнула, набирая воздуху в грудь, и решительно произнесла:
— Ребят, вы должны кое-что узнать.
Гейзер и Эллионт синхронно повернули к ней головы. Сол уже хотела заговорить, раздумывая, с чего бы начать, как внезапно двери открылись, и в комнату вошёл один из референтов Гильдии.
— Сол Кеплер?
Вид у молодого человека был напряжённый, если не сказать — испуганный.
— В чём дело? — откликнулась она.
— Господин Райт срочно велел вас разыскать. Он ждёт вас у себя.
— Да? Хорошо, — кивнула Сол. Молодой человек не тронулся с места.
— Что ещё? — девушка слегка нахмурилась. — Я вас услышала, можете идти.
Паренек отчаянно покраснел. Он был чуть ли не вдвое младше неё; наверняка ещё учится, а сюда его отправили стажироваться. Разумеется, ему было крайне неловко разговаривать с прима-пилотом в таком ключе.
— Господин Райт ждет вас немедленно, — с несчастным видом пролепетал он. — Сказал, дело безотлагательное.
Гейзер и Эллионт переглянулись, озадаченно пожав плечами.
— Интересно, зачем ты ему понадобилась? — пробормотал Эллионт с оттенком досады. — И что за спешка такая?
— Ладно, — Сол поднялась на ноги. — Надо — значит, надо. Потом поговорим.
Но в груди помимо её воли заворочалось нехорошее предчувствие, возросшее вдвое, когда Сол заметила, что паренёк-референт не убежал по своим делам, а хвостиком следует за ней. Когда же она зашла в кабинет шефа, беспокойство её усилилось десятикратно: Грэйсон Райт был не один. У окна, скрестив руки на груди, стоял господин Метриус собственной персоной.
— Господа, приветствую, — сдержанно поздоровалась Сол, слегка наклонив голову и стараясь ничем не выдать своего волнения. — Чем обязана?
Шеф выглядел сердитым и раздосадованным; Метриус — отстраненно-спокойным, на его губах даже поигрывала тонкая благожелательная улыбка — так выглядят шахматисты за пару ходов до мата в заведомо победной партии. Сол очень не понравилось своё собственное сравнение, и она постаралась выкинуть эту мысль из головы.
Может, всё это как-то связано с той трагедией с коллапсировавшей звездой? Но что тогда тут делает Метриус, — это не его прерогатива. Да и разбор полётов уже был, все пришли к единогласному выводу, что Сол не виновата. Она и сама постепенно начинала в это верить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но Грэйсон Райт, заговорив, начисто опроверг её предположения.
— Есть срочный рейс, — отрывисто произнёс шеф. На его виске нервно пульсировала жилка.
