— Я нашел обрывки промокательной бумаги на стержнях и внутри металлических ручек, — ответил Аллейн. — Выходит, в какой-то момент бакелитовые ручки были заменены металлическими. Удивительно, не правда ли, что эти ручки так похожи между собой? Разумеется, если присмотреться, то отличия найти можно. Однако они практически незаметны.
Артур ничего не ответил. Он по-прежнему не отводил взгляда от радио.
— Всегда хотел рассмотреть его как следует, — неожиданно сказал он.
— Прошу, — вежливо ответил Аллейн. — Мы с ним уже закончили.
— Слушайте, — вдруг заметил Артур, — даже если бакелитовые ручки заменили на металлические, то все равно это никак не могло его убить. Его бы даже током не ударило. Оба регулятора заземлены.
— А вы заметили, что в панели просверлены две маленькие дырочки? — спросил Аллейн. — Как думаете, так и должно быть?
Артур пригляделся к стальным стержням.
— Господи, Гай, он прав, — сказал он. — Так вот как все было сделано.
— Инспектор Фокс сообщил мне, — сказал Аллейн, — что через эти дырочки могли пропустить проволоку, подсоединенную к… трансформатору — правильно? — и пустить по проволоке заряд к одной из ручек.
— И заземлить вторую, — добавил Фокс. — Работенка для знатока. А то ведь можно было получить заряд вольт в триста.
— Нет, это бы не сработало, — быстро проговорил Артур, — ток был бы слишком слабый, всего в несколько сотых ампера.
— Я вовсе не специалист, — сказал Аллейн, — но думаю, что вы правы. Зачем же тогда кто-то просверлил эти дырки? Быть может, кто-то хотел сыграть с вашим отцом злую шутку?
— Злую шутку? С ним? — Артур визгливо и неприятно рассмеялся. — Гай, ты слышал?
— Заткнись, — сказал Гай. — Он ведь умер.
— Даже не верится, что это правда, верно?
— Артур, не будь таким идиотом. Возьми себя в руки. Неужели ты не понимаешь, что все это значит? Они думают, что отца убили.
— Убили?! Они ошибаются. Инспектор, ни у кого из нас на это бы духу не хватило. Взгляните на меня. У меня так трясутся руки, что я не смогу стать художником — так мне сказали. Это началось, когда я был ребенком и он мог на целую ночь запереть меня в чулане. Взгляните на меня. Взгляните на Гая. Он покрепче, но его тоже сломали, как и всех нас. Мы можем только подчиняться. Вы знаете, что…
— Постойте-ка, — тихо произнес Аллейн. — Ваш брат, в общем-то, прав. Лучше обдумывать все, что вы хотите сказать. Возможно, произошло убийство.
— Спасибо, сэр, — быстро вмешался Гай. — Это чрезвычайно любезно с вашей стороны. Артур просто разволновался. Это нервное потрясение.
— Ты хотел сказать — облегчение, — ответил Артур. — Не глупи, Гай. Я не убивал его, и они скоро это выяснят. Никто его не убивал. Всему произошедшему есть какое-то объяснение.
— Советую вам меня послушать, — сказал Аллейн. — Я задам вам обоим несколько вопросов. Вы не обязаны отвечать на них, но ответить будет все же разумнее. Насколько я понимаю, обычно никто, кроме вашего отца, не прикасался к приемнику. Вам приходилось бывать в кабинете, когда он слушал радио?
— Только если он хотел разнообразить программу издевательствами, — ответил Артур.
Аллейн повернулся к Гаю, который злобно глядел на брата:
— Я хочу точно знать, что произошло тут вчера вечером. По словам врачей, когда вашего отца нашли, он был уже мертв не менее трех и не более восьми часов. Нам нужно постараться установить наиболее точное время.
— Я видел его без четверти девять, — медленно начал Гай. — Я собирался на праздничный ужин в «Савой» и как раз спускался вниз. Он вышел из гостиной и направлялся к себе.
— Мистер Артур, видели ли вы его после этого?
— Нет. Зато я его слышат. Они с Хислопом работали в кабинете. Хислоп попросил разрешения уехать на Рождество. Конечно же отец сразу нашел какие-то письма, требовавшие срочного ответа. Правда же, Гай, он был ненормальный. Думаю, доктор Медоуз того же мнения.
— И когда вы его слышали? — спросил Аллейн.
— Спустя некоторое время после ухода Гая. Я работал над картиной у себя в комнате. Как раз над кабинетом. Слышал, как он вопит на бедняжку Хислопа. Времени было что-то около десяти, потому что в десять я отправился на танцевальный вечер. Проходя по коридору, я слышал его вопли.
— И когда вы оба вернулись? — спросил Аллейн.
— Я был дома в двадцать минут первого, — немедленно откликнулся Гай. — Время точное, потому что потом мы поехали в ресторан «У Карло», а там шло полночное представление. Мы посмотрели один номер и ушли. Домой я приехал на такси. Радио орало на всю мощность.
— А разговоров не слышали?
— Нет, только радио.
— А вы, мистер Артур?
— Бог знает когда я пришел. Уже после часу. Дома было темно. Не было слышно ни звука.
— У каждого из вас свой ключ?
— Да, — ответил Гай. — У каждого свой. Они всегда висят на крючке в холле. Когда я вернулся, то заметил, что ключа Артура на нем нет.
— А что насчет остальных? Откуда вы знаете, что не было именно его ключа?
— У мамы ключа нет, а Фипс свой давно потеряла. И вообще, я же знал, что они дома, значит, отсутствовал как раз Артур.
— Вот спасибо, — иронически заметил Артур.
— Вы не заглядывали в кабинет, когда вернулись? — спросил Аллейн.
— Господи, нет, конечно! — сказал Артур так, будто подобное предположение было совершенно невероятным. — Слушайте, — вдруг произнес он, — а ведь он там наверное, сидел… уже мертвый. Неуютная мысль. — Он нервно рассмеялся. — Сидел там себе, в темноте, за дверью.
— Откуда вы знаете, что там было темно?
— А как же? Конечно там было темно. Свет из-под двери не пробивался.
— Ясно. Могу ли я попросить вас вернуться к вашей матушке? Быть может, ваша сестра любезно согласится заглянуть сюда на пару минут. Фокс, спросите ее, хорошо?
Фокс вернулся в гостиную вместе с Артуром и Гаем и остался там, не задумываясь о том, в какое смятение его присутствие повергло семейство Тонксов. Бейли уже был там — с подчеркнутым вниманием изучал электропроводку.
Филлипа сразу же пришла в кабинет и спросила тоном любезной хозяйки:
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Очень мило с вашей стороны так подойти к делу, — сказал Аллейн. — Я не хочу надолго вас задерживать. Я понимаю, что случившееся было для вас ударом.
— Наверное, — ответила Филлипа.
Аллейн бросил на нее быстрый взгляд.
— То есть, — принялась объяснять она, — наверное, я должна быть потрясена, но что-то ничего особенного не чувствую. Мне просто хочется, чтобы все как можно быстрее закончилось. И потом я все это обдумаю. Прошу вас, расскажите, что случилось.
Аллейн сообщил ей, что ее отца, возможно, ударило током и обстоятельства его смерти были странными и необычными. О том, что полиция думает, будто произошло убийство, он умолчал.
— Не думаю, что смогу помочь, — сказала Филлипа. — Но вы продолжайте.
— Мы пытаемся установить, кто последним видел вашего отца или говорил с ним.
— Скорее всего, я, — спокойно сказала Филлипа. — Мы с ним поругались перед сном.
— Из-за чего?
— Не думаю, что это важно.
Аллейн обдумал ее слова и решительно сказал:
— Послушайте, мы практически не сомневаемся, что вашего отца убило ударом тока, полученным от радиоприемника. Ситуация представляется мне весьма необычной. Как правило, радиоприемники неопасны для жизни. Мы внимательно обследовали корпус и пришли к мысли, что в устройство прибора были внесены некоторые изменения. Очень серьезные изменения. Быть может, ваш отец сам с ним возился. И если в этот момент его что-то отвлекло или взволновало, то он сам мог совершить опасную ошибку.
— Но вы ведь сами в это не верите, правда? — спокойно спросила Филлипа.
— Раз уж вы спросили, то — нет, не верю, — ответил Аллейн.
— Понимаю, — сказала Филлипа. — Вы думаете, что его убили, но не знаете наверняка.
Она сильно побледнела, но говорила по-прежнему твердо.
— И вам, конечно, хотелось бы все узнать про нашу ссору.
— Мне хотелось бы узнать обо всем, что случилось вчера вечером, — поправил ее Аллейн.
— Случилось вот что, — принялась рассказывать Филлипа. — Я спустилась в холл где-то после десяти. Услышала, как Артур вышел из дому, глянула на часы — было пять минут одиннадцатого. Тут я столкнулась с секретарем отца, Ричардом Хислопом. Он отвернулся, но… я успела заметить… У меня вырвалось: «Вы плачете!» Мы поглядели друг на друга. Я спросила, почему он терпит все это. Ни один из предыдущих секретарей не позволял так с собой обращаться. Он сказал, что у него нет выхода. Вдовец с двумя детьми. Расходы на докторов и прочее. Да что там говорить. Он служил отцу как раб, а отец платил ему изощренной жестокостью.
