занятия с Эдрой, в Орже, – продолжает Вейра. – Загляни в ученическую комнату, познакомься. Убеждена – парнишка сам тебя упрашивать начнёт, если не онемеет от восторга. Не отказывай ему, братик, пожалуйста!
– Конечно. А кто Наставник Эвана?
– Солви, сын Лирда.
– Лирда? – хмурюсь я. – Бывшего поклонника Тиэль? Задиры и забияки?
– Да, а что? Солви нормальный парень, взглядов отца не разделяет, от жены принца Пенша держится на расстоянии полёта тонха. И вообще, Джэд, как бы это тебе помягче объяснить… Ты для всего Саора – король. Велишь в Океан броситься – послушаются, скажешь, что берёшь в ученики, – от счастья дар речи утратят… Это мы в семье пользуемся привилегиями, привыкли к твоему великодушию, ругаем, подтруниваем… Я вот на днях помогала Пейж, ляпнула что-то непочтительное – так дочь Врайя на меня уставилась, словно я сершан с крыльями! Власть Правителя в Саоре безгранична. То, что ты ею не пользуешься никогда, не приказываешь, а просишь – твой личный выбор.
Вери оглядывает зал, выискивая Дэрэка. Долго его нет, однако! Тоже с кем-то болтает? Затем заговорщицки подмигивает мне:
– Мама с папой тут поругались по этому поводу. Папочка посетовал, что ты никогда не прибегаешь к способностям Хранителя – в сны не лезешь, на су́дьбы не влияешь, советов не даёшь. Мол, всё, чем сыночек обходится, – предотвращает магические всплески, страхует и защищает!
– А мама? – оживляюсь я.
– Обозвала мужа жестоким деспотом, злобным тираном, никчёмным родителем, забрала любимую вышитую подушку и пошла ночевать в соседнюю комнату.
– Ну?!
– Папа полночи простоял на коленях под дверью, умоляя простить и не гневаться. А потом они бурно мирились… Теперь я понимаю, в кого у тебя такой темперамент!
Подошедший с тремя бокалами Дэрэк застаёт нас хохочущих так, что содрогается трон…
Бокал с соком приолги холодный, кто-то украсил края непонятными цветочками и листиками – зачем?! Украдкой развеиваю их и кошусь на Дэрэка с Вери: заметили? Вроде нет. Довольные, потягивают кресс… Завистливо вздыхаю – мне пить запрещено категорически. Обычно меня и не тянет, но сегодня мой день рождения! Обидно…
Оглядываю зал. Медленный танец увлёк почти всех присутствующих, вспомнить бы его название… Арэш? Ашэр?
Я не особенно интересовался такими вещами – Гэсса права, заставить меня учить всю эту дребедень было крайне нелегко. К каким только средствам принцесса не прибегала! Воспитательные беседы, примеры из прошлого, угрозы не позволить мне всё свободное время отдавать изучению магии… И добилась своего – однажды Илес, страшно смущаясь, огласил волю Совета – король обязан сдать экзамен по всем положенным Правителям наукам… В том числе этикету и танцам. Мама!
«Как ты будешь вести бал со своей женой?! Подумай о будущей королеве!» Или: «Собираешься отсиживать зад на троне? Какой пример ты подашь?!» И в конце обязательное – «синеглазое наказание!»
Нира права – ругать меня способны только те, кто неравнодушен.
Отыскиваю среди гостей крошечную фигурку в огненном платье. Её партнёр и впрямь высок, худ и черноволос… бедная девушка! Неужели она столько лет борется с собой?! Словно почувствовав моё внимание, мужчина поворачивает голову и прожигает меня взглядом – откровенно неприязненным, вызывающим. Аура выдаёт родителей – Гарейн и Зила, а имя сына всплывает в памяти позже – Герг. Посредственный каменщик из Сорка, довольно слабый маг… Что общего может быть между ним и утончённой законодательницей моды?!
Ответ приходит сам собой, когда я вижу и невольно сравниваю правильные, несколько холодные черты лица, выпирающие скулы, ломаные брови… Глаза только карие, злые… Как она сказала? В темноте цвет глаз неразличим…
Больше я ничего подумать не успеваю.
Сила Хранителя Саора.
Обычно я держу её глубоко запертой, оставляя на свободе лишь те потоки, что дают предвидеть и предотвращать магические всплески, грозящие обернуться бедой. Эту колоссальную мощь я полностью подчинил меньше чем за год: сдерживаемая, она позволяет мне чувствовать себя почти нормальным человеком. Не знать будущее, не вмешиваться в жизнь людей и разумных, не оказывать влияния на су́дьбы. Свой выбор я однажды объяснил отцу: я не желаю никого подчинять! А Дэрэку и объяснять ничего не пришлось, он сам всё понял и горячо одобрил, прекрасно представляя, каково это – предвидеть смерть, не в силах ничего изменить.
Но всё равно я чувствую намного больше, чем самые сильные маги. И сейчас я срываюсь с места раньше, чем это произойдёт, за минуту до того, как тоненькая девушка в алом шёлке схватится за грудь от колющей боли и, резко оттолкнув от себя своего спутника, упадёт на бесценные мозаики пола…
– Нира!
Мои руки подхватывают её – теперь в такие моменты магия уступает… Однажды в жёлтом мире я так и не смог коснуться сестры, что умерла на коленях Дэрэка, не сводя любящего взгляда с меня. По сей день я не могу простить себя – за тот миг. Поэтому сейчас потоки обволакивают нас с дочерью Лонга одинаково – пробиться за этот Барьер суждено лишь одному человеку, и он уже рядом, склоняется над нами:
– Джэд, что это?!
Это смерть, Дэрэк.
Мы в Саоре живём очень долго, не болеем, не страдаем от простуды и старческих хворей. Человек в двести лет чувствует себя так же, как и в двадцать, разве мудрости прибавляется и морщинки иногда появляются. Повреждения мы лечим магией, заклятия помогают исцелять всё – от царапины до серьёзных ран и ожогов; что такое «головная боль», в буквальном смысле известно только Наблюдателям, и то по отношению к иномирянам. Но звёзды всё равно ждут каждого из нас, кого-то раньше, кого-то позже, а изредка за Грань уходят совсем юные люди – не от болезни и не от старости, а по непонятным для всех причинам. Арген, двадцать шестой король Саора, умер именно так, довольно молодым человеком – ему и восьмидесяти не было. Почувствовал себя плохо, прилёг, попросил позвать Мэйлин – и через четверть часа ушёл за Грань…
Девушка в моих руках держится за сердце.
«Нира, больно?!»
«Очень… Но если благодаря этой боли ты обнимаешь меня – это счастье…»
Грань передо мной призывно подмигивает. Знакомый полумесяц мерцает ближе всех – почти родной. Рука ложится на моё плечо – Дэрэк, ты смотришь моими глазами?
«Конечно да! Синеглазый… ты её вытащишь?»
Постараюсь. То, что мы с тобой ещё слышим её, – хороший знак.
«Нира! Я могу вернуть тебя! Всё, что мне необходимо, – твоё искреннее желание!»
«Я тоже не хочу портить вам с мужем праздник… И кто ещё оденет вас прилично, оболтусы!»
Звёзды очень красивы, когда отходишь от них на безопасное расстояние.
Тор первые сотни лет сотворения мира часто приближался к Грани. И много раз не давал уйти тем, кто был, по его мнению, важен для Саора. Я не похож на отца: у звёзд я готов отбирать лишь тех, кто важен для меня. И исключительно с согласия умирающего, его настоящего желания вернуться, что обычно очень редко – за Гранью простые человеческие чувства теряют смысл. Бывает, человек или разумный сам стремится к звёздам – вслед за утраченной целью, мечтой, любовью. В таких случаях я бессилен.
Нира, если ты вздыхаешь полной грудью, улыбаешься и ищешь взглядом своего спутника, оставшегося вне невольного барьера из потоков – значит, для тебя не такая уж невосполнимая потеря взаимность костлявого парня с лохмами до задницы и глазами, светящимися синевой даже в темноте.
Я поднимаюсь плавным движением, убираю потоки и передаю девушку в руки Герга. А вместо благодарности ловлю злобный взгляд:
– Как ты посмел оскорбить мою жену, король?!
Оскорбить?.. Недоумённо отступаю на шаг, заглядываю в разгневанное лицо:
– Я отвёл её от Грани, сын Зила. Это теперь называется оскорблением?
Нира хмурится, укоризненно смотрит на мужа:
– Герг, уймись! И попроси прощения у короля! Он спас мне жизнь!
В издевательском поклоне мужчины мало смирения, как и в скупом «приношу свои извинения», но мне это и не нужно – мы и так привлекли внимание, пусть не всеобщее, ближайших пар, однако я чувствую себя неловко. Коротко киваю в ответ и спешу уйти, увлекая за собой Дэрэка. На боковой галерее свежий ветер и полутень, мой принц с размаху плюхается в плетёное кресло и озорно манит меня. А почему бы и нет?!
Устроиться у него на коленях, положить голову на плечо и расслабиться…
– Джэд, у нас не больше получаса. Потом мы обязаны вернуться в зал. Я и так не возражаю против нашего обоюдного увиливания от обязанностей только из-за того, что ты ходил к звёздам… Устал?
– Да. Сегодня кошмарный день.
– Вместо праздника сплошные переживания…
