— А вы только выполняете свою, — дополнил он. — Я только что купил новый мотоцикл, вам необходимо будет как-нибудь прокатиться, — сообщил он, лаская ее своим испытующим взглядом. Она застенчиво улыбнулась. Он скрестил руки и прислонился к прилавку. Она отступила, когда острый запах его кожаной куртки и тепло, исходящее от его тела, стали наполнять ее слишком интимными ощущениями. — О, я вспомнил, зачем пришел. Мне нужно кое-что для молодой женщины, — сказал он, затем немного подумал, потирая рукой щетинистый подбородок. — Для молодой женщины примерно вашего возраста. Рождественский подарок. Что бы ей могло понравиться?
— Насколько близко вы знакомы? — деловито спросила она, стараясь говорить официально, несмотря на его дурманящую близость.
— Не слишком близко. Но я хочу ей что-нибудь подарить, — легкомысленно заявил он, улыбаясь ей.
— Сколько вы хотите потратить?
— Деньги не имеют значения. Если бы вы работали здесь подольше, то знали бы об этом. Я никогда не смотрю на цены, они дают только общий ориентир. Вот что бы вам, например, понравилось?
— Ну, если вы не очень близко знакомы, я бы посоветовала приобрести какую-нибудь прелесть, но не слишком интимного плана. Дайте подумать, — попросила она, окидывая магазин взглядом и стыдясь того, что его взгляд заставил ее щеки запылать. Она заметила Генриетту, прячущуюся за стеклянными шкафами с фарфором, который они только что перенесли, и ей захотелось, чтобы подруга пришла к ней на помощь. Но Генриетта ощущала себя сегодня слишком уродливой, чтобы показаться важному клиенту, и так сильно пригнулась, что даже Федерика едва смогла ее обнаружить.
— Что вы скажете по поводу этих очаровательных фарфоровых китайских горшков? Можно купить какое-нибудь растение и подарить вместе.
— Вам нравятся растения? — спросил он.
— Конечно. Все женщины любят растения.
— Мне нравится ваша идея, но предложите что-нибудь еще, — попросил он, не отрывая от нее глаз.
— Может быть, картину? — предложила она, глядя на мозаику картин, развешанных на стене.
— Я не знаю ее вкуса, — задумчиво произнес он. — А как насчет серебряных фотографических рамок, которые она наверняка сможет использовать по назначению?
— О, кажется, я знаю, — обрадовалась она, подводя его к запертому стеклянному шкафу, где были размещены богато украшенные серебряные рамки. — Их только что доставили из Китая. Они такие изящные, не правда ли? Если вы не слишком хорошо знакомы, это будет идеальным подарком.
— Вы — хороший продавец, — заметил он, взяв у нее рамку. — Если бы мужчина подарил вам такую, вам бы понравилось?
— Ну конечно. Если бы кто-то мне ее подарил, я была бы рада.
— Хорошо, тогда заверните ее. Это несложно.
Она начала заворачивать покупку дрожащими руками, поскольку его глаза следили за каждым ее движением с нескрываемым восхищением.
— Вы возьмете это с собой или предпочитаете доставку?
— Я возьму это сейчас, — ответил он, обезоруживая ее очередной ослепительной улыбкой.
— Желаете посмотреть что-то еще?
— На сегодня достаточно. Но я заеду в другой раз, что даст мне возможность снова с вами увидеться, — сказал он, понизив голос. Федерика лихорадочно пыталась найти уместные слова, но у нее ничего не получилось. Она смотрела на него, онемев от охватившего ее странного состояния. После его ухода перед ее глазами образовался вакуум, в который Федерика продолжала смотреть, будто увидев там нечто, недоступное чужому взгляду. Когда она восстановила дыхание, то осознала, что едва была в состоянии дышать, пока Торквилл находился рядом.
Остаток дня прошел в совершенно сомнамбулическом тумане. Вернувшись домой, она с трудом могла вспомнить хоть что-то из происходившего после ухода Торквилла Дженсена, но прекрасно запомнила каждое слово из их разговора, будто выучив его наизусть. Когда она сидела за стаканчиком вина в компании Эстер и Молли, раздался звонок в дверь. Эстер открыла и обнаружила мальчика-посыльного с двумя пакетами для Федерики. Увидев размеры второго пакета, Федерика задрожала. Это было большое растение в сине-белом китайском горшке, точно таком, какой она рекомендовала Торквиллу утром.
— От кого бы это могло быть? — изумленно ахнула Эстер.
— В квартире это будет смотреться бесподобно, — заметила Молли, принимая горшок у Федерики и устанавливая его в гостиной, где продолжила его распаковывать. — А что в другом пакете?
— Думаю, что там рамка для фотографии, — голосом пророка сообщила Федерика.
— Откуда ты знаешь? — спросила Эстер.
— Просто знаю, и все.
— Ладно, давай посмотрим, — нетерпеливо сказала Молли, стряхивая пепел на горящую конфорку плиты. — Он сам не откроется от того, что ты на него глазеешь.
Федерика аккуратно разорвала бумагу и извлекла изящную китайскую рамку.
— Это потрясающе, — в восхищении прошептала Эстер. — Только посмотрите, какие дивные птички на ней выгравированы! — добавила она, удивленно проводя по рамке рукой.
— Это тоже будет прекрасно смотреться в гостиной, — заявила Молли, делая очередную затяжку.
Но Федерика крепко ухватилась за рамку.
— Я помещу в нее фотографию папы, — твердо сказала она. — И повешу возле своей кровати.
— Отлично! — воскликнула Эстер. — И тогда я тоже смогу ею любоваться.
Федерика поспешно прошла по коридору в свою спальню и закрыла за собой дверь. До нее доносилось перешептывание Молли и Эстер, гадавших, кто бы мог купить ей такие дорогие подарки. Но она, не обращая на их болтовню никакого внимания, присела на кровать, чтобы заменить рамку на фотографии отца. Она провела пальцем по его красивому лицу и заметила, насколько темноволосый Торквилл оказался похож на Рамона. Те же смоляные черные волосы, та же оливковая кожа и такой же мужественный рот. Правда, глаза их заметно отличались. Глаза Рамона были черными и загадочными, как Вселенная, а глаза Торквилла были светлыми и сияли, как зеленые озера. Она поместила снимок в рамку и поставила его на тумбочку, а затем села на кровать, чтобы полюбоваться результатом. Именно в таком положении — когда она зачарованно вглядывалась в тайные миры своего отца, и застала ее Эстер.
— Я не хотела тебя беспокоить, — извинилась та, выводя подругу из транса.
— Нет, что ты, все в порядке, — Федерика отвела глаза в сторону.
— Кто он? — спросила Эстер. — Думаю, что он — это «он», — она хихикнула.
— Мой Бог, Эстер. Ты бы только его видела. Это самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала, — восторженно заявила Федерика и прилегла на подушку. — Он высокий и темноволосый со светло-зелеными глазами. Когда он улыбается, у меня все внутри переворачивается. Возникает такое ощущение, будто меня сбил грузовик.
— Похоже на одну из стрел Купидона, — ухмыльнулась Эстер, усаживаясь на свою кровать. — Где ты его встретила?
— Он — племянник владельца магазина «Сент Джон и Смит». К счастью, он вовсе не такой лысый коротышка, как его дядя.
— Значит, он просто зашел в магазин?
— Да, но я подумала, что это грабитель, потому что на нем был мотоциклетный шлем, и позвала Найджела Делби, чтобы тот его проверил. В итоге получилась полная неожиданность.
— Но он не обиделся, насколько я понимаю.
— Нет, он был восхищен. — Она улыбнулась, припоминая этот момент.
— Весьма восхищен, как я вижу, — сказала Эстер, любуясь рамкой. — И им тоже восторгаются.
— Думаю, что им восторгается большинство женщин.
— А сколько ему лет?
— Много, — ответила Федерика и вспыхнула.
— Ладно, сколько это — много. Пятьдесят?
— Нет, конечно, но где-то около сорока.
— Н-да, многовато, — согласилась Эстер, но тоже не могла скрыть своего восторга.
— Зато зрелый, уверенный в себе и обеспеченный, — выпалила Федерика и тут же озабоченно прикусила губу.
— Ты хочешь сказать богатый и надежный. Такой, который позаботится о тебе и развеет все твои заботы блеском обручального кольца. — Эстер рассмеялась.
— Нет, он просто взрослый мужчина, а не такой сопляк, как те, которые мне обычно встречаются.
— Боже, как это увлекательно. Я просто не могу поверить! — воскликнула Эстер, сцепляя пальцы рук.
— И я тоже.
— Что ты намерена делать?
— Не знаю, — вздохнула Федерика и ощутила, как ее тело охватывает волна возбуждения. — Не думаю, что мне сегодня удастся уснуть.
— О, как непостоянно твое сердце, — засмеялась Эстер, медленно вставая.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Просто я думала, что ты любишь Сэма, — ответила та, дружески улыбаясь. — А я-то надеялась, что он сделает тебя полноправным членом нашей семьи.
— Ах, Эстер, перестань, — ответила Федерика, отмахиваясь и качая головой. — Эта детская влюбленность уже давно в прошлом.
