29/ IV, 1926
Донна-Анна. Этюд («В саду цвели высокие каштаны…»)
В саду цвели высокие каштаныИ веяла зелёная весна.В своём саду томилась Донна-Анна,Молчала у раскрытого окна…
И наклоняя низко профиль тонкий,С улыбкою печального лица,Она ласкала локоны ребёнка,Не знавшего далёкого отца.
А по ночам, когда душа устанет,Под душным пологом ей снились сныО кораблях на тёмном океане,О женщинах, прекраснее весны.
И годы шли. И проходили сроки.Стонало море. Падала гроза.И так же всё таинственно глубоки,Как у еврейки, грустные глаза.
А вечером к ней тихо шёл прохожий.Пусть он другой — не всё ли ей равно?В глазах мужчин всегда одно и то же,Пьянящее, как старое вино.
И по ночам, в назойливом дурмане,Под тихий шум его влюблённых фраз,Ей снились корабли на океанеИ женщины с ревнивым блеском глаз.
И на кремнистом дне, в измятом платье,Она — с лицом, забрызганным, в крови,Не вынесшая душного проклятьяСвоей огромной, давящей любви.
3/ V, 1926
О том, как кошка пропала
Постой, вот этот ящик отодвинь-ка!Молчи! Она скребётся за дверьми?Там холодно и сыро. Минька, Минька,Минь!
Под шкафом — нет! На чердаке — там страшно,Там в паутине скользкий домовой.И от свечи косое пламя пляшетПо лестнице крутой.
Сбежала! Вот! Ах, чтоб ей пусто было!Теперь не спать всю ночь! Из-за неё!И холод по ступенькам и периламПолзёт, оттачивая лезвиё.
И бьёт в окно ночной, холодный ветер,Рвёт над виском растрёпанную прядь…Мяукает? — Нет, это у соседей…Мне холодно. Я спать хочу. Я — спать…
Минька! Минька!
10/ V, 1926
«Пусть вы не любите моих стихов…»
Пусть вы не любите моих стихов,Пусть вы не помните моих вопросов.Мои глаза спокойней синих льдов,И больше ни о чём не спросят.
Но, если обо мне заходит речь —Меня, вы думаете, вспомнить нечем?А недосказанность коротких встреч?А узко сдвинутые плечи?
И голосом намеренно сухимВы бросите без злобы и печали,Что вам не нравятся мои стихи,Что вас они не волновали.
17/ V, 1926
«Лежит в распахнутом окне…»
Лежит в распахнутом окнеСпокойное, ночное небо.Так было всё в далёком сне,В том сне, который был и не был.
Я слышу голос — тихий шум,Я слышу шум — но слов не слышу.Я лекции не запишу —Другие за меня запишут.
Что делать мне в чужом краю?Я в мир вошла тихонько, с краю.Я — только зритель. Жизнь моюДругие за меня сыграют.
25/ V, 1926
«Сегодня вечер слишком сух…»
Сегодня вечер слишком сух,И как-то пасмурно в лесу.
И не спадает душный зной,И пахнет пылью и весной.
А в городе — тревожный гул,Стучащий молотом в мозгу.
И раскалённые торцы,И фонари, как близнецы,
И воздух пылью нагружён,И душит пыль со всех сторон.
И в лицах встречных что-то естьЖестокое, как слово — месть.
27/ V, 1926
«Тени у калиток…»
Тени у калиток,Листья смотрят ввысь…Мы с тобою квиты,Глупенькая жизнь.
Нечего сердиться,Плакать, тосковать.Опущу ресницы,Разверну тетрадь.
Пусть распались цели,Мысли не сбылись.— Всем мы надоели,Маленькая жизнь.
Тихий сумрак сада,Матовая даль.Ничего не надо.Ничего не жаль.
31/ V, 1926
«Туча небо кругом обняла…»
Туча небо кругом обняла,Набухает и рвётся на части.
Как больная, всё жду я теплаИ почти невозможного счастья.
3/ VI, 1926
Метро («Совсем устал угрюмый контролёр…»)
Совсем устал угрюмый контролёрПрощёлкивать зелёные билеты.И девушка метёт с панели сор,Мертва от электрического света.
И мельком в зеркале — который раз —Я вижу бледное изображенье.А пара чьих-то неспокойных глазХватает каждое моё движенье.
Вон, в красном женщина бокал несётИ белого медведя обнимает…Сквозь матовый туман я вижу всё,И ничего не понимаю.
3/ VI, 1926
«Слепая ночь прильнёт к земле…»
Слепая ночь прильнёт к землеОгромною холодной жабой,Когда верхом на помелеЯ вихрем полечу на шабаш.
И будет ночь кошмарным сном,И будет ночь хулой на Бога.Кривым, уродливым пятномТень расплывётся у порога.
И ты всю ночь не будешь спатьВ предчувствии недоброй вести.Пустую тёмную кроватьРукой нетвёрдой перекрестишь.
И не узнаешь никогдаВ печали тайну роковую,Что дни, недели и года —Уже давно не существуют.
Что время память замело,Что сердце — только тёмный слиток,Что я, сжимая помело,Хватаю месяц за копыта.
7/ VI, 1926
Ночной бред
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
