7/ VI, 1926
Ночной бред
I. «Фонарь отсвечивает в луже…»
Фонарь отсвечивает в луже,Пятном ложится по траве.А в том окне бессильно тужитВладыка жизни — человек.
Глаза скользят по всем предметам,По пятнам выцветших обой.Глаза болят от слёз и света,От вспышки молнии ночной.
И жизнь прошла, смеясь брезгливо,Свалили мертвенные дни…А на дворе — фонарь тоскливыйИ лужи чёрные под ним.
II.Фонарь («Ничего нет ужасней на свете…»)
Ничего нет ужасней на свете,Чем слегка прорезающий мглу,Точно светоч невидимой смерти —Одинокий фонарь на углу.
Что-то чудится в нём колдовское,Ворожившее с тёмной судьбой,Что-то мёртвое в нём, неживое,И тупое, как тихая боль…
А кругом темнота наступаетНа несмелый, светящийся круг.Ночь — огромная, злая, слепая —Обнимает и давит вокруг…
Ночью душат меня небылицы,В сердце — тёмная, ржавая гарь.Мне безлюдная улица снитсяИ на ней — одинокий фонарь.
III. «Фонари стоят, как солдаты…»
Темнота колдует
Будто бы я на quxi de Conde
около pont des Arts.
Фонари стоят, как солдаты,И горят себе грустно, без цели.Здесь ходили в плащах крылатыхИ ножи в темноте блестели.
Что-то сказочное, из Андерсена,Сердцу близкое и родное,И, шурша, пробегает Сена,Бьёт о камень жёлтой волною.
Сказка была давно, в России,Горела у иконы лампада…Огоньки — красные, синие…Не жди! Не люби! Не надо!
IV. «И всё мне чудится бессонной ночью…»
— И всё мне чудится бессонной ночью,Что я иду по улицам пустым,И чёрный ветер разрывает в клочьяГустые тучи — серый дым.
А на углу фонарь мигает кротко,И пахнет розами в ночном саду.И всё хожу я нервно вдоль решёткиИ в сад калитки не найду.
V. «Да, я помню тот страшный миг…»
Да, я помню тот страшный миг,Тот надрывный экстаз печали.Круг от лампы, обложки книг —Только я уж — не замечала.
А за дверью неслась гроза,Дождь упрямо стучал по крыше.Было страшно слово сказать.Не хотелось ни жить, ни слышать.
VI. «В трамвае шумно. Светит ровный свет…»
(Полу воспоминанья, полу пророчества)
В трамвае шумно. Светит ровный свет.Со мною никого нет рядом.Но чувствую — невидимый соседМеня сжигает неподвижным взглядом.
И с ужасом сквозь дым от папиросВ стекле окна я вижу профиль грубый.— Прямой, высокий лоб, горбатый носИ быстро шепчущие губы.
Слезаю. Ухожу в туман ночной —Со мной на остановке он слезает,Совсем бесшумно следует за мной —И прожигает мёртвыми глазами.
VII. («Совсем устал угрюмый контролёр…»)
Завтра я письмо получу,Или злые тревожные вести.Прижимался к груди и плечуМой холодный маленький крестик.
Ни о чём не могу гадать,Ни о чём не хочу молиться.Пусть и так проползут годаБестолковою вереницей.
VIII. «Возвращаюсь ночью из Парижа…»
Возвращаюсь ночью из Парижа,Прохожу по улицам пустым,И на каждой тёмной даче вижуБелые тревожные кресты.
И ползут, ползут по небу тучи,Тени расстилая по земле.И в дыму, над месяцем плывучимВьётся смерть верхом на помеле.(И так можно было до бесконечности)
Ночь с 12 на 13 / VI, 1926
«И тень моя по улицам бродила…»
И тень моя по улицам бродила,По набережным тёмным и пустым,И, крадучись, рассеянно всходилаНа тёмные и гулкие мосты.
Считая дробные шаги прохожих,Металась бешено у фонарей.А фонари выстраивали рожиИ языки показывали ей.
Бездомной нищенкой из сказки-были,Исчезнувшей, растаявшей, как дым,И окна освещённые дразнилиДалёким чем-то и давно чужим.
30/ VI, 1926
У метро («Тень моя осталась у решётки…»)
Тень моя осталась у решётки,Где туман рассеянный вставал,Где остался чей-то голос чёткийИ прощальные его слова.
Взгляд, в котором не было печали,Голос без волненья и мольбы,И шаги внимательно считалиЖуткие фонарные столбы…
30/ VI, 1926
В кафе («Вы смеётесь, милый мой сосед?..»)
Вы смеётесь, милый мой сосед?Вас пьянят смеющиеся лица?Электрический, тяжёлый свет,Женские мохнатые ресницы?
Вы смеётесь? Отчего у васСмех такой подчёркнуто-счастливый?Чокнемся за одного из нас,Здесь кричащих за бокалом пива.
Здесь светло, крикливо и смешно.Губы в медленной улыбке стынут.— А на севрских улицах темно.— А на севрских улицах пустынно.
Змейкою дымок от папирос,Взгляд весёлый и огни в тумане, —Этот тонкий, медленный наркозРано или поздно одурманит.
Воздух бьёт в раскрытое окно,Тает смех, и дерзкий и несмелый.— Друг мой или недруг, всё равно —Чокнемся, пока не надоело!
1/ VII, 1926
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
