— А я бы ещё погостил! Куда нам спешить? — вылез неугомонный молодой, но его затолкали обратно.
Повернувшись к Ратмиру, Эмма открыла было рот, чтобы обратиться к нему, но промедлила. Он же просил не трепать его имя при других.
— Э-э, господин судья?
Лисы прыснули, и она смутилась.
Как бы ей хотелось сейчас чувствовать, что эти хитрецы испытывают на самом деле! Их лица выражают почтение, взгляд — озорство, а поза говорит о готовности к любым сюрпризам, и, поди разбери, серьёзны ли они и какие цели преследуют на самом деле.
Не успела она продолжить, как лисы смятенно подались ближе к дверям, подальше от судьи!
Все забыли про тихо играющего малыша, а ему не понравилось, как лисья троица насмешничает, подавая скрытно за спиной какие-то знаки друг другу и, обернувшись зверем, он зарычал на них, во всю силу придавливая своей аурой.
— Ух-ты, сильный растёт волчонок! — уважительно протянул старший лис, а молодой непроизвольно оскалился, за что получил от товарища тычок в бок.
— Эмма? — довольным голосом позвал Ратмир, расслабленно развалившись в кресле и не обращая внимания на рыжих. — Вы что-то хотели?
— Ах, да! Переговорить с вами наедине. Возможно, мы смогли бы что-то предложить вашим сметливым лисам.
Судья взглядом показал троице на дверь, и те вымелись подобру-поздорову, тихо обмениваясь впечатлениями. По их мнению, судья умело воспользовался лисьими хитростями по привлечению самки и сейчас пожинал плоды.
— Никогда не думал, что самочек могут заинтересовать дела! Видели, как она вцепилась в наш заводик? Может, купит?
— Молод ты ещё! Твоя мать всегда интересуется делами и знает, кто и сколько у нас в семье зарабатывает.
— Не скажи, это другое! А наш заводик магичка не купит. Слышал же, что на неё объявила охоту белобрысая Ольха? — задумчиво заглядывая в столовую, где ещё стояли на столе блюда с едой, лис смешно наморщил нос.
— И чего наш судья связался с отмороженной герцогиней? — оглядываясь в поисках нежелательных свидетелей, молодой просочился за братом и принялся хватать нарезку.
— Что ты понимаешь?! Многие женщины снаружи как ледышки, и ждут они таких горячей парней, как мы, чтобы разжечь в них пожар! — раздав молодёжи подзатыльники, их дядя чинно уселся за стол и положил себе мяса с прочими вкусностями.
Пока лисы сами себя пригласили отобедать, Эмма отправила Жара побегать по огороженному внутреннему дворику.
— Ратмир, мне хочется предупредить вас, что кто бы ни затеял раздувание расовой вражды, он в этом преуспеет, — с тревогой произнесла она.
— Я остановлю это! — специально ответил с некоторой беспечностью, чтобы Эмма поняла, что без неё он точно наделает ошибок.
— Со стороны оборотней, — она согласно кивнула, показывая, что не сомневается в быстром реагировании альф на происходящее. — А кто это сделает со стороны людей?
— Вы хотите что-то предложить? — он с интересом посмотрел на неё.
Оба ощущали беспокойство по поводу распространения идеи о величии рас, но тема была щекотлива, и говорить следовало осторожно. Эмма сразу же стала избегать разговора об оборотнях, которые с радостью воспримут сообщение о том, что они избранные, а Ратмир на себе не раз испытывал отношение, как к зверю, от блестящих представителей элиты людей.
— Давайте думать на шаг-два вперёд! Разбой в любом случае надо прекращать, — чтобы подчеркнуть важность сказанного, она жёстко добавила: — Быстро и беспощадно!
Дождавшись одобрительного взгляда от Ратмира, уже спокойнее продолжила:
— Но стоит вам расправиться с «облезлыми волчарами» и такими как Оборванное ухо, как появятся человеческие шайки и препоны со стороны людей. Вы же слышали, какая агитация проводится в тавернах? Организатор всего этого безобразия наймёт беспринципных пьяниц, и они продолжат караулить караваны с купцами, грабить, убивать их, разнося весть, что это делает ваш народ.
Судья в изумлении смотрел на неё, не зная, что сказать.
— Но следы…
— Их никто не будет искать, а тот кто попробует, того убьют.
— Убивать своих… бессмысленная жестокость, — того, что сказала Эмма, он не ожидал. Как-то это было слишком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ратмир, идею о величии расы уже не остановить, пока она не ввергнет всех в хаос.
— Вы придаёте ей чрезмерное значение. Я всё же надеюсь, что после того, как я улажу все недоразумения с нашей стороны, градоначальники пограничных городов снарядят стражей и наведут порядок у себя.
— А я вам в ответ скажу так: вы недооцениваете то, что происходит. Допускаю, что сейчас все эти шайки и агитаторы среди людей действуют за деньги, но очень скоро они найдут массу сторонников, которым идея превосходства придётся по душе. Да вам лисы это уже подтвердили! Ратмир, это очень сладкая обманка, и ей сложно противостоять!
— Хорошо, — судья не стал спорить, признавая правоту Эммы, но внутренне не согласился с её прогнозами о масштабности проблемы. — Вы сравниваете происходящее со стихийным пожаром?
— Да, с пожаром, который, пока он не возьмёт своё, не остановить.
— Тогда какие шаги вы предлагаете предпринять? — с удовольствием наблюдая за воодушевившейся Эммой, он ликовал, хваля себя за то, что так ловко заинтересовал её.
— В данный момент очаг — это пограничные города, — начала она с очевидного, а потом вдруг пришла к странному выводу: — Надо отстраниться от происходящего, не допуская кровопролития.
— Как? — Ратмир не понял. — Куда отстраниться?
— Покинуть город.
Подавшись вперёд, судья потрясённо смотрел на неё, не веря в то, что Эмма не шутит.
— Вы представляете, сколько кланов живёт хотя бы здесь? А в других городах? Куда они пойдут? С какой стати?!
— Я понимаю, что это невозможно, но это был бы наилучший выход, — сникла Эмма. — Горожане удачно сотрудничали между собою, и они давно должны были перемешаться, но раз этого не случилось, то существование городов, разделённых центральной площадью, обречено.
— И всё-таки город разрастается! — не желал сдаваться и понимать сказанное ею Ратмир.
— И появляется множество проблем, которые всех раздражают!
— Но, Эмма, взять и уйти? Куда?! Как объяснить это городским оборотням? Почему и зачем они должны всё бросить?
Эх, если бы она знала, что сказать и умела доступно объяснить, во что выливаются идеи о превосходстве одних над другими! Но раз сама предложила избежать конфликта, то надо шевелить мозгами!
— Не стоит приказывать им уходить, но имеет смысл обратить особое внимание на происходящее и предупредить, что дальше будет хуже. Неплохо бы подсказывать выход из этой ситуации: уход.
— Угроза людей для нас несущественна. Эмма, не хочу вас обидеть, но мы сильнее, ловчее…
— О, Боги, Ратмир! Ну, зальёте вы все приграничные города кровью! По всему королевству начнут кричать, что вы убиваете детей — и начнётся война! Фарн приведёт своё войско, а надо будет, так и другие человеческие короли подключатся к этому. Разразится настоящая беспощадная бойня, последствия которой будут долго аукаться обеим расам.
Она не стала говорить о том, что оборотни в результате этой войны полностью исчезнут.
— Эмма, всего лишь несколько разбойных шаек! — напомнил ей Ратмир.
— Как бы я хотела быть такой же беспечной, как вы! — не в силах сидеть, она подскочила и, пройдясь вперёд-назад, остановилась позади дивана, опираясь на его спинку.
— Ну, ладно, не обижайтесь, — примирительно попросил он, подходя ближе и пытаясь завладеть её рукой. — Помимо того, как позорно бежать из городов, что вы ещё предлагаете?
Бросив на него сердитый взгляд, выдернула руку и, упёршись указательным пальцем ему в грудь, пафосно провозгласила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Прокладывать большую дорогу от гномов к людям и далее к эльфам. Пора строить нормальные торговые отношения, которые будут выгодны всем. Развивать заводы вроде того, что купили лисы.
— У нас нет границы с эльфами, и дорогу к ним мы никак не можем проложить, — тактично заметил Ратмир, но удостоившись раздражённого взгляда Эммы, словно бы нарочно дразня, добавил:
