— Полагаю, вы знаете, что нет.
— Да, да, всё так печально!
— А господин маг не указал, при каких обстоятельствах произошло так называемое «нападение»? Так я вас просвещу! Двое мужчин ввалились ко мне в дом и повели себя, как разбойники!
— Ох, это же неприлично, упоминать, что одинокая славная девушка находилась наедине с двумя взрослыми самцами! — заметив, как Эмма в изумлении приоткрыла рот, заторопился продолжить:
— Горожане этого не поймут, а вы так смело говорите об этом! Но я полностью на вашей стороне, и если бы не служба…
— Я понимаю, что вы подневольный оборотень, — глухо произнесла то, что от неё ожидали. Вообще-то и ранее было понятно, что доказывать свою правоту бесполезно, иначе бы она не планировала уход из королевства Фарн, но чтобы так откровенно затыкать ей рот! Пусть Ратмир сам разбирается со своим градоначальником.
Лис поморщился, но Эмме уже надоело, что он юлит и не говорит о сути своего визита. Охватившее её злое раздражение она направила на то, чтобы отзеркалить поведение оборотня. Приняв неестественное сладко-умилённое выражение лица, она певуча проворковала:
— Скажите, наконец, что вас беспокоит, и я надеюсь, что смогу восстановить покой в вашей мятущейся душе.
Опешившее лицо велеречивого лиса было наградой за долгий поток сиропных речей. В эту игру можно играть вдвоём, а время идёт. За окном уже стемнело, и судья может вернуться в любой момент. Эмма выжидающе смотрела на собеседника и приготовилась петь издевательские дифирамбы дому градоначальника, его службе, домочадцам…
— Выписан указ о вашем аресте, — выдавил лис, — на человеческой половине вас арестует любой страж, а нас призвали к сотрудничеству. Я не подчиняюсь приказам короля Фарна, но как облечённое властью лицо дружеского народа обязан проявить понимание и содействие.
— Так вы пришли меня арестовывать?
— Луна с вами! Как вы могли такое подумать? Гостью судьи — да арестовать?!
— Тогда что же?
В принципе можно было не спрашивать: понятно, что просят катиться, куда подальше с глаз долой, но из вредности хотелось заставить сказать Рыжа Рудовича это вслух. Он явно боится судьи, но налаженные отношения с чиновниками со стороны людей ему явно дороже, так пусть попотеет, прямо высказывая, чью сторону он принимает.
— У меня есть дом в лесу, — без всякого дара эмпатии было видно, что лиса только что осенило и он уже довольно бодро продолжал: — возле озера… мы там с женой частенько летом отдыхаем… так, может, вы соблаговолите… так сказать, на свежий воздух, где властвует благословенная тишина и умиротворяющий покой…
— Не соблаговолю, — сорвалась Эмма, считая сегодняшний день бесконечным.
— Но как же… ваше присутствие здесь вызов… мне бы не хотелось, но…
— Вы меня гоните?
— Нет, ну что вы? — отпрянул от неё оборотень. — Просто предлагаю лучшие условия! У вас подрастающий волчонок, ему нужны простор и воля!
Отвернувшись, Эмма решала: дожимать градоначальника или прекратить этот фарс. Испытывая неприятные чувства — а кому приятно, когда выгоняют из дому — она всё же решила не доводить дело до открытого конфликта.
В конце концов, ещё пару часов назад она сама предлагала подобную тактику для всех городских оборотней. Теперь прочувствовала на себе, каково это — вынуждено покидать дом.
Когда бежала из своего, ничего не успела понять, а вот здесь, остановившись по приглашению и на время, поверив в защиту, вдруг испытала сильную обиду. Можно понять, что лиса не волнует допущенная к ней несправедливость. Она не первая и не последняя, чья судьба ломается по прихоти аристократов, но проявить неуважение к единственному у народа оборотней судье, взявшему её под свою защиту?
— Могу ли я остаться на ночь в вашем доме или мне следует немедленно покинуть его?
Она видела, что Рыж Рудович предпочёл бы, чтобы она немедленно ушла, но переборол себя:
— Госпожа, я прикажу, чтобы утром подали для вас гильдийский экипаж… и могу ли я вас просить ещё об одной милости?
— Конечно, — собравшись с силами и не желая показывать, насколько всё происходящее задевает, прямо посмотрела в глаза лису. — Я благодарна вам за предоставленную передышку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Наш судья… когда дело касается вас, он может быть излишне вспыльчивым, не могли бы вы сами объяснить ему ситуацию…
— Не волнуйтесь, считайте, что проблема неудобных гостей для вас решена раз и навсегда.
Вот в этом Эмма не сомневалась! Ратмир больше никогда не остановится в доме Рыжа и уж тем более не оставит того, кого взялся беречь.
— Э, навсегда? Я не…
— О, не стоит благодарностей. Это малое, что я могу для вас сделать. Ведь вы же мне помогли, дали приют на ночь и предупредили о поисках?
— Да, я…
— Вот и я вам помогу, и мы квиты.
Лис недолго помолчал, прокручивая в голове свои мысли и с сомнением посмотрел на гостью. Увидев её в окно, он подумал, что, слухи о ней сильно преувеличены. Это нотариальная контора взялась и перетряхнула местную школу, рискованно создавая себе новую репутацию неустрашимых поборников закона! Сообщая госпоже о появившихся документах на её арест, он был уверен, что она бросится бежать. Лис специально дал ей возможность отдохнуть, чтобы она засветло не понеслась куда глаза глядят, но когда пришло время и он сообщил ей о её сложном положении, всё вдруг неприятно усложнилось. Хорошо, что он вспомнил об особняке и его действия теперь выглядят прилично, но осадок от допущенной оплошности остался. Но так ли уж он непригляден в этой ситуации?!
Он соблюдал свои интересы и не видел смысла рушить отлаженные спокойные отношения с человеческими чиновниками. Его лояльность обойдётся людям недешёво. Он давно настаивает на выделении городских магов для проведения водопровода хотя бы на центральных улицах со стороны оборотней. От этого выиграет весь город! Взаимодействие было всегда, и это всех устраивало, но сейчас… эх, пушистым хвостом чует, что в этот раз он прогадал!
Неужто постарел, засиделся на месте, не чует подвоха, а он есть, и дело не только в гневе судьи.
Судья — закон и порядок! Он будет недоволен, но ничего не сделает. Лис почесал кончик носа и попробовал убедить себя, что поступает на благо города. И всё же… не допускает ли он ошибку?
На окраине города, где стояли домишки поплоше и проживали оборотни, не имеющие постоянной работы, промышляющие охотой, помощью боевым магам, ведьмам или выполняющие сезонную работу в городе, в трактире известной многим Сероглазки, сидел судья.
Обычно нагловатая волчица сейчас дрожала, непроизвольно скалясь в ответ на давление Ратмира, а вот её посетители бежали. В основном мелкая шушера, желающая за медную монетку получить мясное варево. Не смогли сдвинуться с места только Оборванное ухо и его наспех сколоченная шайка. Ото всех пахло кровью, и эта кровь в присутствии судьи взывала к справедливости, делая оборотней неподъёмными.
Бесстрастно восседающий на выставленной по центру скамье Ратмир задавал вопрос, получал ответ, выносил приговор и карал.
Эмма была бы в шоке от происходящего и, скорее всего, повела бы себя опрометчиво, не зная, что судье не надо докапываться до мелочей, искать десятки «за» и «против» в совершенном преступлении, потому что судейство над своим народом заложено в его сути и воспитании. Он чует виновных и твёрдо знает, кто заслуживает смерти и как поступать!
И всё же, не привыкнув разбираться в деталях, Ратмир многое упускает и это тоже не понравилось бы Эмме.
Вот и сейчас он выяснил, что шайка поначалу неудачно напала на караван людей, а потом было ещё одно нападение… кровь, опьянение вседозволенностью, силой, властью, деньгами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Наблюдающую за действиями судьи Сероглазку трясло. Она шумно сглатывала каждый раз, когда он вырывал кадык недавно веселившимся и шумевшим посетителям. Именно сегодня Рваное ухо швырялся дорогими вещами, и волчица понадеялась, что наконец-то в её нищей и жалкой харчевне наступил праздник. Какое же жалкое завершение дня!
