говорил с теми, кто насмехался над христианами, и сурово корил их, говоря: «Если крест Христа не помог Наяну, это было разумно и справедливо, потому что он был изменником и мятежником против своего владыки». По этой причине, сказал Хубилай-хан, он заслужил смерть.
После этого Хубилай-хан «позвал к себе многих христиан, бывших там, и начал утешать их, говоря, что нет причины и повода для стыда… потому что Наян, выступивший против своего повелителя, был изменником и предателем, и потому есть великая справедливость в том, что с ним случилось». Хотя христианские приверженцы Наяна не избавились от подозрительности к Хубилай-хану, их успокоило и, может быть, удивило, что он «не искушал их против их веры, но они остались в покое и мире».
Укрепив свою власть над Китаем, Хубилай-хан вновь споткнулся, предприняв серию военных набегов на Юго-Восточную Азию, вызвав войну в землях, где прежде царила стабильность [41]. Забыв горькие уроки неудачного вторжения в Японию, он попытался завоевать еще одну островную твердыню – Яву.
Марко описывает монгольское вторжение на Яву с полной уверенностью, вновь предлагая европейскому читателю первое знакомство с политической борьбой в странах, о существовании которых тот и не подозревал. Его отчет предполагает основательные успехи в сборе информации; хотя его понимание событий неполно и, естественно, находится под влиянием точки зрения монголов, он в основном довольно точен на всем протяжении рассказа.
Ява, расположенная на юге от Малайзии и Суматры в Индийском океане, настолько далека от Китая, что Марко вряд ли бывал на ее берегах, однако он собрал рассказы для передачи на Запад первого отчета об этой далекой стране, достигшего Европы. «По словам добрых моряков, хорошо знающих его, – утверждает он, – это самый большой остров на свете, потому что в самом деле он имеет более трех тысяч миль в окружности». И он изобиловал драгоценнейшими товарами средневекового мира – пряностями. «У них есть перец, и мускатный орех, и имбирь, и калган, и кубеба, и гвоздика, и все дорогие пряности, какие есть в мире». Судя по всему, торговля шла оживленно. «На остров прибывает множество кораблей и купцов, покупающих там много товаров с большой прибылью», – говорит Марко, – но в ней не участвовали посланники Хубилай-хана, который «никак не мог подчинить остров своей власти из-за его отдаленности и опасности плавания».
Несмотря на опасности, Хубилай все же отправил посольство, возглавленное его личным послом Мэн Ци, к правителю Явы, королю Кертанагаре. Посланцы добрались до острова – во всяком случае, Марко не упоминает ни кораблекрушений, ни иных препятствий на их пути – и, прибыв к яванскому правителю, выставили те же непомерные требования, какие прежде были представлены японцам, настаивая, чтобы король недвусмысленно покорился далекому заморскому хану. Кертанагара ответил страшным оскорблением: он выжег клеймо на лице посла.
Монгольского правителя нельзя было оскорбить сильнее, чем убив или обезобразив его посла. Ухватившись за новый повод к войне, Хубилай-хан готовил наступление на Яву с целеустремленностью, с какой прежде готовился к вторжению в Японию. Так и не усвоив урока прошлых поражений, он назначил трех командующих. Первый, монгол Шиби, был командующим флотом, второй, китаец Гао Син, – сухопутными войсками, а третий, уйгур Икэмусы, отвечал за снаряжение кораблей.
В 1292 году монгольская армия вторжения пустилась в плавание. Она была столь же огромна, как и предыдущая: тысяча кораблей, двадцать тысяч человек, годовой запас зерна и сорок тысяч унций серебра для закупки припасов в пути – расходы едва не опустошили казну Хубилай-хана.
Разведка Кертанагары заранее уведомила его о нападении, однако он совершил роковую ошибку, собрав все свои войска на отдаленном Малайском полуострове, где ожидал высадки. Оставшись без охраны, Кертанагара неожиданно столкнулся с восстанием собственных подданных. Его соперник Джаякатванг расторопно воспользовался слабостью короля, послал войска и убил Кертанагару.
Своевольный зять Кертанагары, принц Виджая, занял опустевший трон и изъявил готовность подчиниться Хубилай-хану, если монголы окажут помощь в подавлении восстания. Для этой цели Виджая предоставил им подробную карту с реками и портами Явы. Монгольское командование приняло предложение и начало погоню за выскочкой Джаякатвангом. Его взяли в плен и казнили, к полному удовлетворению Виджаи.
Казалось уже, что монголы достигли крупного стратегического успеха, но тут Виджая предъявил им простое с виду требование: пусть двести безоружных людей сопровождают его в царство Маджапахит, где он формально подчинится власти Хубилай-хана. В надежде на победу монголы исполнили его желание. Однако на пути к Маджапахиту Виджая обнаружил свои истинные намерения. Его воины внезапно напали на безоружный монгольский эскорт и выгнали монгольское войско из этого района. Монгольский военачальник Шиби едва успел спастись. Шиби отдал позорный приказ об отступлении на корабли, во время которого погибли три тысячи человек.
Оказавшись в безопасности на борту флагманского корабля, Шиби обсудил с другими командующими, как лучше наказать Виджаю за предательство. Однако они не смогли прийти к единому мнению и бесславно вернулись в Китай. Правда, экспедиция доставила несколько любопытных яванских изделий – рог носорога, надежную карту, перепись населения Явы и письмо от Бали, написанное золотыми буквами, однако они, несомненно, были побеждены.
Эхо поражения отозвалось и при дворе Хубилай-хана.
Книга третья
Индия
13
Искатель
И крик пронесся б, как гроза:
Сюда, скорей сюда, глядите,
О, как горят его глаза!
Когда династия Юань пошатнулась, Марко предусмотрительно отдалился от своего прежнего кумира, Хубилай-хана. Если верить венецианцу, он покинул двор с его интригами, утоляя ненасытное желание узнать мир лучше всех предшественников. Он представляет новую стадию своих путешествий как острый приступ тяги к странствиям. Он поддался чарам Индии и получил дозволение Хубилай-хана посетить ее.
Понятие «Индия» у Марко, как и у других путешественников той эпохи, остается довольно смутным. Европейцы часто говорили о «трех Индиях», или о «Великой» и «Малой» Индии – довольно растяжимые понятия. Каждый автор или путешественник подгонял границы «Индии» к своим целям или предубеждениям, и Марко не был исключением. Так или иначе, Индия для него была не столько местом на карте, сколько символом спасения.
На пути к Индии Марко – открыватель новых земель преобразился в Марко-мореплавателя, как и следовало ожидать от аристократа из морской империи Венеции. Он обнаружил, что нет лучшего средства от его недуга, чем океан. В его синих водах Марко обрел успокоительное лекарство и чувство свободы.
«Мы начнем прежде всего рассказывать об огромных кораблях, на которых
