Отрок зарделся пунцовым так ярко, что было видно в полумраке, но и гордость светилась в его глазах: первая весомая победа, после неё, знать, и в кмети раньше возьмут. А пущей радостью для него и досадой проигравшему стал подаренный самим Бажаном крепкий можжевеловый лук, укреплённый жилами и берестой.
Но больше всего горожане ждали состязания мечников — трудно придумать другой поединок, что выглядел бы более мощно и вместе с тем красиво. Млада знала по себе.
На ристалище вышел светловолосый верег из ватаги Хальвдана — их мудрёные имена Млада запоминала ещё хуже, чем немерские. А за ним ступил в круг и Медведь. В том, что он окажется здесь, не было никаких сомнений. Парни взяли в руки мечи, изучающее приглядываясь, обошли друг друга по дуге — ведь встречаться в схватке сегодня им ещё не приходилось. Верег взмахнул оружием в выпаде — и понеслось. Млада невольно залюбовалась тем, с какой лёгкостью и даже грацией двигается Медведь. Будто усвоил однажды преподнесённый ему урок. Помнится, их давнем поединке он казался более неуклюжим. Сейчас кметь почти танцевал — и не гляди, что поперек груди не каждая девица руками обхватит. Его противник поначалу растерялся от такого проворства. Медведь долго заставлял его отбиваться и отступать. Но постепенно верег приноровился — и тут пришлось кметю попотеть. Но Млада с самого начала видела, что ватажнику Хальвдана не победить. Слишком уж Медведь хотел победы.
Поединок закончился внезапно. Точным движением кметь ткнул верега затупленным концом меча в бок и, отбив удар, приставил клинок к его шее. Горожане и товарищи Медведя только вздохнули в облегчении — настолько всех увлекла зрелищная схватка. Сотник поднял руку Медведя в победном жесте.
Награждал его сам Кирилл — нет большей чести для дружинника. Но кметь слишком торопливо принял из его рук поблескивающий искусно украшенной рукоятью и ножнами меч — даже разглядывать не стал. То и дело косясь в толпу и рассеянно улыбаясь, он выслушал поздравление и похвалу — да поспешил с ристалища вон.
А место мечников поспешили занять кмети, вооружённые боевыми топорами. Но не успели они ещё хорошенько погонять друг друга, как Млада почувствовала, как кто-то упорно проталкивается к ней сквозь плотные ряды горожан. А увлечённые поединком люди на это только лениво поругивались. Она застыла, прислушиваясь, и медленно опустила ладонь на рукоять скрамасакса. Лишь бы не обернуться раньше времени. Кто бы там ни был.
Младу схватили за руку и потянули прочь, так уверенно и настойчиво, что она даже растерялась, осознав, что тайный убийца уж точно не станет так поступать. Она неловко развернулась и попыталась высвободиться, но передумала, увидев Медведя. Тот вдобавок подхватил её за пояс и единым рывком вытащил из толпы.
— Я ведь хотела тебя зарезать, — отойдя в сторону от рокочущей гурьбы горожан, Млада сердито вытерла со лба испарину. — Думала…
— Что? — Медведь усмехнулся, приподняв бровь.
Он выглядел настолько довольным и сияющим, что ворчать на него тут же расхотелось. На поясе кметя висел только что полученный от князя меч — и правда, великолепный, выполненный, не иначе, самим Деяном. О такой чести не стыдно рассказывать детям, а потом и внукам. И показывать клинок, гордо вынимая его из ножен на вершок — чтобы детишки не поранились, если захотят потрогать.
Млада вздохнула и улыбнулась одним уголком рта.
— Не важно.
Медведь, проследив за её взглядом, едва не подбоченился, шутливо выпячивая грудь — гордись, мол, кто у тебя в друзьях ходит. А затем беззвучно рассмеялся. Но, видно, не за тем, чтобы похвалиться наградой, он тащил Младу сюда, в тихое место, куда почти не дотягивается свет костров и людские разговоры. В следующий миг улыбка сползла с его губ, а взгляд стал серьёзным и пытливым.
— Ты всё-таки пришла, — проговорил он негромко, делая шаг навстречу. — То-то я чувствовал особую силу.
— Я же обещала, — Млада и хотела бы отступить, но не стала. — И я тут ни при чём, Медведь. Ты сегодня сражался очень хорошо. Вряд ли я смогла бы тебя победить.
Кметь в сомнении покачал головой. Как будто наверняка знал, что она немного лукавит.
— Ты многому меня научила…
— Ерунда. Не я одна считаю тебя одним из лучших воинов в дружине. И в этом нет моей заслуги.
Медведь вдохнул, задержал дыхание и подошёл совсем близко. Млада удивлённо посмотрела на него.
— Не думал, что когда-нибудь ты это скажешь…
Не осталось в его движениях и взгляде извечной осторожности — как бы не обидеть, не налететь, точно на булыжник в траве, на очередное сопротивление и грубость. Таким, наверное, его видела Раска: не увальнем, который сконфуживается от любого упрёка — а мужчиной, уверенным в себе и в том, что он поступает правильно.
— Не стоит, — прошептала Млада, когда, стянув с ладони рукавицу, Медведь тронул её шею и, вплетая пальцы в волосы, провёл дальше, до затылка.
Только руки его она убирать не стала, потому что, кажется, уже много лет никто не касался её — так… А тихие и совсем не убедительные слова остались неуслышанными. Пусть их Млада могла повторить сотню раз: не стоит с ней связываться, не стоит привыкать, ведь она здесь не навсегда! Она погибнет от руки Палача, поляжет в сражении или уйдёт по собственной воле. Потом. Но так или иначе в дружине ей не быть. И с Медведем не быть, хоть, наверное, с ним надёжно и спокойно. Если суждено Младе когда-то познать спокойствие.
Но Медведю неведомы были её мысли. Он склонился и прижался жёсткими обветренными губами к её губам. Так просто, будто делал это сотню раз. И Млада приняла его поцелуй, словно не был он первым. Потому что от него становилось тепло — как в обжитом доме, куда возвращаешься каждый день после тяжёлой работы.
Медведь прижал к себе Младу крепко ровно настолько, чтобы не причинить боли, но и не дать вырваться, если бы подобная глупость могла вдруг взбрести ей в голову. Она опустила руки ему на плечи — вырываться вовсе не хотелось. Пусть будет так. Сегодня. А что дальше — она давно уже отчаялась предугадать.
От Медведя пахло влажным мехом воротника и сталью, зима вплетала в этот запах свежесть мороза; снег падал на лицо, а ветер лизал щёки, от чего губы кметя казались ещё горячее. Но больше ничего… Не поднималось внутри желания, которое, затопив разум полностью, не оставило бы места сомнениям. Ощущение нарастающей ошибки ворочалось в груди собственными только что произнесенными словами: «не стоит». Так будет только хуже.
Но Млада упрямо прильнула к Медведю ещё теснее, и кто знает, куда завёл бы их этот поцелуй, если бы издалека её не окликнул Рогл.
— Млада, где ты ходишь? Там… — он осёкся, видно, разглядев сквозь снегопад и Медведя.
Она отпрянула от кметя, выдохнув, и поправила почти слетевшую с головы шапку. Тот едва слышно выругался, желая мальчишке вскорости быть пришибленным сосулькой.
— Что у тебя стряслось?
Вельдчонок, странно скривившись, помолчал и добавил гораздо более тускло:
— Там княже с Хальвданом поединок удумали.
— Чего это на воеводу нашло? — Млада переглянулась с Медведем.
— Не на воеводу, — качнул головой Рогл. — Это князь его вызвал.
Да уж, на такое местные зеваки, верно, и не рассчитывали. Не каждый день сходятся в схватке правитель и его ближник. На это стоило взглянуть хотя бы потому, что становилось любопытно, каков в бою Кирилл. А уж тяжесть руки Хальвдана Младе довелось ощутить на себе.
Она быстро пошла обратно, не заботясь, поспевают ли за ней Рогл с Медведем. Нарастал в ушах гул возбужденной толпы. Кажется, людей кругом стало ещё больше — и каждому хотелось подобраться к месту поединка ближе. Князь и воевода, скинув с плеч кожухи, уже спускались на ристалище. Кирилл впереди, Хальвдан, слегка удивлённо его оглядывая — позади. Ох, по всему видно: не ожидал верег такого вызова и, знать, как и все вокруг, гадал сейчас, что же послужило ему причиной.
Нагло протолкнувшись к самому помосту, Млада остановилась под навесом с молчаливого разрешения гридня. Отсюда наблюдать было удобнее всего: не мелькали перед глазами головы и спины, никто не бубнил в ухо, обсуждая увиденное с соседом.
Кирилл вышел в круг, кивком принял из рук подоспевшего отрока турнирный меч, взмахнул им, примериваясь, и повёл плечами. Ветер трепал его тонкую шерстяную рубаху, то обрисовывая мышцы на руках и груди, то снова скрывая. Он, пожалуй, ничем не уступал воеводе в силе, только телом был чуть более суховат. Хальвдан подошёл к нему нарочито неторопливо, покачивая клинком в руке; сосредоточение на его лице уже сменилось извечной полуулыбкой, за которой не разгадаешь истинных мыслей.
Верег протянул князю руку, и они пожали друг другу запястья, показывая, что никаких обид между ними нет. Кирилл сделал пару шагов назад и медленно начал обходить Хальвдана сбоку, разглядывая, словно никогда до этого не видел. Воевода поворачивался вслед за ним, наблюдая за малейшими движениями Кирилла, но меча пока не поднимал. Так и держал в опущенной руке. Но его поза мгновенно переменилась, и Хальвдан ударил с замаха. Кирилл легко парировал и тут же атаковал. Верег ловко крутанулся, отступил вбок, но нападать не стал, подпуская князя ближе. Меч Кирилла сверкнул размытой дугой и с лязгом врезался в клинок верега. Тот покачнулся, шагнул навстречу и что-то негромко сказал. Кирилл оттолкнул его и снова встал в боевую стойку.
